Обычный понедельник 20 мая. По телевизору - фильм о Джованни Фальконе, судье из Палермо, убитом сицилийской мафией 23 мая 1992 года. Итальянцы, прикованные к экранам, с благодарностью вспоминают об этом незабвенном бойце против мафии, «простом служителе Государства», как он сам себя называл.
В одной из скромных неказистых вилл на берегу теплого Средиземного моря, под просмотр фильма о судье - враге мафии, мирно ужинают два семейства. Мужья ревниво следят за ходом событий в киноленте, то и дело комментируя и исправляя отдельные факты происходящего на экране. Вдруг, как бы в продолжение фильма, в дом бесшумно врываются человек тридцать с масками на лицах, автоматами. И только недоумение в глазах хозяев, выражение непонимания на лице. Не может быть!
Так был взят последний босс сицилийской мафии Джованни Бруска, непосредственный убийца палермитанского судьи Джованни Фальконе, лично нажавший на кнопку взрывного устройства, которое отняло у Италии самого последовательного борца против мафии. Пять смертей: судья, его жена и три телохранителя, террористические акции 1993 года в Милане, Флоренции и Риме, руководство организованной сетью сицилийской мафии - это обвинения против арестованного босса. Коза Ностра - «их» дело - наконец все больше становится достоянием гласности и закона.
Непроницаемое лицо, маленькие холодные глаза, полное отсутствие какой-либо реакции. Джованни Бруска, 36 лет, в свою очередь - сын известного мафиози Бернардо Бруска, в 70 - 80-е годы - наместника самого босса Саламоне. С двадцати лет - в активной деятельности, сначала как шофер, потом - киллер. Скрывается от правосудия уже несколько лет.
Факт ареста молодого босса из ряда вон выходящий: впервые в истории Коза Ностра были взяты вместе скрывающиеся братья Бруска - Джованни и Энцо - да еще и с женами и детьми. Особые подразделения сицилийской полиции шесть месяцев назад начали активную слежку за женами братьев Бруска, которые, против всякого правила Коза Ностра, укрывались вместе с преступниками. Братья Бруска уже раскаиваются в том, что взяли с собой семьи, потому что именно благодаря слежке за ними, за их парикмахерами, детскими магазинами следователи пришли к этому безымянному и неказистому дому всего за сто метров от пляжа. Но с другой стороны, решение босса скрываться вместе с семьей было объяснимо: чужой среди чужих, чужой среди своих. Джованни Бруска боялся не только преследования полиции, но и кровной мести одного из «покаявшихся», некого Ди Маттео, одиннадцатилетний сын которого был убит Бруской для того, чтобы запугать заговорившего на следствии отца, а впоследствии был растворен в кислоте для сокрытия преступления - самый «чистый», бесследный метод работы преступников. Согласно обычаям мафии, кровь требует крови, мести, и братья Бруска боялись, что подобная участь может настичь и их собственных детей.
Предали известного мафиози также и портативные телефоны, хорошо прослушиваемые при помощи нового устройства на службе полиции, помогла слежка агентов, переодетых в передвижных торговцев товарами, из-под которых торчали объективы видеокамер, снимающих лица жен и детей, активно работали «влюбленные» и «рьяные мотоциклисты», то и дело проезжавшие перед домом, где скрывались преступники.
Сейчас Бруска после семи дней полной изоляции, проведенных в супербронированной круглосуточно освещенной камере тюрьмы Уччардоне, той же, где «останавливается» бывший босс Тото Риина, когда прибывает в Палермо на очередной судебный процесс, был переведен в тюрьму с особым режимом в Беллуцо, что на севере Италии. А после - допросы судей из половины Италии, начиная от Палермо до Флоренции, Милана, Рима.
Четыре года следствий, поисков, признаний «покаявшихся» членов мафии. Четыре года обиды, ненависти, боли и надежды на торжество справедливости. И, наконец, победа. Неописуемая радость, экстаз, поздравления: так вели себя участники операции из палермитанской полиции. Но впоследствии на голову босса посыпались проклятия и угрозы агентов из подразделения охраны, товарищей, погибших вместе с судьей Фальконе.
А за стенами тюрьмы - мать преступника, его сожительница и другие родственники. Все вторят: Джованни не преступник. Мать босса, пример для мафиозных матерей и жен, заявила даже о том, что она гордится своим сыном. Но за этими словами - горечь ненормальной жизни, постоянная необходимость скрываться, хроническая боязнь карабинеров, «покаявшихся» мафиози и просто врагов.
Сейчас в доме Бруски, который напоминает скромную обитель мелких мещан, ведется тщательный обыск, копают в саду для того, чтобы заполучить новые улики. Этот дом - почти символ жизни мафиози, символ противоположностей Коза Ностра: огромнейшие миллиардные счета, сотни киллеров на службе, с одной стороны, и постоянная необходимость скрываться, жить, как мыши, прятаться за спинами детей, с другой. В доме уже найдены многочисленные блокноты для записи огромных поступлений денег. Через несколько дней после ареста было также раскопано тайное кладбище мафии: шесть безымянных трупов, еще одно свидетельство бесчеловечности законов преступного мира.
Свобода для босса - теперь всего лишь призрак, и он это знает хорошо. Неподвижный на протяжении часов, притихший, с опухшим поцарапанным лицом, Джованни Бруска не имеет ничего общего с тем агрессивным молодым мафиози, каким его видели во время одного из судебных процессов. Явный признак поражения и начала конца. В это верят и жители Палермо, хотя пока еще не все. Потому что трудно уничтожить мафию как систему власти, мафию, которая становится государством там, где само государство так долго трагически отсутствовало.