Разное видение будущего Европейского Союза — расширенного, интегрированного, кооперированного — затрудняет партнерство европейских соседей. Не говоря уже о проблемах текущего момента, пока количество членов ЕС остается в рамках 15 стран и пока в западной части Европы.
Конечно, по многим вопросам, если не по большинству, желания и, соответственно, идеологии стран совпадают. Например, все нуждаются в интеграционных процесах, в сильной внешнеполитической позиции, в общей оборонной доктрине, в экономическом сближении, никто не возражает против расширения ЕС на восток. Однако есть проблемный пункт, который не дает покоя правительствам и главам государств, несущим ответственность перед своими народами за пребывание в Европейском Союзе, — это вопрос принятия решений, а проще говоря, разделения властей. Потому и возникла потребность в новой конституции ЕС.
На следующей неделе в Бельгии соберутся европейские лидеры на очередной саммит. За переговорным столом в Лейкене, северном районе Брюсселя, будут определены условия, на которых в последующие 15 месяцев, посредством дебатов среди парламентариев, государственных чиновников и неправительственных организаций, будет создаваться конституционная конвенция. Затем конвенция даст свои рекомендации по реформе Евросоюза для межправительственной конференции 2004 года. Конечно, вопрос институциональной реформы не один в повестке дня в Лейкене, но он имеет все шансы вызвать бурные дебаты и непредвиденные реакции, в первую очередь, со стороны европейских тяжеловесов — Франции, Германии, Британии. Уже за месяц до брюссельского саммита ЕС появились красноречивые сигналы: во время двухсторонних встреч трений избежать не удалось.
Например, 78-я франко-германская встреча в верхах, состоявшаяся в ноябре в Нанте, несколько удивила обозревателей. Совместная заключительная декларация не смогла скрыть растущие разногласия между двумя странами по некоторым ключевым вопросам, особенно относительно новой конституции. И это при том, что во время самих переговоров канцлер Германии Герхард Шредер и президент Франции Жак Ширак заверяли, что их страны поддержат новую конституцию ЕС, поскольку «она будет существенным шагом в историческом процессе европейской интеграции». Но дальше констатации дело не пошло. (Говорят, Ширак даже поднимал вопрос о председателе конвенции по написанию будущей конституции. Возникали имена Валери Жискар д’Эстена, бывшего французского президента, и бывшего итальянского премьера Джулиано Амато. Германская сторона, судя по всему, не была готова ни с ответом, ни с собственными предложениями).
Словом, появились основания считать, что так называемый франко-германский «мотор» евроинтеграции возвращается к жизни. Во всяком случае, хотя бы на бумаге удалось загладить трещину, оставшуюся в двухсторонних отношениях с прошлогоднего саммита в Ницце. В сегодняшнем Нанте оба лидера согласовали даже общее видение будущей Европы: это должна быть федерация независимых государств с конституцией, которая включает хартию прав человека.
Через две недели после удачи в Нанте французский президент прибыл в Лондон. Произошла перестановка: в вопросах видения будущего Европы Франция и Британия оказались по одну сторону, Германия — по другую. Нет, с франко-немецким альянсом ничего не произошло. По мнению Ширака, он будет существовать всегда. Просто французская философия относительно конечных очертаний Евросоюза гораздо ближе к британским представлениям — обе страны против создания супергосударства под названием Европейский Союз.
Итак, Британия, Франция, Испания составили ядро той группы стран, которая рассматривает возможность интеграции в Европе лишь до уровня создания федерации национальных государств. А Германия, соответственно, возглавляет желающих построить федеральную (то бишь союзную) Европу. Неожиданно главным ее союзником оказалась Бельгия. В роли председателя ЕС она подготовила документы к предстоящему саммиту. Говорят, британского премьера Тони Блэра так удивило их содержание, что Лондон вынужден был их быстро отклонить. Его примеру последовали Копенгаген и Париж.
Но бельгийский премьер Гай Верховштадт, известный евроэнтузиаст, спешит от имени своей страны записать радикальную повестку в историю создания ЕС. В преддверии саммита он объезжает с визитами европейские столицы и надеется, что обеспечит поддержку декларации «о будущем Европейского Союза», которая будет вынесена на одобрение в Брюсселе 14—15 декабря. Многим, однако, не нравится преамбула под названием «Европа на перекрестке», другие считают бельгийский «черновик» сверхамбициозным и несбалансированным, третьим кажется, что мнения министров иностранных дел стран ЕС были проигнорированы.
