Збигнев Бжезинский, The Wall Street Journal, 20 сентября 2004
Ты и убогая,
ты и обильная,
Ты и могучая,
ты и бессильная,
Матушка-Русь!
Цитируя эти волнующие слова Некрасова, Владимир Ленин, новый диктатор России, 12 марта 1918 года обнародовал причины перемещения правительства России из Санкт-Петербурга (Петрограда) в Москву. Среди хаоса, разрухи и насилия тех революционных дней Ленин, всего лишь пять дней назад закрепившийся в Кремле, провозгласил:
«Русь станет великой и могучей, если отбросит всякое уныние и всякую фразу, если, стиснув зубы, соберет все свои силы, если напряжет каждый свой нерв, натянет каждый свой мускул … будет работать и трудиться, чтобы добиться дисциплины и самодисциплины, консолидировать организацию, порядок, эффективность и слаженное сотрудничество всех сил народа, ввести общенародный учет и контроль над производством и распределением продуктов — таков путь к созданию мощи военной и социалистической».
Москва столетиями раньше бывшая столицей Ивана Грозного, но пониженная в статусе до провинциального города после того как Петр Великий прорубил окно в Европу, построив свою новую столицу Санкт-Петербург, таким образом вновь стала эпицентром России. И остается ею и по сей день, с ленинскими лозунгами, зловеще предвосхитившими недавнее оправдание Путиным централизованной власти.
Необходимо осознать, что для россиян Кремль — нечто большее, чем местонахождение правительства. Он олицетворяет традицию централизации российской автократии. Это традиция преисполнения страхом перед любой региональной автономией, любой настоящей децентрализацией, традиция, которая порождает шовинистическую паранойю по поводу того, что политический плюрализм неизбежно спровоцирует распад России как таковой. Такой менталитет соответствовал сталинским идеям центрального планирования, и соответствует бюрократическому менталитету КГБ с его установкой на подозрительность и иерархическую дисциплину. Для таких продуктов КГБ, как г-н Путин, является аксиомой: Россия, для того чтобы быть «обильной и могучей», должна подчиняться контролю сверху донизу.
Из всего вышесказанного вытекают два важных момента. Во-первых, Москва — место обитания паразитической политической элиты, которая отождествляет интересы России со своими собственными. Подчинение огромной страны с 11 часовыми поясами судьбоносным решениям, принятым труднодоступными московскими бюрократами, — вот та формула, которую инстинктивно оберегают паразиты. Монополистическая власть московской элиты душит местную инициативу и предохраняет различные регионы России от эксплуатации собственных талантов и ресурсов.
Не случайно и при Сталине, и в последние годы Москва получала и получает исключительные привилегии в модернизации и развитии. При этом в остальных российских городах продолжается стагнация, а российский ландшафт в большинстве своем остался в качестве наглядного напоминания о днях Толстого. Большая часть иностранных инвестиций до сих пор еще пожирается Москвой (или повторно инвестируется заграницу), тогда как во многих других городах (таких, как Владивосток, например), даже самые элементарные услуги — коммунальное хозяйство, здравоохранение и т.д. — остаются на примитивном уровне.
Во-вторых, установка на вымогательство и эгоизм политической элиты Москвы душит политическую демократизацию. Ход г-на Путина оказался популярным среди властной элиты, которая все еще испытывает ностальгию по могущественному империалистическому статусу и отождествляет свое благополучие с господством над всей Россией и, через Россию — как минимум над бывшими советскими республиками. Для этой властной элиты независимость Украины, или Грузии, или Узбекистана является историческим оскорблением. Для нее автономия 20 миллионов граждан, не являющихся этническими русскими, — вызов ее собственным привилегиям.
Тем не менее разворот в направлении статического централизма, осуществляемый режимом КГБ г-на Путина, не следует смешивать с возвратом к одной из форм коммунистического тоталитаризма. Нынешние российские правители понимают, что коммунизм означает стагнацию, а элита знает, что коммунизм может означать ее собственные лишения. Государственный капитализм, подчиненный централизованному контролю, наряду с богатством и возможностью путешествовать за границу, — вот оптимальная формула и для самовознаграждения, и для национальной идеи.
