У президента Венесуэлы Уго Чавеса, кроме политики и неистового желания превратить страну в подобие Кубы, а самому стать Фиделем Кастро номер два для Латинской Америки, есть еще одно хобби. Он любит петь. Но СD с песнями президента Уго Чавеса не пользуются популярностью ни на независимых венесуэльских радиостанциях, ни на официальном радио, несмотря на то, что предлагаются бесплатно и были широко разрекламированы в недавнем выпуске программы Alo Presidente. И хотя Чавес провозглашает, что, по результатам опросов, его популярность в стране сегодня достигает 70 процентов, с которыми он надеется победить на «одобряющем» референдуме относительно новой конституции Венесуэлы 2 декабря, — вероятно, реальный политический рейтинг президента очень близок к популярности его песен на СD.
И как бы ни старался Чавес убедить венесуэльцев и мировое сообщество в том, что его поддерживает подавляющее большинство народа, предложенная президентом конституционная реформа — это способ остаться при власти навсегда.
В соответствии с новой «чавесовской» конституцией, муниципалитет и территории, входящие в него, должны быть переименованы в коммуны. «Коммуны станут геочеловеческими клетками территории, каждая из которых будет соизмерима товариществам, которые будут составлять основное и неделимое ядро социалистического состояния венесуэльского общества. Начиная с общества и коммун народная власть будет развивать формы политического и территориального раздела — сотоварищества, которые будут отрегулированы в законе и будут представлять собой формы самоуправления и какого-либо иного выражения прямой демократии».
Но наибольший «восторг» вызывает статья 33 новой конституции. В ней Чавес предлагает венесуэльскому народу нововведение, в соответствии с которым президента теперь будут выбирать уже на семь лет и столько раз, сколько этого «захотят» сами венесуэльцы. Один из лидеров оппозиции, Мануэль Росалес, предсказывает, что в случае принятия реформ конституции, предложенных президентом страны, «как на Кубе, мы превратимся в глухих и немых рабов, которыми манипулирует и руководит правительство».
В наиболее влиятельной аргентинской газете Clarin появилось интервью с Леопольдо Лопесом, префектом муниципалитета Чакао в столичном Каракасе и членом коалиции Un nuevo tiempo («Новое время»), которую он формирует из левоцентристских и правых сил, стремясь организовать движение «общественной демократии». Леопольдо Лопес считает, что «Венесуэла перестает быть правовым государством. По сути, это социалистическая авторитарная система, пытающаяся решать вопроса политических расхождений неправовыми методами. Чавес своей реформой стремится уничтожить местное самоуправление, что даст ему значительно больше возможностей как президенту. Задушив местное самоуправление и муниципалитеты как промежуточные правительства, он лишает себя конкуренции с их стороны».
Анализируя конституционные попытки Уго Чавеса, можно вспомнить, что его коллеги из бирманской военной хунты уже успели пойти намного дальше. Сейчас они определяют свое тоталитарное правление как «дисциплинированную демократию». Возникает вопрос: если российский «демократ» Владимир Путин ввел в своей стране «управляемую демократию», то над каким определением демократии по-венесуэльски должен был бы размышлять Уго Чавес? Возможно, в «чавесовском» варианте — это «направленная демократия», при которой правительство всегда лучше знает, чего хочет народ, и постоянно выступает от его имени.
Говоря о феномене Чавеса, необходимо сказать, что сейчас он является как бы мультиплексом из обстоятельств, существующих в сегодняшней России и связанных с энергетическим богатством, которое неожиданно свалилось на голову, возможно, немного оглушив лидера, и общей ситуацией в большинстве государств Латинской Америки, которая в связи с их структурной экономико-политической слабостью и, возможно, слабостью политических институтов постоянно находится на грани политического популизма.
Поэтому существуют две мощные причины для «болезни» по имени Уго Чавес, и на этом фоне она, собственно, была почти неотвратимой. Но уже сегодня можно сделать некоторые выводы по поводу того, насколько эта болезнь серьезна и насколько долго она может продлиться в Венесуэле. Если оценивать феномен Уго Чавеса и его так называемых идей, а также возможность их укоренения и прорастания с исторической точки зрения, то можно отметить, что существует по крайней мере три причины, из-за которых шансов у него намного меньше (если не сказать — практически нет), чем было у его успешных предшественников. В частности, Фиделя Кастро, Ленина, Мао и других менее знаковых фигур истории левого движения.
Первая из причин состоит в самом феномене Чавеса. Сегодня можно с уверенностью сказать, что, в отличие от Ленина, Мао и его друга Фиделя Кастро, Уго Чавес, кроме того, что намного хуже теоретически подготовлен, по крайней мере по сравнению с Лениным и Мао, является намного большим идеалистом. Такими идеалистами не позволяли себе быть ни Ленин или Мао, ни особенно Фидель, который был практически стопроцентным прагматиком в первые годы своей революции и вообще, по сути, у него отсутствовала какая-либо идеология. Но если взять Ленина и Мао, то они были гениальными, в прямом значении этого слова, в своем ощущении потребностей и желаний масс, которые тут же пытались удовлетворить. Чем и привлекали внимание, и не только внимание, но и поддержку этих масс. В отличие от них, Уго Чавес выводит некие утопические построения наподобие общины, которые не то что не отражают внутренние потребности масс, а вообще не имеют к ним ни малейшей привязки. Можно сказать, что Чавес сам себе подрубил корни будущей поддержки. Здесь у него нет никакой перспективы.
Вторая причина — внешние геополитические реалии. Дело в том, что ни одна из таких крупных социально-политических трансформаций, включая революцию в царской России, а также Китае и еще больше — на Кубе, не могла пользоваться успехом без содействия со стороны других мощных центров политического, военного влияния и влияния специального назначения. Революция в России стала успешной только благодаря геополитической анархии, возникшей на фоне Первой мировой войны. Революция в Китае была успешной только благодаря фантастической и грандиозной, иначе не скажешь, поддержке со стороны Советского Союза, который тогда находился на одном из пиков своей мощи. По этой же причине была успешной революция на Кубе. А этого фактора у Уго Чавеса нет.
И последнее, что опять-таки работает против Чавеса, — это то, что сегодня все мировое сообщество уже неоднократно переболело болезнью «красной левизны». У общества Венесуэлы есть определенный иммунитет, хотя, возможно, и не такой сильный, как в странах, переживших продолжительный период коммунистического правления. Поэтому эти три главных фактора указывают на то, что, если Уго Чавес в перспективе и будет у власти в течение нескольких лет, то она будет сугубо тоталитарной и силовой, а не той паракоммунистической, с поддержкой народа, которую ожидал Чавес.
Поскольку силовые структуры Венесуэлы не в восторге от его идей, можно ожидать, что правление Чавеса закончится еще быстрее вследствие совместного одновременного выступления против него как военных, так и народных масс. В таком случае будет хорошо, если он успеет просто сбежать из страны. И, судя по ситуации, которая сложилась в Венесуэле, времени у Чавеса осталось не так уж и много. Возможно, даже менее года...