Последние новости из Ливии свидетельствуют о глубине кризиса, охватившего это государство.
Столкновение между различными группировками в ливийской столице - городе Триполи - привели 2 сентября к введению в ней чрезвычайного положения. В условиях, когда страна разделена между враждующими лагерями, а множество местных группировок при поддержке иностранных наемников ведут войну за контроль над ее богатствами, перспективы на мирное будущее остаются призрачными.
Гражданский конфликт в Ливии продолжается уже более семи лет - с начала восстания против режима Муамара Каддафи. Надежды Запада на демократические преобразования в стране после его свержения не оправдались. Сформированное переходное правительство не контролировало ситуацию. Реальная власть в стране перешла к многочисленным, лишенным единого руководства и разным по уровню подготовки и идеологий, вооруженным формированиям, боровшимся против Каддафи. Конфликты между ними втянули Ливию в неразрывный круг насилия. Ситуация дестабилизировалась на фоне обострения противостояния между исламистами и сторонниками светской модели государственного устройства, углубления традиционных для государства межплеменных противоречий. Было лишь вопросом времени, когда перманентные столкновения перерастут в новую полноценную войну.
Эскалация конфликта произошла в 2014 году. Генерал Халифа Хафтар (бывший военнослужащий армии Каддафи, с начала 1990-х проживающий в США, поддерживал ливийскую оппозицию и в 2011 году воевал на стороне повстанцев) выступил против власти в Триполи, которая все больше подпадала под влияние исламистов. Началось активное вооруженное противостояние между сформированной им армией и исламистскими группировками. Проведение в июне выборов в Палату представителей - нового высшего законодательного органа - завершилось поражением исламистов, но под их давлением Верховный суд Ливии аннулировал результаты голосования. Впрочем, депутаты - сторонники светской модели отказались выполнять это постановление. Они переехали на восток государства, в город Тобрук, где сформировали отдельное правительство. Силы Хафтара обеспечили ему военную поддержку. Вместе с тем исламисты продолжали контролировать столицу Ливии, образовав собственный властный орган - правительство национального спасения. Именно между этими двумя фракциями, вокруг которых объединились менее влиятельные группировки, развернулась новая гражданская война. Ситуацию усложняло наличие третьих сил, также приобщившихся к конфликту. Так, в 2015 году в Ливии громко заявили о себе боевики ИГИЛ. Свои специфические интересы отстаивают туарегские племена, требующие обеспечения их национальных прав.
Активная фаза многостороннего конфликта продолжалась до конца 2015 года. Лишь в декабре, благодаря усилиям ООН, между правительствами Триполи и Тобрука в марокканском городе Схират было заключено перемирие. Стороны согласились прекратить огонь и создать правительство национального согласия. Его возглавил новый премьер-министр государства Фаиз аль-Сарадж, который прибыл в Триполи и начал формировать властные структуры. Впрочем, надежды на мир в Ливии в который раз оказались призрачными. Сараджу удалось преодолеть сопротивление более умеренных исламистов, вынужденных оставить столицу государства. Но депутаты Палаты представителей в августе 2016 года отказались поддерживать его правительство. Активизации прямого конфликта между Триполи и Тобруком помешало только наличие общего врага - радикальных исламистов, наподобие ИГИЛ и Совета шуры революционеров Бенгази. В последующие месяцы переговоры между представителями этих сторон при посредничестве ООН о возможном урегулировании противоречий продолжались параллельно с военными действиями против радикалов. В конце концов силы правительства национального согласия с прямой помощью США и Великобритании освободили от боевиков "Исламского государства" город Сирт в декабре 2016 года, а подразделения генерала Хафтара спустя год одержали победу в битве за Бенгази.
Поражения радикальных исламистов в Ливии лишь переформатировали распределение сил в государстве, не изменив его дезинтегрированного состояния. Страна остается разделенной между различными группировками, которые борются за контроль над нефтяными полями и прибрежной транзитной инфраструктурой. Соперничество за лидерство, на которое сейчас есть два основных претендента, все еще продолжается. Ситуацию усложняет тот факт, что ни один из них не имеет безоговорочной легитимности, - поэтому их претензии легко оспариваются оппонентами.
Признанной на международном уровне властью в стране является правительство национального согласия, формально контролирующее Триполи и ряд районов на западе Ливии. С ним Запад связывает надежду на демократические преобразования в государстве. Впрочем, несмотря на дипломатическую поддержку международного сообщества, на практике позиции этого правительства недостаточно сильны. Де-факто Сарадж и его министры минимально влияют на ситуацию в стране. На подчиненных правительству территориях реальная власть принадлежит многочисленным группировкам боевиков, с помощью угроз и силы оказывающих непосредственное влияние на действия членов правительства. Юридически полномочия правительства определялись Схиратскими договоренностями, но срок их действия закончился в декабре 2017 года.
