За какие-то считанные дни малоизвестный на постсоветских просторах гражданин Российской Федерации Геннадий Онищенко превратился в вершителя судеб грузинских и молдавских виноделов. Главный санитарный врач РФ, коим собственно он и является, отныне решает, какие алкогольные напитки безопасны для здоровья россиян, а какие — чистой воды отрава. Он охотно позирует перед российскими телекамерами, но почему-то наотрез отказывается встречаться с грузинскими и молдавскими делегациями, изъявившими желание воочию убедиться в столь неутешительных для них результатах лабораторных исследований.
Не собирается, похоже, Онищенко сдавать и отведенную ему роль главного ньюсмейкера в новой торговой войне России против особо привередливых партнеров по СНГ: первоначальный список запрещенной винной продукции с его легкой руки вскоре пополнился коньячной, а на момент подготовки этого материала финальное предупреждение было вынесено экспортерам грузинской минеральной воды «Боржоми». Кроме того, на Военно-Грузинской дороге российские таможенники приостановили пропуск сельскохозяйственной продукции из Сакартвело.
Умерить пыл российских «санэпидемиологов» не способны пока что даже самые веские доводы противников эмбарго. Ни то, что почти все грузинские и молдавские предприятия по производству вина созданы с участием российского капитала. Что этот запрет точно так же бьет по российским импортерам молдавской и грузинской алкогольной продукции, в результате чего могут остаться без работы около 250 тысяч российских граждан. Ни то, что Госалкогольинспекция Татарстана, считающаяся самым строгим органом проверки в России, в 2005 году забраковала по показателю наличия синтетических красителей более 250 тысяч бутылок красного вина, из которых 72% составило российское, 18% — молдавское, 8% — грузинское, 1% — украинское. Ни то, что пестициды в винах двух постсоветских и еще двух латиноамериканских (Аргентины и Чили) республик не могли быть выявлены хотя бы потому, что, по сведению различных экспертов, в России попросту не применяется методика их определения в вине из-за дороговизны процедуры.
И, наконец, молдавское вино продается в 43 странах мира, и подобных претензий относительно его качества никто никогда не высказывал. В то же время эмбарго не распространилось на продукцию заводов, расположенных в Приднестровье, а в момент, когда молдавские чиновники дружно обивали пороги российских ведомств, российская сторона выразила готовность предоставить Тирасполю безвозмездную помощь в размере 50 млн. долл., а также 150 млн. долл. в виде кредитов.
Что же касается Молдовы и Грузии, то обе республики экспортировали в Россию около 80% своей винной продукции. Для сравнения — на Украину, Беларусь и Казахстан вместе взятых припадало только 15% молдавского экспорта. На поставках вин в Россию выстраивались целые стратегии компаний. Справедливости ради только заметим, что в январе—феврале 2006 года в 15 раз возросли продажи молдавского вина на румынском рынке, что в финансовом эквиваленте составило два миллиона евро.
Безоговорочная ставка на российский рынок делалась даже при том, что подобными воспитательными мерами Кишиневу и Тбилиси в Белокаменной грозились давно. В случае с Молдовой, например, тема возможных санкций в виде запрета на ввоз молдавской алкогольной продукции всплывала каждый раз, как только действия Кишинева расходились с генеральной линией Кремля по приднестровскому урегулированию. Однако для столь решительного шага в российской столице, по всей видимости, не хватало единодушия. Если в период прошлогодней парламентской кампании в РМ спецоперация «Наказать Молдавию» была практически одобрена в российском МИДе (по крайней мере, ее поддерживал замминистра Валерий Лощинин), то, по некоторым данным, она не нашла должного понимания у других власть имущих, в частности, министра экономики Германа Грефа.
В условиях так называемой экономической блокады Приднестровья появились, по всей видимости, новые аргументы в пользу подобных санкций. Помнится, некоторые видные представители Тираспольской администрации еще в первые дни введения новых таможенных правил предупреждали автора этих строк, что приднестровский счет Украине и Молдове выставят в Москве. «Тогда на своей шкуре испытаете, что такое экономическая блокада», — приходилось слышать от одного тамошнего полисимейкера.