Режим г-на Путина во многом напоминает фашизм Муссолини. Дуче заставил «поезда прибывать вовремя». Он добился централизации политической власти во имя шовинизма. Ввел политический контроль над экономикой без ее национализации, без уничтожения олигархов и мафии. Фашистский режим вызвал к жизни национальную гордость, дисциплину, возродил мифы о якобы великом прошлом. Аналогичным образом г-н Путин пытается соединить традиции ЧК (ленинского гестапо, в котором его дед начинал свою карьеру) с военным правлением Сталина, с притязаниями российской православной церкви на статус Третьего Рима, со славянофильскими мечтами о едином большом славянском государстве, управляемом из Кремля.
Эта комбинация какое-то время — возможно, лет десять — еще может обладать определенной привлекательностью, однако затем развалится. Более молодое, более образованное и более открытое поколение россиян будет постепенно проникать в правящую элиту. Грядущее поколение не удовлетворит жизнь в фашистском нефтегосударстве, в котором Кремль блистает (благодаря нефтяным доходам), а остальная часть страны нищает все больше не только по сравнению с Европой, но и с Китаем. Они осознают, что ключ к модернизации — децентрализация их огромной страны, которая сможет дать волю социальной инициативе. И эту реальность не спрятать ни за какими лозунгами о «терроризме», которые г-н Путин использует для оправдания введения подавляющей политической централизации.
И действительно, уже сегодня соседняя Украина с населением почти в 50 миллионов человек (которую Совет национальной безопасности Буша столь усердно игнорирует, наивно ища расположения г-на Путина) начинает демонстрировать отличия в двух аспектах: ее экономический прогресс более диверсифицирован и более нагляден в других городах, а не только в столице; а ее политика (хотя и все еще уязвимая для манипуляций) дважды вылилась в президентские выборы с настоящим соперничеством. Сейчас никто не может предсказать исход украинских президентских выборов, назначенных на конец октября, — факт, который резко контрастирует с российскими «выборами», кандидатом на которых был г-н Путин.
К сожалению, за последние несколько лет Белый дом создал культ Путина, нанеся тем самым огромный вред все более изолируемым российским демократам. Их усилия заслуживают поддержки. Там были россияне, которые смело выступили против нарастающего стремления заставить замолчать свободные СМИ России. Там были россияне, которые выразили озабоченность по поводу ограничения российской демократии. Там были россияне, которые протестовали против бесчеловечной, граничащей с геноцидом резни чеченцев. Но ни разу, ни один из них не получил ни крупицы поддержки от руководства страны, которая когда-то противопоставляла высокие стандарты соблюдения прав человека коммунистической тирании.
Более того, до администрации Буша наконец-то должен дойти тот факт, что происходящее в России негативным образом влияет на то, что может произойти на всем постсоветском пространстве. Сегодня многие недавно ставшие независимыми постсоветские государства опасаются, что во имя борьбы с терроризмом США могут также проигнорировать усиливающиеся попытки Путина поощрить манипулирование выборами в Украине, поддержать сепаратизм в Грузии (при этом жестоко расправляясь со стремящимися к тому же чеченцами) и изолировать Центральную Азию от мировой экономики. Администрация Буша должна осмыслить, что перспективы демократии внутри России взаимосвязаны как с существованием национального плюрализма на территории бывшего Советского Союза, так и с распространением политического плюрализма в самой России.
Отсюда основной урок, который должна из всего этого извлечь Америка: для того чтобы в России процветала демократия, ее соседи должны оказаться в подлинной безопасности, права национальных меньшинств в России не должны быть забыты, а российские демократы не должны игнорироваться.
Г-н Бжезинский, советник по национальной безопасности президента Картера, автор, в числе последних, книги «Выбор: мировое господство или мировое лидерство», 2004.