«Big Bang» на сленге еврочиновников означает «большое расширение» Европейского Союза за счет одновременного принятия многочисленной группы стран-кандидатов из Центральной и Восточной Европы. Согласно рапорту Европейской комиссии, десять стран-кандидатов могут быть готовы к 2004 г. — очередной дате вероятного расширения. В этой десятке нашлось место и для Польши. Казалось бы, дело довольно простое — выдержать еще три года, выполнить все требования ЕС и сохранить необходимую поддержку собственных граждан в деле интеграции. Но время не стоит на месте, а поэтому задача может оказаться не такой уж простой.
Автор этих строк, еще проживая в Варшаве в 1998 году, наивно верил (как и многие другие), что Польша станет членом ЕС в 2001-м. К сожалению, в течение этих нескольких лет уверенность в близком вступлении нашего западного соседа в Европейский Союз не выросла, а существенно упала. За это время произошло, как минимум, два важных изменения, которые не прибавляют оптимизма: во-первых, к концу 2001 года сторонников интеграции с Европой осталось в Польше только 43% (в 1998-м было более 70%), во-вторых — на осенних выборах впервые в польский парламент вошли самостоятельные политические силы (партии «Самооборона» и Лига польских семей), являющиеся решительными противниками вступления страны в ЕС.
Европа для элиты
Однако новое правительство, созданное коалицией левых партий (как и прежнее правительство — правых и либералов), декларирует решительное намерение «вернуть страну в европейскую семью» и даже подтверждает эту решительность практикой. Во время первого же визита в Брюссель в конце ноября министр иностранных дел Польши Влодзимеж Цимошевич задекларировал от имени правительства такие значительные уступки в вопросах продажи иностранцам земли и ограничения на европейском рынке труда для польских граждан, что вызвал гнев не только антиевросоюзовской части оппозиции, но и союзника по правящей коалиции — Польской народной партии. Фракция ЛПР подала на рассмотрение Сейма предложение отозвать Цимошевича с должности министра, поддержанное депутатами от партий «Право и Справедливость» и «Самооборона».
Нельзя сказать и о том, что переговорный процесс между Варшавой и Брюсселем проходит безоблачно. Польша давно уже не является лидером этого процесса среди стран-кандидатов. Имея только 19 завершенных переговорных разделов из 29, поляки оказались «в хвосте» десятки вероятных кандидатов на членство в 2004 году. Правда, политики — как польские, так и евросоюзовские — не проявляют, кажется, особой обеспокоенности этим фактом.
Активно поддерживают польских коллег и европейские политики, в частности такие большие друзья поляков, как германский канцлер Герхард Шредер или комиссар по делам расширения ЕС Гюнтер Ферхойген, неоднократно заявлявшие, что не представляют себе расширения ЕС без Польши. Но, как известно, политики часто имеют свои особые основания делать определенные заявления, не учитывая реальное положение вещей. Когда же идет речь о немецких политиках, то их заинтересованность ни для кого не является тайной: Польша для Германии — непосредственный мостик к Украине и перспективной Калининградской области России.
Несмотря на внешнее спокойствие политиков, очевидно, что все они торопятся. Не зря же президент Квасьневский предостерегал в Брюсселе, что Польша войдет в ЕС или в 2004 году, или — неизвестно когда, а возможно, и никогда. Эти слова однозначно свидетельствуют, что проблема таки существует и что «еврофобы» в польском парламенте и слабая общественная поддержка — это лишь ее видимая часть. В этом году польские исследователи общественных настроений зафиксировали новое явление — спад поддержки среди самых ярых до недавнего времени энтузиастов интеграции: руководящих кадров, интеллигенции, частных предпринимателей. По мнению директора Института публичных дел, профессора социологии Лены Колярской-Бобиньской, это происходит потому, что «успехи этих групп связаны с такой Польшей, которую имеем сейчас. Вступление Польши в ЕС вызовет целый ряд изменений и нарушит интересы «успешных людей», уже сегодня ощущающих конкуренцию западных инвесторов». К тому же многие опасаются, что в связи с ухудшением в стране экономической ситуации Польша будет плохо подготовлена к членству в ЕС, а потому войдет в Союз на невыгодных условиях и станет «колонизированной страной второй категории».
О таких настроениях хорошо знают польские элиты, и это заставляет их спешить. Кроме внутренних проблем, свою роль играют и негативные сигналы из стран самого Союза, постоянно напоминающих полякам, как и прочим кандидатам, что у европейских сообществ, в отличие от политиков, не вызывает чрезмерного восторга перспектива расширения на восток. В разных странах все чаще к власти приходят политические силы или отдельные политики, выступающие против расширения, а поддержка расширения ЕС среди граждан Европы задержалась недавно на отметке 43%. «Неизвестно, будет ли Европа через пять–десять лет склонна к расширению», — предостерегает в прессе соотечественников Петр Новина-Конопка, ректор подваршавского Европейского коллегиума.
«Не отдадим польскую землю иностранцам»
Это излюбленный лозунг польских популистов — как правых из ЛПР, так и левых из «Самообороны». Но не только. Значительная часть депутатов от левой ПНП и правой «Права и справедливости» — противники вступления Польши в ЕС на условиях Брюсселя, то есть вопреки, по их мнению, интересам польского народа. Подобное множество «защитников народных интересов» свидетельствует прежде всего о том, что сам народ нуждается в заступничестве, т.к. чувствует угрозу. Польское село — земля и люди — это самый сложный пункт в переговорах Польши с ЕС, и, откровенно говоря, вариантов удовлетворительного разрешения этой проблемы пока не смог предложить никто. Польское село — это и зона самой низкой поддержки вступления Польши в ЕС и самого высокого уровня недоверия к ЕС, страха перед ЕС и антиевропейских комплексов и стереотипов.
