Визит Виктора Януковича во Францию априори не обещал быть таким увлекающим, как автопробег с президентом Медведевым. Но вместе с тем он не предусматривал разбора полетов, как недавняя поездка украинского лидера в Берлин. Париж мог по праву претендовать на место, где Виктор Янукович продемонстрирует своим оппонентам, что далеко не все в западном мире усматривают в его политике угрожающие для демократии тренды. И далеко не все готовы оплакивать отход украинского руководства от традиционной евроинтеграции — с расчетом на перспективу членства.
Посол Франции в Украине Жак Фор в одном из интервью когда-то подчеркнул: было бы нехорошо, если бы украинско-французские отношения развивались в формате известной песни «Все хорошо, прекрасная маркиза». Посол волновался зря: при президентстве Николя Саркози и Виктора Ющенко такие напевы пребывали вне украинско-французского «хит-парада». В Париже не боялись демонстрировать свое раздражение тем, что происходит в Киеве.
И причина для раздражения была весомая: французская одержимость стабильностью. Причем на двух уровнях — как на внутриполитическом, так и на региональном. Вспоминается шутка об Украине и ее стабильности, которая ходит в немецких дипломатических и политических кругах. Это когда один немец спрашивает у другого, как дела в Украине. Тот отвечает: «Плохо, но стабильно». Тогда первый резюмирует: «Стабильность — это то, что нам нужно». В случае с Францией эта шутка приобретает особое звучание. Сложно даже сосчитать, сколько раз приходилось слышать от французских политиков и дипломатов, как им нужна стабильность в Украине.
Такая одержимость связана не только с тем, что, по словам философа Андре Глюксмана, французы хотят спокойно жарить свой бифштекс на кухне. Она объясняется также и тем, что для значительного круга тамошних элит после падения Берлинской стены и рекордного расширения ЕС и НАТО на восток наступил своеобразный конец истории. Соответственно, значит, что намного более правильно придерживаться нынешнего статус-кво и делать превентивные шаги, чтобы в который раз г-ну Саркози или кому-то из его коллег не пришлось в срочном порядке останавливать российские танки за 30 километров от какой-то из европейских столиц.
Накануне президентских выборов в Украине представители французского правительства не скрывали свои мысли о ситуации в нашей стране. А также о ее лидерах. Скажем, к Юлии Тимошенко отношение по инерции сохранялось более или менее доброжелательное, хотя уже и без писем поддержки от Саркози с трогательным «Дорогая Юлия», которые поступали из Парижа в Киев в начале их политической дружбы. Тем временем Виктор Ющенко как политик «умер» для французского президента в результате очередного после Грузии дестабилизационного акта регионального масштаба — украинско-российской газовой войны 2009 года. Французский президент был свято убежден, что если бы не странное упрямство украинского президента, закручивания крана для ряда европейских стран удалось бы избежать. Как следствие, Саркози минимум трижды за два месяца наотрез отказался принимать украинского президента в Париже, зато демонстративно пригласил во французскую столицу премьер-министра Юлию Тимошенко. Это при том, что в 2008 году, накануне Бухарестского саммита НАТО, президенту Украины понадобилось менее двух дней, чтобы добиться встречи с французским коллегой в Париже для обсуждения евроатлантических перспектив Киева.
Так же неожиданно, как у Ющенко, постепенно угасла в Париже и «звезда» Тимошенко. Произошло это не в последнюю очередь из-за финансового кризиса в Украине и довольно-таки агрессивного настроения Юлии Владимировны повлиять на решение МВФ (точнее, на его председателя, француза Доминика Строс-Кана) через французскую сторону. Соответствующая «обработка» французских коллег привела к тому, что в конце прошлого года госсекретарь по европейским вопросам Франции Пьер Леллюш во время своего визита в Киев устроил в украинской столице настоящее шоу откровений. В какой-то момент он не выдержал и рассказал некоторым известным в Украине бывшим членам правительства, что вообще-то во Франции население так же страдает от экономического кризиса, и особенно рассчитывать на помощь извне не стоит. Тем более, если условия МВФ игнорируются в угоду предвыборным целям.
