На первый взгляд, если судить по официальным сообщениям, встреча президента Молдовы Игоря Додона с главой Приднестровской администрации Вадимом Красносельским 28 июля в президентской резиденции в Кондрице по своей повестке мало отличалась от предыдущей, состоявшейся в октябре прошлого года. Обсуждались вопросы телекоммуникаций, банковской системы, открытия троллейбусной линии Бендеры—Варница—Северный, а также закрытия сторонами «политически мотивированных уголовных дел». В целом — реализация Берлинского протокола, подписанного в июне 2016 года, плюс некоторые вопросы, возникшие относительно недавно (например, возобновление работы карточек Mastercard и Visa на территории Приднестровья).
Однако были у этой встречи и особенности, которые заставляют отнестись к ней с повышенным вниманием.
Это было не только личное рандеву Додона и Красносельского. В нем участвовали как политические представители на переговорах по урегулированию — вице-премьер по реинтеграции Молдовы Кристина Лесник и «министр иностранных дел ПМР» Виталий Игнатьев, так и представители банковских учреждений и других профильных структур обеих сторон. Это при том, что формально за вопросы реинтеграции ответственно правительство, а не президент.
Налицо попытка Игоря Додона замкнуть переговорный процесс на себе и хоть немного сдвинуть его с мертвой точки, где тот застыл после Братиславской встречи в формате «5+2». Вся повестка дня — это вопросы, волнующие скорее Тирасполь, нежели Кишинев. О проблемах, возникших с обслуживанием карточек Mastercard и Visa в Приднестровье, ZN.UA уже писало. Троллейбусная линия Бендеры—Варница—Северный также выгодна приднестровской стороне: подконтрольный Приднестровью микрорайон «Северный» отрезан от Бендер молдавским селом Варница, и его жителям приходится постоянно пересекать так называемую «молдавско-приднестровскую границу». О намерении решить эти вопросы Игорь Додон заявил еще на предыдущей встрече в октябре, но с тех пор так ничего и не было сделано.
На переговорный процесс повлияла и эпидемия коронавируса. Приднестровье пошло по пути усиления самоизоляции, закрыв так называемую границу с Молдовой и ограничив передвижение в и из региона (сама Молдова при этом никаких ограничений на передвижение жителей левобережья Днестра не вводила). При этом жесткие ограничительные меры, введенные Тирасполем, существенно ухудшили отношения между сторонами.
Вначале тираспольская администрация ограничила передвижение медиков, живущих в Приднестровье и работающих в молдавских клиниках. Затем ограничения коснулись и других жителей региона, занятых на молдавских предприятиях. В середине июня приднестровский парламент принял закон, дающий «президенту ПМР» право временно ограничивать выезд местных жителей из региона из-за карантина или «особого правового режима», а также ограничивать въезд на территорию региона иностранцев и лиц без гражданства (к ним относятся все, кто не имеет приднестровского гражданства) «в интересах государственной безопасности, общественного порядка, здоровья населения». Формально эти поправки действуют до 30 сентября.
Затем приднестровский Оперативный штаб по профилактике и недопущению распространения коронавируса принял решение, согласно которому приднестровцам разрешается выезжать по предварительному согласованию на срок не более 12 часов для получения госуслуг (технического осмотра транспортного средства, оформления документов, получения иных государственных услуг, оплаты коммунальных платежей и т.п.). Если же местные жители пробудут на правобережье дольше отведенного срока, по возвращению они должны отбыть двухнедельный карантин. Основание — в Молдове вспышка заболеваемости коронавирусом и приднестровцы, работающие на правом берегу, приносят заразу домой.
В полночь 2 июля были аннулированы все выданные ранее пропуска, в связи с чем сотни людей не смогли попасть на работу. В итоге утром того же дня в Рыбнице с приднестровской стороны несколько десятков человек заблокировали передвижение по мосту между левым и правым берегом Днестра. Прибывший на переговоры «министр внутренних дел» Руслан Мова фактически повторил протестующим то, что было сказано ранее медикам: не хотите сидеть на карантине — ищите работу в Приднестровье, хотите работать в Молдове — живите там. Организатор протестов лидер движения «Приднестровье — наш общий дом» Геннадий Чорба был задержан и за экстремизм ему грозит уголовное наказание в виде крупного штрафа или лишения свободы.