Польская земля — хорошая и дешевая, поэтому поляки небезосновательно опасаются, что богатые европейцы выкупят ее у бедных польских крестьян, а их самих превратят в наемных работников. Еще недавно польская сторона твердо придерживалась требования 18-летнего запрета (от момента вступления в ЕС) на продажу земли иностранцам. Новое правительство согласилось на сокращение этого периода до 12 лет, что «защитники народа» сразу же назвали «предательством национальных интересов». Но и это ЕС не устраивает, т.к. чехи и венгры согласились на семилетний срок. Следует также отметить, что не всех крестьян пугает приход «богатых немцев», которые выкупят их землю, — некоторые даже с нетерпением ждут этого. Особенно в районах наибольшей бедности и безработицы. «Пускай уже скорее приходят и покупают, тогда появятся деньги, может, хоть что-то начнет здесь меняться», — приходилось мне слышать от крестьян северо-западных регионов, бывших германских земель. Но пока ни богатый немец, ни кто-либо другой не спешат выкупать польские земли. По официальным данным, за последнее десятилетие с просьбой разрешить купить землю в Польше обратилось полторы тысячи иностранцев. Из них лишь около 600 получили разрешение и все вместе купили всего 30 тысяч гектаров.
Польское село в понимании европейцев — раздробленное на тысячи маленьких нерентабельных хозяйств, технически плохо обеспеченное и вообще отсталое. После банкротства и развала государственных сельхозпредприятий (известных как ПГР) во многих сельских регионах процветает безработица. Поэтому поляки добиваются от ЕС непосредственных доплат за продукцию для своих фермеров — сразу и почти на уровне фермеров французских или немецких. Европейцы же отказываются гарантировать польским крестьянам доплаты, пока все сельское хозяйство страны не будет реструктуризировано. Без коренных реформ на селе любые дофинансирования польской сельхозпродукции будут выбрасыванием денег «в болото» — справедливо считают в столице Евросоюза.
Еще один момент, не устраивающий европейцев в Польше, это высокий уровень безработицы. В среднем по стране он достиг 18%, а правительство не представляет, как с этим бедствием бороться. На днях министр финансов Марек Белька признал, что и в следующем году не удастся преодолеть тенденцию к росту безработицы. Между тем поляки добиваются, чтобы Европа открыла свой рынок труда для польских рабочих уже с момента вступления в Союз. Европейцы же предлагают семилетний мораторий (наиболее активно этот вариант отстаивают немцы и австрийцы), отмечая, что каждая отдельная страна сможет открыть свой рынок раньше, если сочтет это возможным.
Это основные проблемы, но не все. Брюссель критикует Польшу и за медленную реструктуризацию сектора стали; высокую коррупцию, в частности в системе судопроизводства; неудобную и неэффективную публичную администрацию. 29 ноября еврочиновники получили очередной повод проявить недовольство — представители польской делегации сообщили, что визы для россиян и белорусов Польша сможет ввести лишь в 2003 году (для украинцев — с момента вступления), а не с начала 2002-го, как этого желал ЕС. Участники переговорного процесса от польской стороны хорошо понимают, что диалог этот происходит не на равных, — время от времени еврочиновники более или менее деликатно напоминают, что силой в ЕС Польшу никто не тянет. И если страна-кандидат заинтересована обрести статус члена, то ей все же придется выполнить условия Евросоюза.
Если не на Запад,
то на Восток
Сегодняшняя публичная дискуссия об интеграции Польши в ЕС иногда похожа на спор «страхов». К сожалению, у него нет шансов превратиться в диалог — каждый по-своему прав. Одна сторона опасается вступать в ЕС, чтобы не быть там страной второй категории, опасается «богатого немца» — «извечного врага Польши», опасается масонов и глобалистов, бездуховности и антиклерикализма. Другая же сторона боится не стать членом ЕС, т.к. это будет означать переход в «цивилизационную отсталость», бегство из страны молодых, образованных, талантливых кадров, потерю политической стабильности и национальной безопасности. Этой второй версией все чаще «пугает» неуверенных поляков элита. «Газета выборча» цитировала следующее изречение Марека Бельки: «Желающий драматизировать сказал бы, что мы или сядем в поезд до Брюсселя, или на перроне нас будет ждать поезд до Минска». Почему до Минска, а не до Москвы? — спрашивает автор текста в «Газете выборчей». — Да потому, что это еще один «страх»: в кулуарах поговаривают, что если Путин будет продолжать проводить нынешнюю политику, то «Россия окажется в Европе скорее, чем Польша».
Похоже на то, что этот последний отрезок пути к интеграции в ЕС Польша пройдет как бы по двум независимым дорогам: элита — по одной, а общество — по другой. Но они не могут слишком удаляться друг от друга хотя бы потому, что им придется пересечься на общенародном референдуме, который будет последним определяющим штрихом процесса интеграции. По словам Лешека Миллера, референдум мог бы состояться уже в следующем году. Одной из задач польских элит будет даже не столько убедить рядового поляка сказать ЕС — «да», сколько вообще вынудить его принять участие в референдуме. Исходя из опыта последних 12 лет, поляки весьма неохотно участвуют в референдумах. Если же не будет достаточного стимула, то, кроме противников интеграции, участие в голосовании могут проигнорировать и неуверенные, — тогда на референдум пойдут лишь сторонники вступления в ЕС. И если общественные настроения не изменятся, то их может оказаться мало для того, чтобы акт «волеизъявления» стал легитимным.