В феврале во Франции начался решающий этап предвыборной кампании.
На протяжении лишь двух позапрошлых выходных, 4 и 5 февраля, в Париже официальным кандидатом от правящей Социалистической партии (из-за показательного отсутствия представителей правительства) выдвинули представителя "фрондерского" крыла меньшинства - Бенуа Амона. Параллельно в Лионе провели свои собрания лидеры гонок. Праворадикальная популистка Марин Ле Пен из "Национального фронта" представила амбициозную программу из 114 пунктов, а независимый леволиберальный кандидат Эммануэль Макрон кичился массовостью народной поддержки, собрав более 10 тыс. приверженцев. Представитель "Непокоренной Франции" Жан-Люк Меланшон одновременно произносил леворадикальные лозунги и в Лионе, куда он прибыл лично, и в Париже, где транслировалась его голограмма, демонстрировавшая современность немолодого кандидата благодаря его подчеркнутому вниманию к цифровым технологиям.
И только представителю правоконсервативного крыла партии "Республиканцы" Франсуа Фийону старт решающего этапа категорически не удался. Коррупционный скандал настиг его даже во время путешествия на Антильские острова. На воскресной мессе - а кандидат постоянно подчеркивает свою религиозность - ему пришлось выслушать отрывок из Евангелия от Матфея: "Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу. Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта!".
Такая интенсификация предвыборной активности неудивительна: ведь как раз завершились последние праймериз, очертив круг основных кандидатов. До первого тура, который состоится 24 апреля, остается менее 70 дней. Последние опросы показывают, что лидерство сохраняет Ле Пен (25–27%), на второе место вырвался Макрон (19–22%), а Фийон фактически дышит ему в спину (18–20%). 15 и 11% имеют соответственно Амон и Меланшон - представители леворадикальных сил. Личные амбиции сейчас мешают последним определиться с единым кандидатом, который смог бы серьезно конкурировать с ведущей тройкой.
Во втором туре прогнозируется убедительная победа Макрона над Ле Пен (62–63% против 37). Но можно ли с уверенностью утверждать, что Франция избежит триумфа популизма и евроскептицизма, а солидное преимущество Ле Пен в первом туре не имеет никакого значения, поскольку во втором она проиграет кому-нибудь из ближайших преследователей? Способен ли удержать свое шаткое преимущество Макрон, и не рано ли списывать со счетов Фийона, который (несмотря на проседание рейтингов) упорно продолжает борьбу? Эти вопросы затмили последнюю интригу относительно еще одного участника: будет ли баллотироваться в четвертый раз глава Демократического движения Франсуа Байру? Принимая во внимание скромные результаты в 2012 г. (9,8%), он может стать разве что одним со спойлер-факторов, а не кандидатом на выход во второй тур.
Стабильность непостоянства
Если определять главные характеристики этой предвыборной кампании, то первыми в голову приходят турбулентность и непостоянство. Сегодня представляется нереальным, что еще полгода назад наиболее возможным кандидатом на пост президента Франции считали умеренного мэра Бордо и бывшего премьера Алена Жюппе. А его основным соперником - неистового в своем желании вернуться на должность президента Николя Саркози, который сосредоточился на сокрушительной критике Олланда (эксплуатируя темы террористической угрозы) и отчасти занимал позиции еще радикальнее, чем Ле Пен. Сам же Олланд всерьез раздумывал, не поспешил ли он с обещанием не баллотироваться, если не удается уменьшить безработицу. В результате он сошел с дистанции, несмотря на улучшение статистики, потянув за собой в политическое небытие и премьера Мануэля Вальса. А темная лошадка Макрон, который - так казалось - еще в октябре не имел никаких шансов, по состоянию на февраль выбился в фактические лидеры гонок.
