На днях представитель президента России в Дальневосточном федеральном округе генерал Константин Пуликовский сделал заявление, которое в будущем может оказаться в учебниках постсоветской политической истории. Характеризуя форму управления Приморским краем, губернатор которого Евгений Наздратенко подал в отставку под энергичным напором президента Владимира Путина, генерал сказал, что Приморьем управлял клан. Правда, по мнению представителя, не политический, а экономический. Но клан сплоченный, сбитый, не забывающий о своих интересах даже в критический момент. В результате Евгений Наздратенко продолжал руководить краем даже после отставки. Руководить не только с помощью бесед с соратниками, но и реально работая с документами в краевой больнице.
Для того, чтобы отстранить опального регионального барона от власти на самом деле, центру, по сообщениям приморских газет, пришлось пойти на прямой подлог. С одним из заместителей Наздратенко, Валентином Дубининым, плотно поработали в администрации президента. Вернувшись во Владивосток, Дубинин на бланке уехавшего в район и.о.губернатора написал распоряжение о передаче губернаторских полномочий себе. Наздратенко улетел в Москву — причем провожали его как настоящего главу края все заместители губернатора. Через несколько часов во Владивосток прилетел Пуликовский — руководители края его уже не встречали, зато он собрал их в администрации Приморья и заставил написать заявления об отставке. К сохранившим свои посты игрокам команды Наздратенко представитель, которого во Владивостоке встречали транспарантами «Господа Пуликовские, руки прочь от Приморья», поставил собственных надсмотрщиков — первого заместителя полпреда Геннадия Апанасенко и других чиновников из своего аппарата. «Господину Пуликовскому требуются врачи, потому что у него явно больная голова», — прокомментировал действия полпреда Евгений Наздратенко. Теперь уже на самом деле отставник.
Наздратенко действительно мог в лёгкую уходить в отставку, оставляя во Владивостоке своих людей. Кого-то из них можно было выдвинуть в губернаторы и преспокойно руководить краем из Москвы… Кстати, эта возможность — несмотря на всю решительность Пуликовского — еще не утеряна: клан Наздратенко настолько крепко контролирует Приморье, что его представитель обойдет на губернаторских выборах любого местного политика. Не случайно в Кремле задумываются направить в Приморье сильного столичного кандидата, которого поддержит сам президент. Другого выхода сменить власть во Владивостоке, похоже, просто нет.
Некоторые подробности из биографии Евгения Наздратенко. До своего избрания главой администрации края в 1993 году он возглавлял Приморскую горнорудную компанию «Восток». Губернатором стал во многом случайно — на волне борьбы директоров и предпринимателей «первой волны» против случайно оказавшихся у власти региональных руководителей, далеких от интересов местных кланов. Такого рода борьба проходила во многих регионах России: неразбериха во власти после августа 1991 года позволила прийти к власти людям, имевшим связи в Белом доме, но не способным опереться на поддержку своих «авторитетов». В результате удалось сместить назначенного президентом Ельциным главу администрации края — Владимира Кузнецова. Депутаты краевого совета предложили президенту внести на рассмотрение их сессии новую кандидатуру — Евгения Наздратенко, народного депутата РСФСР и главу горнорудной компании. Хотя главные события происходили в краевом совете, все во Владивостоке знали, что за заменой губернаторов стоит Приморская акционерная компания товаропроизводителей (ПАКТ), стремившаяся получить губернатора-лоббиста собственных интересов, а не защитника московских.
Губернатором Наздратенко становится в мае 1993 года. Уже в октябре, воспользовавшись известными событиями в Москве, губернатор, поддержавший, кстати, не Ельцина, а Руцкого, разгоняет избравший его краевой совет. Еще через несколько месяцев Наздратенко убирает из руководства края людей из
ПАКТа. В администрации появляются его земляки из родного Дальнегорска и сотрудники по «Востоку». Во Владивостоке начинают говорить о «дальнегорской мафии», тем более, что именно из дальнегорцев и их сторонников был сформирован в 1994 году краевой совет. С тех пор и до февраля 2001 года Приморским краем руководил дальнегорский клан Наздратенко.
Приватизация в крае была приостановлена еще в августе 1993 года. Энерготарифы не повышались несколько лет, что привело к массовым отключениям электричества еще в середине 90-х…Политический кризис во Владивостоке был перманентным: мэр города Виктор Черепков был не из дальнегорских и команда Наздратенко любой ценой старалась избавиться от непокорного противника — и избавилась, благо Черепков оказался человеком экстравагантным и не внушающим доверия в центре. Наздратенко удалось избавиться от президентского представителя Валерия Бутова, затем от другого представителя генерала ФСБ Виктора Кондратова, наделенного огромными полномочиями, но вскоре их утратившего вместе с должностью. Наздратенко добивался отставки Чубайса и всерьез рассчитывал свалить Пуликовского — первый, что ли? Если бы не кошмар нынешней зимы, ставшей катастрофой для тысяч оставшихся без тепла приморцев, он продолжал бы руководить и далее — и был бы, безусловно, переизбран на новых выборах. Кремль мог одолеть отдельного непокорного губернатора, но оказался бессилен в борьбе с кланом. В Приморье людьми Наздратенко были все, просто все — вице-губернаторы, мэры, руководители силовых структур и СМИ. Генерал Пуликовский недаром предупредил, что отставки заместителей Наздратенко — это только начало…
Однако самое главное во всей этой печальной истории — то, что Приморье не феномен. Именно клановая система управления Россией позволила безболезненно произвести передачу власти от Ельцина Путину не опасаясь, что что-то изменится. Люди даже не самого Ельцина, а системы, взращенной Ельциным, остались на своих постах, при своем положении и влиянии. В результате спустя год путинская Россия отличается от ельцинской исключительно гимном и портретом президента в чиновничьих кабинетах. На государственном уровне клан стыдливо называют «семьей», как бы подразумевая ограниченность влияющих на принятие решений близостью к первому лицу. Но то, что семья уцелела и без первого лица, доказывает, что дело не в ней, а в общеклановой заинтересованности в принятии решений для достаточно большой группы лиц, заинтересованных, чтобы все оставалось по-прежнему — экономика для избранных, управляемая демократия, послушные суды и прокуратура, контролируемые СМИ.
Сбои в системе возможны, но не определяющи. В Украине мы как раз столкнулись с периодом сбоя в системе. До 1994 года еще можно было вести речь о медленной эволюции постсоветской номенклатуры, с которой пошли на союз бывшие национал-демократы, в цивилизованную управленческую прослойку. Однако за период президентства Леонида Кучмы сформировалась клановая система управления обществом, базирующаяся на основополагающей идее: все должно оставаться, как есть — с этим первым лицом, с другим, но при сохранении методологии принятия решений в пользу пробившихся наверх. Поскольку Украина — не Приморье — страна все-таки, возможны географические изменения внутри клана (днепропетровцы и их союзники на донеччан и их союзников). Суть от этого, конечно, не меняется. Генерала Пуликовского, способного отправить в отставку всех, в Украине нет. Значит, ждать изменений возможно будет только в случае осознания необходимости подобной санации обществом — и последующего регулирования ситуации и проведения соответствующих реформ под надзором международных организаций, не Кремля же. Приморье, руководители которого даже в дни, когда люди замерзали в собственных квартирах, утверждавшие, что все в порядке, а против края ведется информационная война — просто иллюстрация той истины, что к саморегуляции, реформированию, очищению способно только гражданское общество и его элита.
Клан — никогда.