На прошлой неделе на Польшу накатилась новая волна протестов.
На этот раз поводом к уличным демонстрациям стало увольнение председателя Верховного суда Польши Малгожаты Герсдорф, произведенное согласно новому закону о Верховном суде. Само принятие этого закона в прошлом году привело к массовым протестам польской оппозиции и острой критике со стороны Европейского Союза.
Закон о Верховном суде - часть пакета законов, послуживших основой судебной реформы от правящей партии "Право и справедливость". Дискуссии и перманентное напряжение вокруг этой реформы продолжаются фактически со времен прихода "Права и справедливости" к власти в 2015 г. Оппозиция обвиняет правящую партию в попытке под прикрытием реформы узурпировать власть, а представители "Права и справедливости" и министры правительств Беаты Шидло и Матеуша Моравецкого подчеркивают, что реформа была одним из требований общества и что с ее помощью власть намерена разрушить "судейскую мафию", которая якобы держалась в Польше еще с коммунистических времен.
Закон о Верховном суде предусматривает изменение его структуры, с предоставлением бЧльших полномочий министру юстиции и президенту для регулирования деятельности суда. Кроме того, закон изменил процедуру выхода судей на пенсию: если раньше единый пенсионный возраст составлял 70 лет и в случае желания продолжить работу судьям нужно было только согласие председателя Верховного суда, то теперь пенсионный возраст снизился до 65 лет, а продлить полномочия достигших этого возраста судей может президент.
Именно вокруг этого пункта возникла нынешняя напряженность. Закон приняли 3 апреля, тогда же была прописана норма, согласно которой судьи Верховного суда в возрасте за 65 лет спустя три месяца после принятия закона должны сложить свои полномочия. Чтобы работать и дальше, они должны были в течение месяца со дня принятия закона написать соответствующее заявление, представить необходимые медицинские справки и получить согласие от президента на продолжение работы. Председатель Верховного суда Малгожата Герсдорф не воспользовалась такой возможностью, и потому, по словам заместителя председателя канцелярии президента Польши Павла Мухи, она, как и около 30 действующих судей Верховного суда, согласно новому закону должны уйти в отставку. Коллизия заключается в том, что Малгожату Герсдорф назначил председатель Верховного суда в 2014 г., еще согласно предыдущему законодательству. Срок ее полномочий составляет шесть лет, и в момент назначения процедура ее отставки по возрасту предусмотрена не была. Это означает, что ее срок на должности председателя Верховного суда должен закончиться только в 2020 г. Об этом Малгожата Герсдорф заявила, выступая в Сейме, еще в прошлом году. Она говорила, что Конституция гарантирует ей шестилетний срок полномочий, и она должна действовать согласно Конституции.
Поэтому заявление о необходимости ее увольнения вызвало протесты во всей Польше, они состоялись 3 и 4 июля. В Варшаве перед протестующими среди прочих выступил экс-президент Польши Лех Валенса. Он подчеркнул, что судебная реформа - это попытка ликвидации распределения власти, и Польша сейчас должна защитить один из основных принципов демократии .
По словам польской оппозиции, благодаря реформе и, в частности, ее части о пенсионном возрасте, власть хочет избавиться от невыгодных для себя судей и назначить с помощью Государственного совета судопроизводства (надзорного органа, который влияет на назначение и увольнение судей, а на формирование его состава имеет влияние министр юстиции) лояльных к себе судей. Поэтому, с точки зрения оппозиции, принятие и вступление в силу закона о Верховном суде - это шаг к узурпации власти. Разделяют эти опасения и в Европейской комиссии, выступившей перед введением в действие закона с заявлением, в котором подчеркивается, что закон дает беспрецедентные полномочия президенту и подрывает принцип независимости судебной ветвей власти, что, в свою очередь, составляет прямую угрозу демократии в Польше.
В то же время представители власти заявляют, что, несмотря на комментарии Еврокомиссии и протесты оппозиции, судебная реформа - это необходимость для страны. Об этом заявил польский премьер Матеуш Моравецкий, который после дебатов в Европарламенте сказал: "Мы, с нашей стороны, делаем все - обсуждаем сомнительные моменты, вносим изменения в наше право - в духе диалога с комиссией. К сожалению, нет такой воли у другой стороны. Хотя в Европейском парламенте комиссар Валдис Домбровскис четко подтвердил, что Польша внесла полезные изменения, Европейская комиссия не меняет свою позицию, пока мы полностью не откажемся от реформы. На это нашего согласия, наверное, не будет. Поэтому я сказал в Европейском парламенте с большим разочарованием, но, к сожалению, это правда: Европейская комиссия не является незаинтересованным арбитром, она политически заангажированная сторона спора".
Еще более резко высказался о Европейской комиссии лидер "Права и Справедливости" Ярослав Качинский. В интервью польским СМИ он заявил, что комиссия не сломит волю поляков завершить судебную реформу, ведь без нее остальные реформы не имеют значения - их просто будут саботировать нынешние устаревшие суды.
Сейчас же Малгожата Герсдорф находится в отпуске до 19 июля. Тем временем исполняющий обязанности председателя Верховного суда на время ее отпуска, Юзеф Ивульский, заявляет, что после отпуска Герсдорф должна вернуться на работу. В свою очередь заместитель министра юстиции подчеркивает, что Герсдорф не может находиться в отпуске, ведь, согласно новому закону, ее уже должны отправить на пенсию. А представитель Государственного совета судопроизводства уточняет: "То, что пани Герсдорф чувствует себя председателем Верховного суда, - ее субъективное ощущение, но буква закона - это нечто иное. Это столкновение того, что ощущает пани Герсдорф, с тем, что гласит закон".
Такие диаметрально противоположные оценки ситуации от представителей разных ветвей власти - серьезная угроза двоевластия в стране. И, наверное, конфликт выйдет на новый уровень после 19 июля, когда Герсдорф выйдет из отпуска.
Вообще же ситуация в Польше в последние годы очень напоминает кризис молодой демократии, уже состоявшейся как собственно демократия, но еще не до конца нашедшей необходимые формы, которые удовлетворяли бы нужды и особенности польского общества. Похожие кризисы раньше или позже переживало большинство современных демократических стран - от США до Франции. И теперь этот кризис накатился не только на Польшу, но и на другие посткоммунистические страны - Венгрию, Чехию, Румынию. Потому что, в конце концов, что такое 28 лет для становления демократии? Наверное, это и есть тот подростковый возраст для страны, когда накатывается волна протеста против всего мира и появляются огромные амбиции. Поэтому в польской ситуации нет ничего странного или исторически нового - обычный кризис взросления, являющийся, видимо, необходимой страницей для становления подлинной демократии.