Ключевым вызовом для крупнейших партий оказались праймериз, проходившие в ноябре у "Республиканцев" и в январе - у социалистов. Открытый характер праймериз, где могли голосовать не только активисты партии, но, собственно, кто угодно, разрушил шансы на возвращение рекордсмена личного антирейтинга Саркози и неожиданно выдвинул на первый план скромного консерватора Фийона, который до того находился в тени. Аналогичным образом социалистические праймериз нанесли окончательный удар правящему большинству и оставили функционеров в неопределенности: кого же именно им поддерживать? Товарища по партии Амона, который беспощадно критикует достижения олландовской пятилетки? Или, может, бывшего министра экономики Макрона, которого еще несколько месяцев назад клеймили как предателя, а теперь он и сам старается дистанцироваться от токсичной поддержки бывших коллег? В обоих случаях партийный истеблишмент проиграл хорошо организованным и идеологически более выдержанным внутренним группировкам. А у Ле Пен, Макрона и Меланшона, которые отказались участвовать в процессе, было больше времени, чтобы выстраивать стратегию и привлекать избирателей. Возможно, что к следующим президентским выборам руководящие партии захотят изменить механизмы праймериз или вообще откажутся от них.
Видение против реальности
Второй признак этой предвыборной кампании - подчеркнутая антисистемность и претензии на переопределение французской политической системы как таковой. Призывы к радикальным изменениям вообще являются более эффективными факторами политической мобилизации, чем защита имеющихся достижений и постепенного улучшения. Однако в этой кампании крах правящей партии стал тотальным, рейтинг президента перед самоустранением исчислялся однозначными числами, а гонки вообще превратились в поиск проекта новой Франции.
Лидер идей антисистемности - Ле Пен, которая, как она сама шутит, играет на этом поле вот уже 40 лет. Будучи одним из ярчайших представителей европейских популистских движений, Ле Пен защищает активное использование референдумов, а парламентскую демократию клеймит как узурпированную коррумпированными продажными элитами. Непримиримый противник глобализации, она также занимает активную антииммигрантскую позицию, считая оба фактора угрозой для благосостояния французских рабочих и французской идентичности.
Макрон заявляет, что традиционное представление о делении политических партий на правых и левых безнадежно устарело, а в реальности борьба происходит между консерваторами и "прогрессистами", которых можно найти в каждом из политических лагерей. Переманивание "прогрессистов" из всего спектра французских политических сил стало основным инструментом наращивания электоральной поддержки Макрона. Считая программы вторичным фактором политической борьбы, Макрон всячески пытается уменьшать разрыв между элитами и народом посредством прямого диалога, а значит установления доверия между кандидатом и избирателями на основе общих ценностей республиканского пошиба.
Фийон ищет корни спасительных для Франции изменений в двойной эволюции. Консервативная политика в социальной сфере должна сосредоточиться на усилении религиозной составляющей и патриотической национальной идентичности. Ультралиберальные экономические реформы должны преодолеть экономическую стагнацию государства - в частности посредством массовых увольнений госслужащих и "бюджетников", радикального снижения налогов.
Амон, демонстрируя разрыв с послевоенной политической традицией, предлагает основать Шестую республику, где будет сломан президентский режим в пользу максимального усиления парламента. Сконцентрировавшись на идеологическом очищении Социалистической партии от либеральных тенденций, возымевших силу при администрации Олланда, он предлагает этой Шестой республике социалистическую утопию - универсальный доход для каждого француза, полностью зеленую энергетику, легализацию активной эвтаназии, легких наркотиков и т.п., не слишком проникаясь источниками финансирования своих идей.
Популярность левых утопий в обществе демонстрирует и его ближайший соперник Меланшон, с которым они делят почти четверть электората. Меланшон активно использует заимствованный из словаря тунисской революции 2011 г. термин - дегажизм (dОgagisme), т.е. оторванность элит от народа, и подобно Ле Пен считает, что преодолеть эту оторванность можно с помощью активного использования инструментов прямой демократии.
Наличие пяти конкурентных видений свидетельствует о напряженности и неопределенности во французском обществе, которое поляризовалось даже не на два лагеря, как в случае американских выборов, а вдоль ряда осей: больше Европы или меньше; либеральные реформы или сохранение социального государства; космополитическая культура или возврат к корням; возможные методы преодоления демократического дефицита. Разные кандидаты по-разному комбинируют эти оси, но на один вопрос ответ уже получен: визионерство намного популярнее прагматичной, реалистичной политики.
