Определенно никто из почти трех десятков человек, собиравшихся вечером в субботу 1 марта воспользоваться поездом, чтобы уехать из столицы благодатной провинции Юньнань - города Куньмина, не подозревал, что встретит в кассовом зале вокзала свою смерть. Еще более сотни человек были ранены в результате атаки группы из восьми боевиков. Люди в масках и черных одеяниях устроили настоящую мясорубку в переполненном людьми помещении. Группа нападавших, в которую по данным официальных китайских СМИ, входили шесть мужчин и две женщины, использовали длинные ножи, мачете и прочие виды холодного оружия для того, чтобы убить максимальное число людей. К моменту прибытия отрядов полиции помимо 29 убитых, 143 чел. были ранены и 20 из них все еще находятся в тяжелом состоянии. Полиции удалось застрелить на месте преступления четырех нападавших и захватить одну раненую женщину-террористку, еще трое были арестованы несколько суток спустя. Инцидент, который китайские СМИ уже окрестили как "наше 9/11", поставил на повестку дня уже не новые сложные вопросы о способах обеспечения безопасности и стабильности в государстве, проблему борьбы с терроризмом и сепаратизмом, а также способы урегулирования межнациональных отношений.
Уйгурский терроризм
переходит все границы
В понедельник 3 марта власти заявили, что идентифицировали преступников как группу уйгуров, выходцев из северо-восточного региона страны, которыми руководил некий Абдурехим Курбан. Никаких других данных об этом человеке нет, как и неизвестно то, был ли он убит или оказался в руках полиции. Также непонятно, какова была цель нападавших, была ли их вылазка политическим актом или действительно - актом терроризма, попыткой дестабилизировать ситуацию в стране, посеять вражду, запугать мирных граждан. Впрочем, уже в понедельник на вокзале в Куньмине практически ничего не напоминало об инциденте, и полицейские убрали с вокзала усиленные патрули.
Очевидно, что террористы "приурочили" свою вылазку к датам 3 и 5 марта, когда в Пекине традиционно открывается заседание китайских высших представительских и консультативных органов власти - Национального политического консультативного совета и Всекитайского собрания народных представителей. Таким образом, это уже второй за полгода крупный теракт, устроенный уйгурами в преддверии важных политических событий в жизни страны. Напомним, что в октябре 2013-го уйгурская семья устроила подрыв автомобиля, начиненного канистрами с бензином прямо в центре Пекина на площади Тяньаньмень. Это произошло за несколько дней до важного партийного мероприятия - третьего пленума ЦК КПК 18-го созыва.
Это новая тенденция - уйгурские сепаратисты уже не первый раз проводят такие акции за пределами районов своего компактного проживания в Синьцзян-уйгурском автономном районе. Это усложняет для властей страны задачу противодействия подобным террористическим вылазкам, но кроме того требует новых подходов к урегулированию межэтнических и религиозных отношений. Ведь подобные атаки уже вызвали напряженность и недоверие к представителям уйгурского народа со стороны этнических китайцев - ханьцев.
Некоторые граждане на страницах китайского аналога twitter - Weibo вовсю обсуждают, что теперь они не доверяют уйгурам и советуют друзьям вести себя осторожно при общении с ними. Официальные власти, однако, призывают не поддаваться таким настроениям и говорят, что террористов - единицы, и если поддаться страху, то как раз можно и угодить в приготовленную ими "ловушку". Так, в Куньмине после резни уйгуры подверглись давлению, местные жители выгоняли некоторых из них из съемных квартир и разрывали трудовые договоры, уйгуров проверяют на улицах. Не поддаваться подобным настроениям призывают сегодня и члены китайского парламента - как от Синьцзяна, так и представляющие провинцию Юннань.
Тем не менее, охрана центра Пекина, где проходят заседания парламента, усилена. Одновременно многие китайские газеты в разных районах страны публикуют на своих страницах инструкции на случай терактов и дают рецепты их предотвращения. Правоохранители призывают граждан сообщать о подозрительных лицах или группах людей.
Оперативно-следственные мероприятия по кунминьским событиям проводятся в Синьцзяне, и в ближайшие дни вероятны новые аресты родственников или соучастников лиц, причастных к куньминской резне.
Синьцзян - китайская Чечня
Проблема сепаратизма уйгуров в Синьцзяне - давняя. После того, как этим регионом в середине XIX в. завладела Россия, некоторые были склонны рассматривать его как продолжение Средней Азии, и в обиход вошло понятие "Восточный Туркестан" применительно к району Таримской впадины в современном Синьцзяне, или "китайский Туркестан" в противовес "русскому Туркестану". И хотя цинское правительство в 1884 г. вернуло себе эту территорию силой и учредило здесь свою "провинцию", зерна сепаратизма уже пустили глубокие корни. В начале прошлого века течение за независимость "Восточного Туркестана" и создание государства уйгуров было уже вполне сформировавшимся. На фоне ослабления китайской власти в ноябре 1933 г. Сабит Дамолла провозгласил в Кашгаре "Исламскую республику Восточный Туркестан". Она просуществовала три месяца. Затем в 1944 г. была еще одна попытка восстания, которое возглавил узбек Алихан Туле. Он провозгласил себя "председателем" республики "Восточный Туркестан" на территории округов Или, Тачен и Алтай и смог продержаться у власти до июня 1946 г. При этом стоит отметить, что и в первом, и во втором случаях Советский Союз значительно помогал сепаратистам, а политическим руководством СССР втайне рассматривались планы аннексии этой территории у Китая. Но решение об этом так и не было принято. Уже к концу сентября 1949 г. отряды Народно-освободительной армии Китая полностью взяли под контроль данный регион.
