После развала «восточного блока» региональные конфликты стали непреходящей головной болью Европы. Всякий политический или экономический кризис неизбежно приводит к ослаблению либо к полной потере властного контроля. В том числе и контроля над инфраструктурой жизнеобеспечения общества. Причем прямой экологический ущерб влечет, как правило, не дестабилизация сама по себе, а попытки восстановить статус-кво силовыми методами. Наиболее яркие примеры — операция «Буря в пустыне», кризис в Боснии и военная акция в Чечне, приведшая к разрушению нефтеперерабатывающих предприятий. Практический опыт силового урегулирования кризисных ситуаций показывает, что военная сила не может более рассматриваться в качестве эффективного стабилизирующего фактора, поскольку ее использование порождает комплекс моральных, правовых, гуманитарных, экономических и экологических проблем. Проблем не менее значимых, чем те, которые послужили поводом для военного вмешательства.
Одним из наиболее убедительных доказательств справедливости приведенного тезиса служит миротворческая операция НАТО, осуществленная на территории Югославии в марте—июне 1999 года в связи с косовским кризисом. Прошедший год нисколько не умалил важности всестороннего изучения вопроса о последствиях силового урегулирования кризиса как для Югославии, так и для мирового сообщества в целом. Не будем дискутировать об ответственности за гибель сотен невинных мирных жителей, о безальтернативности военного вмешательства и уместности ракетных обстрелов населенных пунктов в рамках «миротворческой акции». Рассмотрим лишь экологический аспект проблемы, не вырывая его при этом из социально-экономического и правового контекста. Попытаемся представить, в каких экологических условиях обречены теперь жить граждане Югославии, а также сопредельных стран.
Имеется, например, официальное подтверждение использования силами НАТО в Югославии кумулятивных снарядов, содержащих необогащенный уран. Он на 40% менее радиоактивен, чем естественный уран, период его полураспада составляет десять миллионов лет. Ввиду высокой плотности этот материал используется при создании оболочек для боезарядов, в частности 30-мм противотанковых снарядов типа А-10 Thunderbolt, каждый из которых содержит 275 граммов необогащенного урана. Сгорание такого боезаряда при высокой температуре и давлении приводит к выделению аэрозоли, содержащей оксид урана. Он губительно действует на дыхательные пути людей, находящихся в радиусе не менее 300 метров от эпицентра взрыва, приводит к тяжелым ожогам слизистой оболочки и последующим злокачественным образованиям. Он высокотоксичен, является сильнейшим канцерогеном, поражает генетический аппарат. Его частицы размером от 0,5 до 5 микрон, разносимые ветром при разрушении боезаряда, попадают в почву и растения, проникают с пищей и водой в организм людей и животных и приводят к разрушению хромосом и очень серьезным изменениям репродуктивной системы.
Частицы необогащенного урана невозможно ни извлечь из окружающей среды, ни нейтрализовать. Его негативное воздействие на человеческий организм известно со времени военных действий в Персидском заливе. Особым заболеванием, которое получило название «синдром залива», поражены многие бывшие военнослужащие США и Великобритании, принимавшие участие в операции «Буря в пустыне». Около трех тысяч из них умерли от раковых заболеваний, у многих оставшихся в живых рождаются дети с физическими отклонениями. Страдают и жители южного Ирака, где после войны наблюдается резкое возрастание врожденных дефектов, лейкемии и других раковых заболеваний у детей. Аналогичные нарушения здоровья отмечены и у жителей Боснии и Герцеговины, где упомянутые боезаряды применялись в 1995 году.
Учитывая, что во время интенсивных бомбардировок и ракетных обстрелов территории Югославии в марте—июне 1999 года было использовано не менее 31 тыс. зарядов (содержавших в общей сложности до 10 тонн необогащенного урана), есть основания прогнозировать всплеск заболеваемости и в этой стране.
Однако воздействием необогащенного урана перечень факторов, непосредственно связанных с использованием военной техники и вооружений, не ограничивается. Нельзя не отметить и слив авиационного топлива самолетами НАТО над территориями стран региона. Так, например, одним из бомбардировщиков было слито 42 тонны горючего над заповедником в Венгрии. Отметим при этом, что топливо, используемое самолетами типа F-16 и MIRAGE, принимавшими участие в военной акции НАТО, содержит в качестве компонентов высокотоксичные вещества.
В течение 78 дней военной операции самолеты НАТО совершили в общей сложности около 25 тыс. полетов, проведя 150 тыс. часов в воздухе над Югославией и приграничными районами сопредельных стран. Столь интенсивное использование реактивных самолетов над сравнительно небольшой территорией привело к высокой концентрации в атмосфере и в осадках вредных веществ, содержащихся в авиатопливе, в том числе разрушительно влияющих на озоновый слой. Его нарушение над Европой в период военных действий было подтверждено спутниковой съемкой.
Кроме того, в общей сложности 105 промышленных объектов (из них не менее 20 — крупные химические и нефтехимические) стали целями ракетно-бомбовых ударов. Таким образом, было уничтожено до 70% нефтепромышленного потенциала Югославии. О масштабах разрушений свидетельствует уже тот факт, что страна лишилась полумиллиона рабочих мест.