Как бы там ни было, противники документа Верховштадта подчеркивают, что задача ЕС в том, чтобы укрепить власть в странах-членах, и что совместная внешняя и оборонная позиция никак не ослабляет национальные правительства. Само собой разумеется, что такие страны, как Британия и Франция (члены совета безопасности ООН, члены «семерки») не хотят ослабить свои собственные позиции и влияние на мировых просторах.
Италия, еще один член «семерки», похоже, совсем не интересуется кипением в «столицах» ЕС. Во-первых, Сильвио Берлускони, новый правый премьер, чувствует себя обойденным после октябрьской встречи «избранных» в Генте, где лидеры Франции, Британии и Германии в узком кругу обсуждали вопросы войны в Афганистане. Во-вторых, мистер Берлускони знает, что весьма осторожное и прохладное отношение к нему обусловлено некоторыми нюансами его бизнес-медиа-политической биографии. Посему, в-третьих, он открыто декларирует свои проамериканские симпатии и делает вид, что мало интересуется делами ЕС.
Французская делегация во главе с президентом Шираком и премьером Жоспеном, встретившись с Берлускони на 21-м франко-итальянском саммите в конце ноября, была полна решимости улучшить отношения с Италией вообще, а в частности, добиться от соседки скорейшего согласия на покупку 16 военно-транспортных самолетов А400М. Италия пока что не сказала ни да, ни нет. А лишь внимательно изучает вопрос. Кстати, Германия, сделавшая заявку на 73 самолета, пока не подтверждает свое слово — все еще пытается убедить Францию снизить цену и принять сложные условия аренды.
В свою очередь, испанский премьер-министр Хосе Мария Азнар призывает европейских коллег сгруппировать усилия по либерализации европейской экономики. Испания, которая с нового года будет председателем ЕС, уже сегодня подает сигналы о мартовском саммите в Барселоне. Азнар призывает убрать барьеры на пути создания единого европейского рынка — в энергетике, финансовых услугах и широкополосных телекоммуникациях. Но он вполне допускает, что Франция и Германии, обе в преддверии выборов в следующем году, могут заблокировать прогресс в Барселоне.
Что касается грядущих реформ в «старом» Евросоюзе, то они несомненно произойдут, потому что их подстегивает скорость приближения новых членов к срокам вступления в ЕС. По графику переговоры должны быть закончены к концу 2002 года, ратификация — к июню 2004-го.
Ожидается, что на саммите в Лейкене будет одобрено увеличение количества стран – членов ЕС с 15 до 25. Для стран-новичков, может, и будет радостная эйфория. Для «старожилов» — головная боль. Ибо они прекрасно понимают, что проблемы громоздкого принятия решений в ЕС умножатся, разговоры о недостаточно демократическом контроле усилятся, резко возрастут требования по увеличению бюджетных ресурсов. Проект, как известно, будет очень дорогим.
Не секрет также, что расширение сделает Евросоюз неэффективным, по крайней мере поначалу, и что в таком его состоянии радикальные реформы будут просто нереальны. Никто пока не знает, какие понадобятся механизмы, чтобы заставить работать такой резко увеличившийся организм. Посему есть смысл «договориться» в кругу 15-ти еще до того, как в него вступят новички.
Саммит в Лейкене должен запустить в жизнь конституционную конвенцию, которая предложит новые институциональные реформы, в первую очередь по разделу компетенции Брюсселя и стран-членов, по процессу принятия решений национальными парламентами, по упрощению договоров конвенции ЕС. Существует опасность, что все сведется к знакомым поверхностным обсуждениям. Эксперты же считают, что нужны фундаментальные дебаты — что делать и как. При этом надо учитывать желание людей — а они хотят мира и безопасности в Европе и борьбы с безработицей.
От нахождения правильных точек взаимопонимания и общей работы на результат зависит восстановление популярности самого института ЕС среди евроэлектората. Потому что евроскептицизм уже не является прерогативой Британии.