Впрочем, ряд участников сопротивления не смирились с поражением и перенесли свою активность за рубеж. Новый всплеск сепаратизма наступил в Синьцзяне в начале 90-х гг. Вследствие распада СССР и создания в Средней Азии новых независимых государств, процесс национального самоопределения соседей реанимировал и надежды уйгуров на то, что их статус может быть изменен в Синьцзяне. Идеи провозглашения независимого государства поддерживались не только из зарубежных политцентров, но также сторонниками радикальных исламских движений в Пакистане и Афганистане, где уйгурские боевики проходили подготовку.
Первый серьезный инцидент произошел 5 апреля 1990 г. в Бажене - небольшом городке близ Кашгара, где уйгуры подняли восстание, для подавления которого Китаю пришлось задействовать регулярные войска. Однако пик вооруженной борьбы пришелся на 1996-1997 гг., когда китайские власти взяли на вооружение более жесткую тактику противодействия терроризму и исламскому экстремизму. Количество нападений исчислялось в те годы сотнями, а число арестованных уйгуров - десятками тысяч. Китайские власти применяли тактику тотальных зачисток ряда районов от подозрительных элементов, была введена цензура религиозной печати, прошла даже чистка рядов КПК, поскольку и среди коммунистов оказались сочувствующие уйгурам или посещающие мечети люди. После терактов 2001 г. в США Пекин убедил мировое сообщество считать "Исламское движение Восточного Туркестана", созданное в 1993 г., террористической группировкой. Однако уже в 2004-м уйгуры, проживающие за рубежом, объединились во Всемирный уйгурский конгресс (ВУК), ставший политическим центром сторонников уйгурской независимости из Европы, Америки и стран Центральной Азии, в частности Казахстана и Киргизстана. ВУК развивает идеологию уйгурского национализма наряду с пантюркизмом, а также ведет активную деятельность по пропаганде своих идей и мониторингу ситуации с правами человека в Синьцзяне. Пекин считает Конгресс "террористической организацией". Объявил в международный розыск ряд его руководителей, хотя последние не раз заявляли, что в своей борьбе за права уйгуров они используют лишь ненасильственные методы.
Наряду с мерами силового характера, центральные власти КНР также приняли обширные планы экономического возрождения региона, что несколько снизило остроту социальных противоречий, сузило социальную опору для сил радикального толка. Позже изменения коснулись и ограничений в религиозной деятельности. В результате таких мер с 1999 г. число вооруженных выступлений в Синьцзяне пошло на убыль, и в 2005-м официальные медиа даже рапортовали, что терактов в регионе вообще не было. Тем не менее, уже накануне Пекинской олимпиады в августе 2008 г. в Синьцзяне произошли новые теракты. А 17 июля 2009 г. в Урумчи - столице СУАР - имели место, пожалуй, самые массовые за последние 50 лет столкновения между уйгурами и ханцами, приведшие к гибели почти 200 чел. и ранению нескольких тысяч.
Таким образом, наряду с Тибетом, Синьцзян остается регионом, где сепаратизм существует до сих пор, но в отличие от Тибета, в последние месяцы очевидна тенденция распространения активности уйгурских террористических групп на всю территорию Китая, что, безусловно, требует от государства новых подходов и превентивных мер.
Исторические параллели
и новые реалии
Однако позиция Китая по вопросам сепаратизма имеет еще одну любопытную сторону. Внешняя политика этого государства базируется на уважении суверенитета и территориальной целостности. И при этом Китай - одна из немногих стран мира, расширившая в последние годы свою территорию за счет земель соседних стран, в частности России, Казахстана, Таджикистана, отсудив спорные участки вдоль границ. Кроме того, по периметру китайских границ с Индией имеется ряд участков, остающихся спорными. В то время как Пекин однозначно отвергает вмешательство во внутренние дела других государств и однозначно не поддерживает сепаратистские движения в мире, в последний год новое руководство страны ставит ребром вопрос о некой исторической вине других стран, в частности, и соседней за беды, которые претерпевал Китай на протяжении последних полутора веков. Многие рассматривают этот тезис, как консолидирующий лозунг для формирования "великой нации Китая". Однако подобная риторика уже пугает соседей, поскольку, поднимая тезис "об исторической вине", Китай вполне определенно понимает под этим отторгнутые территории. Так, в историческом музее (в центре Пекина) всем посетителям показывают карту, демонстрирующую, какие из исконно китайских земель были отторгнуты. "Потери", в частности, включают всю Монголию, российское Приморье, российские же Бурятию и Туву, часть районов Алтая, государства Средней Азии.
Пока за этой демонстраций "исторической справедливости" не следовали никакие конкретные шаги, однако прецедент, возникший в результате ввода Россией своих войск в Крым, может быть удобным поводом для Китая поступить аналогично со всеми своими обидчиками, и Россией в том числе. Впрочем, исходя из логики Кремля (учитывая его решение по Крыму), Россия также может направить свои войска, например, в тот же Синьцзян, если Путину вдруг покажется, что Пекин ущемляет права десятков тысяч граждан КНР, являющихся этническими русскими и проживающих в СУАР, или для их жизни есть угроза со стороны уйгурских "националистов и экстремистов". И не важно, что многие из этих русских давно уже утратили способность изъясняться на родном языке и китаизировались. Путина это вряд ли обеспокоит…
Что же касается Крыма и Украины, Китай занял четкую позицию - он уважает суверенитет и территориальную целостность Украины. О чем Си Цзиньпин лично сообщил Владимиру Путину 5 марта. Кремль проигнорирует и это мнение?