События в Сирии бросают новый вызов власти Турции. 27 февраля вследствие авиационного удара в сирийской провинции Идлиб погибли по меньшей мере 33 турецких военнослужащих. Еще несколько десятков раненых эвакуировали на турецкую территорию. Анкара оказалась перед трудными вопросами - как реагировать на эти события, и в каком направлении корректировать собственную сирийскую стратегию?
Инцидент не стал случайностью. Скорее, он - ожидаемый результат политики Турции, постепенно все больше втягивающейся в сирийский конфликт. Усиление турецкого военного присутствия на территории Сирии продолжалось с самого начала поддержанной РФ операции правительственных подразделений в Идлибе, направленной на восстановление контроля Дамаска над этим повстанческим анклавом. В условиях, когда дипломатические переговоры с Москвой не дали результатов, а сирийская арабская армия и ее союзники продолжали наступление, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган прибегнул к жесткой риторике. 19 февраля он заявил, что начало на территории соседнего государства новой турецкой операции, целью которой является вытеснение сил Асада на границы, установленные Сочинским соглашением 2018 года, - лишь вопрос времени.
В течение последней недели Анкара перешла от слов к делу. Активизировали свои действия группировки, которым турецкие войска оказывают всяческую поддержку. Речь идет по меньшей мере о вооружении боевиков и ракетно-артиллерийских ударах по позициям сил Асада, хотя не следует исключать и прямое участие турецких спецназовцев в боевых действиях против режима. Сейчас военная ситуация в регионе остается сложной. Правительственные подразделения продолжают наступление на южном направлении, расширив собственную зону контроля. В то же время они потерпели неудачу на центральном участке фронта, где боевики в результате контрнаступления 27 февраля восстановили контроль над городом Саракиб. Таким образом они вновь перерезали стратегически важную транспортную артерию - трассу М5, соединяющую города Алеппо и Дамаск.
Такой ход событий позволил Эрдогану оптимистично заявить, что события в Идлибе отныне развиваются в пользу турецкой армии. Впрочем, это заявление прозвучало до воздушного удара, приведшего к масштабным жертвам среди турецких военных. Они и ранее несли потери, - по крайней мере 20 турецких граждан официально признаны погибшими в Сирии с начала эскалации. Но такая цена оставалась более или менее приемлемой для Анкары, постепенно начинавшей полномасштабную военную операцию в соседнем государстве. В то же время потеря в одном инциденте больше трех десятков солдат требовала оперативной реакции и жесткой отплаты.
Высшее турецкое руководство ночь с 27 на 28 февраля посвятило изучению ситуации и определению дальнейшей стратегии. В Анкаре за закрытыми дверями шесть часов продолжалось срочное заседание Совета национальной безопасности Турции. В результате был согласован формат военного ответа, с которым турки не замедлили. Как и ранее, его целью стали лояльные Асаду подразделения, - именно на сирийскую авиацию была возложена ответственность за атаку. Турецкая артиллерия и беспилотные летательные аппараты нанесли масштабные удары по известным позициям сирийских сил. Министр обороны Турции Хулуси Акар сообщил, что вследствие ответного удара режим Асада потерял несколько вертолетов и систем противовоздушной обороны, десятки единиц бронетехники и артиллерийских систем, сотни людей погибли.
Параллельно Анкара обратилась к партнерам по НАТО. По ее требованию для обсуждения ситуации в Сирии созвано заседание Североатлантического совета. При этом Турция ссылается на свое право инициировать консультации согласно статье 4 Вашингтонского соглашения - то есть рассматривает последние события как непосредственную угрозу собственной безопасности. Генеральный секретарь Альянса Йенс Столтенберг уже заявил о солидарности организации с Турцией. Он призвал Дамаск и Москву прекратить неразборчивые авиаудары в Идлибе и высказался о необходимости деэскалации ситуации.
Не забыли в Анкаре и о Соединенных Штатах Америки. Несмотря на глубокий кризис американо-турецких отношений, позиция Вашингтона остается крайне важной для Турции. Информирование американской стороны о последних событиях было возложено на пресс-секретаря Эрдогана Ибрагима Калына, который провел телефонный разговор с советником президента США по вопросам национальной безопасности Робертом О'Брайеном. Реакция Соединенных Штатов в целом оказалась прогнозируемой и протурецкой. В заявлении Государственного департамента США прозвучала готовность поддержать Анкару во время кризиса. Постоянный представитель страны в НАТО Кей Хатчисон также сообщает, что сейчас рассматриваются разные варианты предоставления помощи турецким союзникам.