Особо интенсивным бомбардировкам в течение четырех суток подвергался нефтехимический комплекс в Панчево, в 20 километрах от Белграда. В ходе одного из налетов вследствие повреждений оборудования возникла угроза взрыва емкостей с токсичными веществами, что привело бы к масштабному загрязнению атмосферы, чреватому гибелью множества людей. Во избежание такого развития событий работники предприятия были вынуждены спустить в Дунай в общей сложности до 7 тыс. тонн ядовитых химических веществ, а также неустановленное количество ртути (в обычных условиях в хранилищах предприятия находится около 100 тонн ртути, используемой в технологических процессах). В ходе бомбардировок других объектов в Дунай вытекло, в частности, около ста тонн жидкого аммония из разрушенных хранилищ. При налетах на автозавод «Застава» в реку Велика Морава попало несколько тонн пиралена — вещества, имеющего канцерогенные свойства и опасного даже в незначительной концентрации.
Специфическим загрязнителем вод явилось трансформаторное масло электрических подстанций, подвергшихся бомбардировкам предприятий, содержащее токсичные соединения — бифенилы, один литр которых способен отравить до миллиона литров воды. При этом общее количество масла, попавшего в Дунай, исчисляется сотнями тонн. А воду из Дуная используют не менее 10 миллионов жителей разных стран…
В районе Бора и Мойковач следствием бомбардировок стало разрушение дамб, открытых хранилищ жидких промышленных отходов, что привело к загрязнению грунта, поверхностных и подземных вод. Сербия обладает богатейшими ресурсами подземных вод европейского значения, загрязнение которых может привести к ощутимым последствиям далеко за пределами Югославии. Ситуация усугубляется тем обстоятельством, что способность подземных вод к самоочищению значительно ниже способности рек.
Бомбардировки привели к критически высокому загрязнению воздуха. При очень высоких температурах (до 1200 С) горела нефть, машинное масло, асфальт, синтетические строительные материалы. Токсичные вещества, попавшие в атмосферу, в частности канцерогенные диоксиновые соединения, могут переноситься ветром на большие расстояния. В результате уровень содержания диоксинов в воздухе над Северной Грецией в период военных действий превысил предельно допустимую концентрацию в 10 — 15 раз. Серьезное загрязнение атмосферы и кислотные дожди зафиксированы в Румынии и Болгарии.
Разрушение нефтехимических предприятий в непосредственной близости от Белграда (не учитывая других населенных пунктов, например почти полностью разрушенного города Нови-Сад и его нефтехранилищ) подвергло непосредственной угрозе жизнь и здоровье почти двух миллионов человек. В связи с этим возникает простой вопрос — чем оправдано целенаправленное (с использованием высокоточного оружия!) разрушение промышленности и системы жизнеобеспечения жителей страны, нанесение долговременного, во многих случаях невосполнимого экологического ущерба в ходе миротворческой (!) акции? И поскольку тяжелые экологические последствия военной акции были легко предсказуемы и проявлялись с первых дней авианалетов, резонно ставить вопрос о наличии в действиях НАТО элементов экоцида и экологической войны? Тем более что последствиями разрушения промышленных предприятий перечень факторов экологического ущерба не ограничивается.
При авианалетах и ракетных ударах пострадало не менее тринадцати национальных парков и заповедников, таких известных, как, например, Tara (внесенный в список Мирового природного наследия ЮНЕСКО), Kopaonik, Fruska Gora, Sarplanina, Vrsacke Planiny и другие.
По оценкам специалистов, 240-килограммовая авиабомба оставляет после взрыва кратер глубиной 4 метра и площадью до 50 квадратных метров. Наличие именно таких воронок зафиксировано на фотографиях, сделанных по окончании военных действий в заповедниках (Fruska Gora и др.) В то же время не менее 250 гектаров лесов сгорело. В результате загрязнений и разрушений стали полностью непригодными для дальнейшего сельскохозяйственного использования несколько тысяч гектаров плодородных земель.
Окружающая среда сопредельных стран пострадала не только от тяжелых металлов, нефтепродуктов и токсичных соединений, перенесенных водой и ветром с территории Югославии. В ходе военной акции НАТО усилились миграционные процессы, начавшиеся ранее, в результате действий югославского правительства. Потоки беженцев из Косово двигались преимущественно в сторону Албании и Македонии. Ни одна, ни другая страна не располагала ресурсами, необходимыми для приема и обустройства сотен тысяч людей, и общей проблемой для всех лагерей беженцев (особенно палаточных) стало отсутствие или недостаточность систем канализации, возникновение необорудованных мусорных свалок, стихийная рубка леса беженцами в окрестностях для хозяйственных нужд, приготовления пищи и обогрева. Каждый беженец ежедневно «продуцировал» от 4 до 10 килограммов. Бытовые стоки привели к загрязнению подземных водоносных горизонтов. Стоки и бытовые отходы попадали в воды рек и водоемов.