То, что причины новой торговой войны заключаются отнюдь не в беспокойстве за здоровье россиян, не скрывают в частных разговорах и российские дипломаты. При этом они активно апеллируют к богатому историческому опыту в этом деле Соединенных Штатов. (Просто удивительно, как еще в Белокаменной не вспомнили Берлинский декрет 1806 года, по которому всем европейским странам запрещалось торговать с Великобританией, или «континентальную блокаду», которую тому же туманному Альбиону устроил Наполеон.) Но даже «равняясь» на Вашингтон, они почему-то забывают, что американцы никогда не выдавали торговую войну за нарушение фитосанитарных норм, а при введении каждого отдельно взятого эмбарго честно объясняли причину такого шага. Так, например, три года назад Вашингтон запретил импорт в США товаров из Бирмы за то, что за решетку был брошен тамошний лидер оппозиции.
Что же касается реакции очередных жертв российских «фитосанитарных норм», то, несмотря на попытки Саакашвили и Воронина солидаризировать свои действия, Молдова в результате заняла более мягкую позицию. В то время как грузинский президент продолжает называть Россию «коварным, хитрым, крайне неприятным соседом», а госминистр Георгий Хаиндрава и вовсе «фашистским государством», молдавские верхи ведут себя подчеркнуто дипломатично. Премьер Василе Тарлев, например, в минувший вторник заверил, что Кишинев ни в коем случае не намерен обострять отношения с Россией. При этом как бы между прочим выразил надежду, что цена на российский газ для Молдовы останется прежней — в 110 долл. за тысячу кубометров. Сказано это было так, как будто вовсе не представитель Молдовы еще 28 марта сего года грозился заблокировать вступление России во Всемирную торговую организацию, а молдавские переговорщики даже и не намекали на возможность такого шага в ходе последнего заседания Рабочей группы по присоединению РФ к ВТО в Женеве.
На самом деле, как свидетельствуют наши дипломатические источники в Кишиневе, позиция молдавских властей была подкорректирована после соответствующих консультаций с евросоюзовскими коллегами. Молдаван в Брюсселе заверили, что торможение вступления России в ВТО — отнюдь не самый лучший выход из ситуации. Скорее, наоборот: ЕС мог бы повлиять на решение проблемы, если бы Россия являлась членом Всемирной торговой организации. Косвенно это подтверждает и заявление на сей счет еврокомиссара Бениты Ферреро Вальднер: «Россия пока не является членом ВТО, и в этом плане не связана с нами (Европейским Союзом. — Авт.) общими обязательствами».
Пока что обычно благосклонный к пожеланиям молдавской стороны ЕС запросил у Кишинева данные о потерях РМ в связи с введением запрета на экспорт в Россию (интересно, была ли запрошена аналогичная информация у Киева после введения новых таможенных правил на украинско-молдавской границе?). Факт сам по себе примечателен, поскольку демонстрирует: антироссийская риторика Воронина не вызывает среди евросоюзовских бюрократов таких опасений, как аналогичные выпады в адрес Москвы Михаила Саакашвили.
Однако не только еэсовские советы удерживают молдавскую сторону от того, чтобы осложнить российское вхождение в ВТО и реанимировать претензии президента Воронина, касающиеся «оккупации Россией восточных регионов Молдовы». В Кишиневе, по всей видимости, отдают себе отчет: попытки в краткие сроки переориентировать винный экспорт страны на другие рынки нереальны, а возможность потерять сотни тысяч рабочих мест — не самый лучший пример декларируемых молдавским руководством процессов евроинтеграции.
Имеют свое объяснение и ультимативные нотки грузинских властей. Наши собеседники в Тбилиси акцентируют внимание на том, что нет никаких гарантий относительно положительных изменений в поведении России с торговыми партнерами после ее вступления в ВТО. Еще за несколько месяцев до «винного конфликта» на конференции Всемирной торговой организации в Гонконге грузинские представители во всеуслышание заявили, что российская сторона не выполняет свои обязательства по двустороннему протоколу, подписанному в 2004 году. В частности, речь шла о том, что, подписывая сей документ, россияне обещали снять ограничения на провоз подакцизных товаров через таможенно-пропускной пункт Казбеги—Верхний Ларс, однако вскоре единственный официально согласованный пункт на границе с РФ был лишен статуса акцизного, зато два незаконных в Абхазии остались.
Каким бы ни был исход очередной торговой войны России, партнерам по ГУАМ будет о чем поговорить на предстоящем саммите без пяти минут международной организации. Главное, чтобы украинские коллеги, сами недавно пережившие мясо-молочную эпопею, не делали вид, что проблема торговых войн России их больше не касается.
* Виновато не вино, а виноват пьющий (лат.)