Неоднократные попытки молдавской стороны созвать формат «5+2» для решения этих вопросов наталкивались на отказ Тирасполя, объяснявшего свое нежелание опять же... коронавирусом.
Последней точкой стало создание Приднестровьем без согласования с Кишиневом карантинных постов в зоне безопасности. Всего было создано более трех десятков постов, на которых дежурили представители приднестровской «милиции». На протесты официальных лиц Молдовы Тирасполь ответил не менее громкими заявлениями сначала «парламента», а затем «министерства иностранных дел». Последнее вообще заявило о планируемых молдавской стороной «провокационных акциях в зоне безопасности, направленных в том числе против военнослужащих совместных миротворческих сил, что чревато серьезной дестабилизацией обстановки и может привести к непредсказуемым последствиям».
Демократическая партия Молдовы, союзник пропрезидентской Партии социалистов, предложила Игорю Додону созвать Высший совет безопасности страны. Кроме того, требование убрать посты выдвинули на своих митингах в столице ветераны войны 1992 года. Сам Додон пообещал обсудить этот вопрос на встрече с главой приднестровской администрации.
Около двух третей карантинных постов Приднестровье все же сняло. Однако Красносельский заявил, что «пока говорить о полном прекращении доказавшей свою эффективность практики рано».
Прояснить ситуацию позволяют некоторые заявления. «Сегодня состоялась очередная — седьмая по счету — встреча с президентом Приднестровья Вадимом Николаевичем. Хочу отметить положительный момент: эти годы у нас был постоянный плодотворный диалог и мы делаем все возможное, чтобы решить проблемы, с которыми сталкиваются жители на левом и на правом берегах Днестра», — этими словами Игорь Додон подвел итоги своих переговоров с Вадимом Красносельским. После встречи он также написал в Facebook: «Мы вновь подтвердили важность проводимой миротворческой операции на Днестре как гарантии мира и безопасности граждан и согласились предпринимать совместные шаги, чтобы не допустить в Зоне Безопасности осложнений, которые могли бы нарушить мир и стабильность на всей территории Молдовы». Что в сложившейся ситуации можно трактовать как фактическое согласие президента Молдовы на существование приднестровских карантинных постов.
В состоявшейся встрече был еще один важный момент, на который обратили внимание наблюдатели. Игорь Додон назвал Вадима Красносельского президентом Приднестровья, тем самым сделав его по сути равным себе — легитимному главе государства.
Зачем президенту Молдовы понадобились все эти реверансы, да и сама встреча? Ответ напрашивается сам собой: 1 ноября в Молдове состоятся президентские выборы. Основным оппонентом действующего президента выступит лидер правоцентристской партии «Действие и солидарность» экс-премьер Майя Санду. Если еще недавно Додон был безусловным лидером, то последние опросы показали, что оба главных претендента идут, что называется «ноздря в ноздрю» при большом количестве неопределившихся (до трети опрошенных) избирателей. В этих условиях Игорю Додону не помешали бы голоса граждан Молдовы, живущих в Приднестровье. А вот смогут или не смогут эти граждане принять участие в выборах, зависит от Красносельского и стоящего за ним приднестровского холдинга «Шериф».
Россия всецело делает ставку на Додона, сдерживая или оказывая давление на возможных конкурентов из пророссийского лагеря. А вот приднестровская администрация не всегда охотно прислушивается к рекомендациям Москвы. В итоге Кремль может сказать и Кишиневу, и Тирасполю: «Вы — стороны переговоров, вот и договаривайтесь». В этом случае уступки Приднестровью — вполне приемлемая плата за победу на выборах. Для Додона, но не для Молдовы.