Треугольник
"Европа-ИГИЛ-Россия"
Внешняя политика, весьма важная для правых кандидатов и практически незаметная у леворадикалов, концентрируется на трех основных направлениях: отношение к европейской интеграции, ближневосточная нестабильность и отношения с Россией.
Одиноким приверженцем европейских идеалов выступает Макрон. Ответом на вызовы и Франции, и ЕС для Макрона является углубление европейской интеграции. Высказав редчайшую как для нынешнего времени поддержку Ангеле Меркель в ее политике относительно беженцев, он также не поддерживает возведение стен или приостановление Шенгена между европейскими государствами, зато отстаивает создание "крепости Европа" (не употребляя сам термин) с усиленной защитой границы, общими полицейскими и разведывательными силами.
На противоположном краю спектра - откровенно евроскептическая Марин Ле Пен. Уже первый пункт ее предвыборной программы не оставляет места для двусмысленности: "Вернуть нашу свободу и контроль над нашей судьбой, восстановив суверенитет (финансовый, законодательный, территориальный, экономический) французского народа", организовав в течение первых шести месяцев после выборов референдум о членстве Франции в Европейском Союзе. Также она выступает за отказ от евро и возврат к национальной валюте. Ее идеал - великая Франция, которая на равных развивает отношения с другими крупными государствами, в частности с Америкой Трампа и Россией Путина.
Срединную позицию занимает Франсуа Фийон, который тоже вдохновляется идеалами возрождения исторического величия Франции, однако это величие должно наращиваться постепенно и с использованием преимуществ членства в ЕС, через переформатирование отношений между его составными частями и усиление суверенитета отдельных государств.
Вторым важным вопросом внешней политики является проблема России, которая во французском контексте тесно связана с вопросом Ближнего Востока. Важной на фоне частых терактов остается идея сотрудничества с Россией на Ближнем Востоке в борьбе с "Исламским государством". Собственно в этом контексте и рассматривается вопрос Украины.
Политика администрации Франсуа Олланда показала максимум проукраинскости французского политического спектра, хотя президент и его команда не скрывают разочарования, ведь, несмотря на все давление и вовлеченность, на этом фронте не удалось достичь желаемых изменений и, тем более, использовать их как внешнеполитическую победу в предвыборных целях.
Оба правых кандидата, и популист, и консерватор, и более того - их партии, настроены на сотрудничество с Россией и тесно связаны с нею сетями влияния. Именно депутаты "Национального фронта" и "Республиканцев" ежегодно ездят в оккупированный Крым, именно они организовали голосование в Сенате и Национальной ассамблее Франции в апреле-июне 2016 г. о необходимости снять санкции, не говоря уже о кредитовании "Национального фронта" российскими банками и тесные личные отношения Фийона с ближайшим путинским окружением. Пророссийских позиций придерживается также и Меланшон.
Поэтому Марин Ле Пен, которой то запрещали, то отменяли запрет на въезд в Украину, в недавнем телеинтервью в который раз признала Крым российской территорией. А Франсуа Фийон акцентировал на "отсутствии у Украины призвания" к членству в ЕС, на необходимости скорейшего выполнения политической части минских договоренностей и находил своеобразное оправдание аннексии Крыма через аналогию с Косово. Позиция Макрона относительно Сирии умеренная, а относительно России довольно неопределенная. Однако сам по себе рост популярности подчеркнуто проевропейского кандидата вызвал в последние недели негативную информационную кампанию в международных российских СМИ и непосредственные хакерские атаки на инфраструктуру кампании с российской территории. Таким образом, если налаживание продуктивных отношений с такими президентами, как Ле Пен или Фийон, станет для украинской власти сверхсложной задачей и ощутимо сузит пространство для маневра на внешнеполитической арене, то избрание Макрона может стать наилучшим шансом для оптимистичного развития двусторонних отношений. Однако турбулентность французской кампании оставляет шансы как для положительных, так и для негативных сценариев.