Таким образом, период сотрудничества Франции с помаранчевой Украиной закончился совсем не на оптимистических нотах. На смену восторгу помаранчевой революцией, под влиянием которой на последних президентских выборах во Франции третий по популярности кандидат Франсуа Байру тоже избрал оранжевый цвет своим партийным, пришло ожидание быстрых изменений.
В процессе этого ожидания сердца французских полисимейкеров открылись навстречу другим украинским политикам. Тому же Сергею Тигипко, которого, как известно, с Францией соединила большая дружба еще в период его предыдущего пришествия к власти. Дружба, за которую Сергей Леонидович даже получил от Жака Ширака орден Почетного легиона. И история, которую продолжили французские политконсультанты, работавшие на Тигипко на президентских и, по некоторой информации, должны вернуться к нему ближе к парламентским выборам в Украине. Образ Тигипко-реформатора, заверяют автора этих строк французские собеседники, не побледнел в Париже и после его более чем полугодичного пребывания в правительстве Азарова, не особенно замеченного в стремительном реформировании страны.
Одним словом, градус разочарования предыдущей украинской властью достиг в Париже такой отметки, что когда в Украине победил Виктор Янукович, Николя Саркози был первым президентом, который направил украинскому коллеге пригласительный билет официально посетить его с визитом. По крайней мере именно под таким соусом представляют это во Франции. Вчерашний визит в Париж — это было второе знакомство Януковича с французским коллегой: первое состоялось на американской земле во время апрельского саммита по вопросам ядерной безопасности.
Париж оказался после Берлина второй европейской столицей, куда Янукович поехал в перерыве между шлифованием украинско-российских отношений (у Брюсселя, отметим, несколько иной статус). Тем не менее сравнивать два визита с самого начала было бы делом не совсем благодарным: в отличие от немецкого канцлера, французский президент не намеревался особенно останавливаться на вопросах демократизации в целом и свободы слова в частности. Темы, с которой, к великому неудовольствию украинской стороны, вроде вступила в переговоры с Януковичем в Берлине Ангела Меркель. Мои французские собеседники убеждают: это совсем не свидетельствует о том, что немецкий канцлер больше переживает за развитие демократии в Украине, чем французский президент. Дело в том, что известная история с задержанием руководителя представительства Фонда Аденауэра в Украине Нико Ланге в значительной мере спровоцировала канцлера Меркель на жесткий и откровенный разговор с украинским коллегой.
Этот материал готовился к началу визита, когда мы еще не знали, что именно будет говорить Николя Саркози своему коллеге. Но нас заверили: в Париж Янукович может спокойно лететь с ощущением, что очередной лекции на тему свертывания демократии в Украине он выслушивать не будет. Это при том, что буквально за несколько дней до визита Виктора Федоровича в Париж одна из лучших французских исследовательниц украинской тематики Анн де Тенги организовала дискуссию, на которую собрала французских экспертов по вопросам региона. Главный вывод участников был более чем неутешительным для новой украинской власти: демократический процесс в Украине с момента прихода к власти команды Виктора Януковича прекращен. А то, что сейчас происходит в Украине, по их мнению, иначе чем скрытым откатом, который проявляется в построении жесткой вертикали власти (отголосок конституционной реформы) и наступлении на свободу слова, и язык не повернется назвать.
Относительное спокойствие Николя Саркози по поводу демократических процессов в Украине, как, кстати, и отсутствия громко задекларированных реформ, можно объяснить по крайней мере тремя моментами.