Многие временные поселения были развернуты прямо на пахотных землях, а на территории Албании в первые недели военных действий некоторые лагеря беженцев создавались даже в природоохранных зонах, причем без каких-либо консультаций с местными властями.
Долговременный характер последствий вынуждает проводить специальные мероприятия, связанные с изучением ситуации и восстановлением окружающей среды как в Югославии, так и в сопредельных государствах. На это потребуются громадные расходы. Так, например, уже сейчас дополнительные затраты на мониторинг состояния окружающей среды только в нескольких приграничных уездах Румынии оцениваются в миллион долларов.
Ни Албания, ни Македония не имеют оборудования и средств для осуществления длительных наблюдений и необходимых мер по локализации экологических последствий войны. Власти самой Югославии не в силах предпринимать необходимые действия по объективным причинам. К сожалению, в планах восстановления Югославии предоставления ей необходимой международной технической и финансовой помощи природоохранные задачи не являются приоритетными. Аналогичным был в свое время и подход к проблемам восстановления Боснии, что указывает на тенденцию недооценки международными организациями и национальными правительствами природоохранных аспектов последствий военных действий. Между тем, было бы логично предположить особое участие стран—членов НАТО в деле преодоления экологических последствий их собственных действий. Только комплексный подход к решению социально-экономических и экологических проблем совместными усилиями многих стран и организаций может обеспечить перспективу восстановления приемлемой среды обитания в Югославии и минимизации негативных воздействий на природу и здоровье людей в сопредельных странах. Для создания необходимых условий и реализации упомянутого комплексного подхода к решению порожденных конфликтом «Пакт стабильности для Балкан» следовало бы дополнить специальным экологическим протоколом.
Особого внимания, специального оборудования, организационных мер и дополнительных затрат требует контроль состояния здоровья жителей стран региона, подвергшихся влиянию упомянутых выше негативных факторов загрязнения окружающей среды. Однако осуществление такого контроля, а также необходимых лечебных и профилактических мер крайне проблематично в самой Югославии ввиду длинного перечня пострадавших во время военной акции медицинских учреждений.
В ходе военных действий были нарушены экологические права граждан Югославии и соседних государств, в первую очередь, право на благоприятную окружающую среду. Был нарушен и наиболее общий принцип международного экологического права — принцип защиты окружающей среды.
Использование военной силы и особых видов вооружений в индустриально насыщенной зоне, бомбардировки экологически опасных промышленных объектов прямо нарушили общее правило международного гуманитарного права, установленное Первым дополнительным протоколом к Женевским конвенциям 1977 года, в соответствии с которым: «Установки и сооружения, содержащие опасные силы, … не должны становиться объектом нападения даже в тех случаях, когда такие объекты являются военными объектами, если такое нападение может вызвать высвобождение опасных сил и последующие тяжелые потери среди мирного населения» (п.1, ст.56).
Организация Объединенных Наций упорно обходит молчанием то обстоятельство, что в ходе военной операции НАТО проигнорирован Принцип 24 Декларации конференции той же ООН по окружающей среде и развитию 1992 года, гласящий: «Война неизбежно оказывает разрушительное воздействие на процесс устойчивого развития. Поэтому государства должны уважать международное право, обеспечивая защиту окружающей среды при возникновении вооруженных конфликтов, и сотрудничать при необходимости в деле его дальнейшего развития». Впрочем, особо удивляться не следует — ООН не отреагировала должным образом и на то, что действия НАТО подпадали под определение агрессии, принятое Генеральной Ассамблеей ООН еще в 1974 году…
Отметим и своеобразный парадокс — наряду с отмеченными нарушениями действующих норм проявила себя и недостаточность существующей международно-правовой базы для предотвращения подобных действий. Вряд ли можно рассчитывать, что в обозримом будущем удастся избежать всякого рода миротворческих операций в различных частях мира. Однако не вызывает сомнений то, что они должны быть жестко регламентированы, введены в цивилизованные рамки, исключающие как гибель невинных людей, так и долговременные негативные изменения среды обитания. Следует четко определить механизм компенсации экологического ущерба, нанесенного в ходе действий международных сил по урегулированию локальных и региональных конфликтов.
Косовский кризис продемонстрировал назревшую необходимость принятия специальной Конвенции «О недопущении ущерба окружающей среде при использовании военных средств и осуществлении мер по преодолению кризисных ситуаций», которая развивала бы и дополняла нормы, закрепленные в уже принятых международно-правовых актах.
Безусловно, Конвенция — не панацея. Но она может стать одним из действенных средств лечения правительств и целых международных организаций от дефицита глобальной ответственности, от искаженных представлений о гуманизме и неспособности (или нежелания) учитывать все многообразие последствий некоторых особо волевых решений.
Окончание бомбардировок весьма символично совпало с Международным днем защиты окружающей среды, отмеченным 5 июня. Среди печальных косовских уроков экологический занимает по важности далеко не последнее место. Однако вопрос о том, будет ли он усвоен должным образом, остается открытым.