Большинство территории Ливии ныне контролирует Тобрукское правительство, опирающееся на возглавляемую Хафтаром Ливийскую национальную армию. Позиции генерала, который хочет вернуть в Ливию военный режим под собственным руководством, на сегодняшний день самые мощные. И поэтому на него делают ставку несколько зарубежных государств. Непосредственную помощь его войскам оказывают Египет и ОАЭ; также с ними работают российские и французские советники. Впрочем, законность претензий Хафтара на власть сомнительна, особенно если амбиции базируются на результатах парламентских выборов 2014 года - тех самых, в которых приняли участие всего 18% населения государства, и при этом часть из них голосовала за представителей других политических течений.
Остальные участники конфликта оказывают меньшее влияние на события. Часть территории Ливии продолжают контролировать исламистские группировки, связанные с Аль-Каидой и Братством мусульман и опирающиеся на поддержку Турции и Катара. Не следует забывать и о приверженцах свергнутого в 2011 году режима Каддафи. Они сейчас сплачиваются вокруг сына погибшего диктатора Саифа, который находился в заточении, а в 2017-м был амнистирован Хафтаром. Он уже заявил о своих президентских амбициях и о готовности взять на себя ответственность за руководство государством.
Международное сообщество не прекращает попыток подтолкнуть стороны ливийского конфликта к достижению компромисса. Результатом нового раунда переговоров в Париже в мае 2018 года было согласие Тобрука и Триполи провести в государстве новые президентские и парламентские выборы в конце этого года. Впрочем, сразу же после заключения договоренностей возникли споры о сроках их выполнения. Сомнительной представляется практическая возможность организовать надлежащее волеизъявление населения в условиях разорванной войной страны. Но вполне возможно перенесение выборов на 2019 год и дальнейшее затягивание процесса.
Среди международного сообщества также нет единства в этом вопросе. Ливия становится ареной столкновенья интересов ведущих актеров международных отношений. Их заинтересованность в этом государстве определяется прежде всего ее природными богатствами, - она владеет самыми крупными в Африке запасами нефти. Также война в Ливии превращается в отдельный фронт противодействия исламскому терроризму, а для южноевропейских государств остается источником миграционной угрозы.
В деэскалации конфликта больше всего заинтересован Европейский Союз, которому не нужна зона нестабильности возле собственных границ. Впрочем, интересы и позиции ведущих европейских государств относительно ливийской проблематики не всегда совпадают. Она вызывает непосредственный интерес в Париже и Риме. Но если для Франции основной целью привлечения в ливийские дела является борьба с терроризмом, то Италию больше беспокоит решение миграционной проблемы. Первая уже давно делает ставку на генерала Хафтара, вторая - ориентируется на поддержку правительства в Триполи.
В течение последних месяцев наблюдается активизация ливийского направления российской внешней политики. Москва официально отрицает свое участие в конфликте. Впрочем, доподлинно известно о наличии в государстве российских советников, работающих в интересах Хафтара. Вероятно, в Ливии также размещены российские спецназовцы и подразделения наемников. Таким образом страна превращается в своеобразное окно России в Северную Африку, через которое Кремль пытается усилить свои международные позиции. Кризис в Ливии Москва использует для усиления миграционного давления на Европу - как элемент глобального плана дестабилизации Европейского Союза. Также российское руководство рассматривает возможности для создания военной базы в этом государстве. В случае размещения в Ливии наблюдательной инфраструктуры и комплексов вооружения россияне существенным образом усилят свое присутствие в Средиземноморье, угрожая контролю НАТО над его центральной частью.
Интерес к Ливии проявляет и Китай, для которого африканское направление внешней политики становится одним из приоритетных. Пекин усиливает свое влияние экономическими мерами и гуманитарными акциями. Среди успехов в этом процессе - составление меморандума с правительством национального согласия об участии Ливии в китайской инициативе "Один пояс - один путь"; проекты транспортного коридора, который должен соединить Дальний Восток с европейскими рынками сбыта товаров.
Для Украины конфликт в Ливии выходит за рамки актуальных проблем внешней политики. В условиях российской агрессии, оттягивающей все имеющиеся ресурсы, события в Северной Африке остаются на периферии внимания официального Киева. Впрочем, их изучение наглядно показывает, какие опасности может нести государству делегитимизация институтов власти, раскол в обществе и бескомпромиссность политических оппонентов. Конечно, ситуация в Ливии радикально отличается от украинской, но это не означает, что она не может преподнести нам несколько полезных уроков.