Во-первых, во Франции настолько довольны тем, что украинская власть достигла хотя бы фасадной стабильности сразу на двух уровнях — внутриполитическом и региональном, что погрешности в демократическом плане кажутся слишком несерьезными, чтобы ними занимался такой кризисный менеджер международного масштаба, как Николя Саркози. Так что не удивительно, что и такие противоречивые вопросы, как последняя конституционная «реформа», были встречены в официальном Париже без лишних сигналов негодования.
Во-вторых, французский президент позиционирует себя политиком, для которого, как говорят американцы, Christmas is Christmas, but business is business. Иными словами — сначала бизнес, остальное потом. В этом плане визит Януковича во Францию правильнее было бы назвать командировкой: минимум протокольных «красивостей», максимум дела.
Ярким примером такой политики Николя Саркози является его нынешний подход к России. Немецкий Spiegel несколько месяцев назад даже посоветовал не менее прагматичному канцлеру Меркель брать пример с французского президента. Дескать, на разные громкие праздники вроде парада в День Победы Саркози не ездит, однако посещает такие мероприятия, как Всемирный экономический форум в Санкт-Петербурге, где заключает ряд важных контрактов для крупнейших компаний своей страны. Правда, настоящая суперсделка между Россией и Францией в виде продажи четырех вертолетоносцев «Мистраль» пока что так и не состоялась. Париж и Москва все еще не могут решить критически важного для России вопроса доступа к технологиям. Есть информация, что французов отпугивает также и то, что некоторые из «Мистралей» Россия начала грозить построить не у себя в Санкт-Петербурге, как было заявлено французской стороне вначале, а «в одной из соседних стран». Речь шла вроде об украинском Николаеве. Если бы это состоялось, для Франции как страны — члена НАТО вопрос пролонгации ЧФ РФ в Крыму приобрел бы совсем иной оттенок.
Бизнес с Украиной имеет совсем другое измерение, хотя тема общего строительства корветов тоже не первый год фигурирует на украинско-французских переговорах. Украинская сторона традиционно ссылается на нехватку средств. Однако президенту Франции есть что защищать в Украине и без таких масштабных проектов. Хотя, как ни странно, экономический кризис в Украине не испугал французских инвесторов: интерес, утверждают французские собеседники, остался на том же уровне. А товарооборот между двумя странами даже возрос. Другое дело, что бизнес, как известно, всегда ориентируется на историю успеха, а такую историю французам в Украине сделать становится все труднее. Особенно при нынешней власти, когда, как утверждают представители французского бизнеса, проверки к представительствам их компаний начали по количеству приближаться к числу мостов через Сену. Французскому посолу в Украине уже неоднократно приходилось писать письма по поводу подножек, которые ставят конкретным компаниям неожиданные (и явно с коррупционным душком) решения украинских судов. Благодаря таким обращениям некоторые судебные процессы против французских компаний были аннулированы. Однако проблема себя не исчерпала.
В-третьих, хладнокровие Франции объясняется тем, что в Париже все еще продолжается период наблюдения за тем, насколько заявления украинского президента совпадают с его действиями. «У нас нет оснований не верить украинскому президенту, когда он заявляет, что осуществит те или иные реформы», — объяснил автору этих строк почтенный представитель французского правительства. «Мы понимаем, что реформы не делаются за полгода. Поэтому даем ему еще время», — добавил он.
И наконец, нужно откровенно признать: уровень индифферентности к Украине у французских элит значительно выше, чем во многих других странах Европейского Союза. И прежде всего это, по некоторой информации, касается МИДа Франции, глава которого, Бернар Кушнер, не до конца понимает, в чем заключается важность и привлекательность такого региона, как Восточная Европа, для внешней политики его страны. Не удивительно, что на этой почве его подход к региону в целом и к Украине в частности несколько расходится с видением более активного в восточноевропейских вопросах Елисейского дворца. Отчасти это заслуга внешнеполитического советника Николя Саркози, выходца из Украины, г-на Левита, а отчасти и самого французского президента, который несколько раз лично бывал в Киеве и неоднократно называл его несомненной «европейской столицей». Между тем во французских политических кругах ходят слухи, что Николя Саркози, ориентируясь на следующие президентские выборы, вскоре осуществит определенную перезагрузку правительства, вследствие которой любитель африканских и ближневосточных гуманитарных миссий Бернар Кушнер оставит свой пост. Кстати, что касается следующих президентских выборов во Франции: интересным моментом для Украины может стать возможное баллотирование на них Доминика Строс-Кана. Пока он вслух не говорит об этом, но осведомленные люди утверждают, что скорее всего глава МВФ решится на такой шаг. Кого-кого, а его особенно знакомить с возможностями Украины точно не нужно.