Поддержка многое означает в современном мире. Впрочем, ни НАТО, ни США сейчас не демонстрируют желания превратить сказанное и заявленное в нечто большее. Гибель турецких военных в Идлибе не подпадает под обязательства, определенные статьей 5 Вашингтонского соглашения. Поэтому евроатлантические партнеры Турции вряд ли ощущают готовность и желание выходить за рамки общих деклараций в деле поддержки Анкары. Соединенные Штаты в последние годы тоже демонстрировали незаинтересованность сирийской проблемой и желание переложить это бремя на кого-то другого. Оставляя осенью 2019 года курдских союзников наедине с турецкой операцией "Источник мира", Вашингтон давал Турции своеобразный карт-бланш на решение ситуации. Как она справится с этой задачей, и какие у нее проблемы - второстепенный вопрос для администрации Дональда Трампа (особенно когда ее внимание сосредоточено на избирательной кампании).
Но не следует забывать, что в руках Турции остается действенное средство для актуализации сирийской проблемы - если не перед всем евроатлантическим сообществом, то хотя бы перед его европейской частью. Анкара уже давно обвиняла западных партнеров в недостаточном внимании к преступлениям режима Асада. Судя по последним событиям, она готова на радикальные действия для изменения ситуации. Анонимные источники сообщают, что сейчас Турция прекращает противодействовать передвижению сирийских беженцев, направляющихся из растерзанной войной страны в Европу. Официальные турецкие источники опровергают эту информацию, но вместе с тем не забывают напомнить, что активизация боевых действий в Идлибе в любом случае вызовет рост масштабов миграционного потока. В таких заявлениях можно увидеть определенные признаки скрытого шантажа с целью давления на европейских партнеров, - намек, что Европа должна активнее выступать против сирийской власти, ответственной за эскалацию. Принимая во внимание актуальность вопроса беженцев для европейских государств и его влияние на внутриполитическую повестку дня в некоторых из них, апеллирование со стороны Турции к этой проблеме действительно может иметь успех.
Международная поддержка особенно нужна Эрдогану в условиях обострения противостояния с Российской Федерацией. Именно она является реальным оппонентом Анкары, - ведь режим Асада, удержавшийся исключительно благодаря внешней помощи, не рассматривается как самостоятельный и равноправный игрок. Россия и Турция находятся в сложных неоднозначных отношениях, существенно обострившихся из-за активизации военных операций в Идлибе. Россия прикрывает наступление сирийской армии, обеспечивая его с воздуха. Из-за российской позиции потенциал турецких вооруженных сил к активным операциям в Сирии ограничен, - они остаются без поддержки собственной авиации. И в этих условиях последние инциденты должны рассматриваться прежде всего в контексте их влияния на характер взаимодействия Анкары и Москвы.
По поводу этих событий Россия сразу заявила, что не имеет никакого отношения к атакам на турецких военнослужащих. В то же время россияне акцентировали, что последние находились среди боевых порядков незаконных вооруженных формирований и поэтому были оправданной целью для сирийских ВВС. Москва продолжает выступать адвокатом режима Асада на международной арене, отстаивая его право ликвидировать последний повстанческой анклав в Идлибе и выступая против каких-либо попыток остановить наступление сирийской армии. К побережью Сирии направляются дополнительные российские корабли, оснащенные крылатыми ракетами, - демонстративный шаг, который еще вчера не привлек бы к себе такого внимания. Но сегодня он воспринимается как еще один вызов системе безопасности, на который Турция должна реагировать.
Сейчас Анкара и Москва продолжают обвинять друг друга в несоблюдении предыдущих договоренностей о деэскалации. Скрытая конфронтация между ними набирает обороты, перерастая в настоящее вооруженное противостояние, к которому привлекаются не только наемники и прокси группировки, но и подразделения национальных вооруженных сил. Вместе с тем стороны не отказываются от необходимости продолжать диалог и консультации, примером чего стал телефонный разговор Эрдогана и Путина, состоявшийся 28 февраля - уже после гибели турецких граждан и ответного удара, нанесенного по силам Асада.
Турция все еще избегает агрессивных выпадов против Российской Федерации. Понятно, что Москва - как союзник Дамаска - несет ответственность за гибель турецких военных. Эта ответственность может быть и прямой - когда окажется, что удары по турецким позициям в Идлибе наносили именно ВКС РФ. Но турецкая власть продолжает возлагать всю ответственность за инциденты на сирийскую власть, демонстрируя таким образом нежелание "сжигать мосты" в отношениях с Россией. В интересах турецкого лидера оставлять себе поле для маневра, делая в то же время Асада своеобразным козлом отпущения за потери, понесенные Турцией. Эрдоган не хочет оказаться в тупике, куда ведет официальное признание российской роли в событиях, приведших к гибели десятков турецких военных.
Удастся ли ему избежать такого нежелательного сценария, все еще непонятно. События в Сирии вызвали громкую реакцию турецкого общества, о чем свидетельствуют яркие антироссийские акции. Эрдоган не может оставить без надлежащего ответа гибель такого количества своих граждан, - это не только бросает тень на репутацию государства, но и противоречит его личному имиджу сильного лидера. Его сторонники ждут настоящей отплаты, направленной не только против "марионеток" в Дамаске, но и против ответственного "кукловода". От того, какой будет окончательная реакция Анкары и до какой черты турецкая власть готова дойти, в большой степени зависит будущее всего региона.