Однако не стоит забегать наперед, вернемся к другому блоку вопросов, которые традиционно сопровождают украинско-французский диалог. Речь идет о евроинтеграции Украины, наконец приобретшей формы, которые должны были бы устраивать такие страны, как Франция, стопроцентно, поскольку не делают краеугольным камнем перспективу членства в ЕС. Впрочем, в Париже ожидали, что Янукович во время визита поставит ребром вопрос о помощи Франции в некоторых евроинтеграционных направлениях Киева, в частности, и в том, что касается европейской перспективы и безвизового режима. Тем не менее настоящий интерес, который есть у Франции в этом контексте, сводится к подписанию между Украиной и ЕС Соглашения об ассоциации как таковой. Объясняется это тем, что президент Саркози считает себя автором идеи о подписании с Украиной такого документа. Действительно, именно во время президентства Франции в ЕС в 2008 году такое решение и было принято. Соглашение об ассоциации с Украиной позволит французскому президенту говорить о его вкладе не только в создание Средиземноморского Союза, но и в развитие «чужой» для Парижа восточной политики ЕС.
Тем более что по другим направлениям французы не слишком хотят сегодня продвигать Украину. Это касается и безвизового режима. Возможно, Франция не так остро реагирует на этот вопрос, как Германия, однако ее позиция в нем, как подметили украинские дипломаты, причастные к переговорам, ненамного отличается от немецкого. Существенным отличием между Германией и Францией является то, что Берлин сегодня настроен против быстрого снятия безвизового режима не только для Украины, но и для России, а Париж относительно свободного передвижения россиян не имеет никаких серьезных замечаний. Наоборот, рядом с другими представителями «южного фланга» ЕС — Италией и Испанией — представляет своеобразную группу лоббистов безвизового режима для России. Такое различие в позициях касательно безвизовых намерений Москвы и Киева объясняется совсем разными миграционными рисками двух стран. «Из Москвы или Санкт-Петербурга работать в ЕС мало кто поедет, поскольку заработная плата и там неплохая, а из российской глубинки в Европу никто не доедет, потому что довольно далеко. А вот стоит открыть границу для Украины, значительная часть ее Западного региона может быстро переместиться в шенгенскую сторону», — рассказывают украинским коллегам-переговорщикам тамошние стратеги.
В общем, Франция всегда умудрялась подавать свою позицию относительно евроинтеграционных амбиций Украины не только достаточно дипломатично, но и довольно креативно. Она никогда вслух не говорила о нежелании поддержать те или иные шаги Украины в этом направлении. Зато объясняла, что в связи с еэсовскими планами Киева проблема заключается не в Украине, а в самом ЕС — если его перегрузить, он пойдет на дно. Это при том, что французы сами приложились к такой перегрузке, когда, например, лоббировали принятие в Евросоюз неготовой к такому шагу Румынии. А что касается особенно деликатных евроинтеграционных вопросов, то здесь Франция традиционно использовала другой железобетонный аргумент: мы в общем не против, но ведь Германия неумолима. Ну и, наконец, нужно понимать, что относительно Украины у Парижа нет ощущения определенной миссии. Другое дело Россия: во французской столице свято убеждены, что они просто обязаны сделать так, чтобы нынешний этап модернизации России, в отличие от всех предыдущих, оказался удачным.