На поверхности политической жизни России — активное стремление Владимира Путина изобразить из себя собирательный образ «Столыпина — де Голля — Пиночета — etc.». Одним словом, просвещенно-авторитарного реформатора.
С этой целью параллельно осуществляются телодвижения двух видов.
С одной стороны, ни шатко ни валко продолжается «окончательное решение» чеченского вопроса, осуществляется фээсбэшный наезд на медиа-империю излишне строптивого олигарха — Владимира Гусинского, издается указ о создании семи «федеральных округов» и готовится закон о праве президента своим указом снимать с должности губернаторов и распускать региональные парламенты.
С другой стороны, Путин активно изображает из себя «современного политика», готового к «конструктивному диалогу» с Западом, а также последовательного сторонника либеральных реформ в экономической сфере. С этой целью учрежден даже целый центр по подготовке оных реформ во главе с Германом Грефом (экс-председатель петербургского комитета по управлению госимуществом, сбежавший от губернатора Владимира Яковлева в Москву).
И представительные учреждения федерального уровня, и региональные элиты в лице самых горделивых лидеров (чеченские, разумеется, не в счет), вроде Шаймиева (Татарстан) и Аушева (Ингушетия), и народ в целом — все вроде бы радостно приветствуют этот «новый курс».
И, тем не менее, в глубине российской жизни продолжается начавшийся еще в эпоху перестройки процесс стихийной регионализации. Выражается этот процесс прежде всего в постепенной утрате Кремлем реальной способности влиять на ситуацию в регионах.
Нагляднейший пример кризиса имперской модели управления российским обществом — только что прошедшие выборы губернатора в Санкт-Петербурге.
Напомню, с одной стороны, в них участвовал губернатор Владимир Яковлев — политик, все годы правления которого являлись годами непрерывных хозяйственных безобразий, циничного вранья, политических скандалов и криминальных разборок. С другой — объединенная демократическая оппозиция в лице Игоря Артемьева — практически ничем не запятнанного лидера самой авторитетной в городе политической партии — «Яблока». Учитывая, что на парламентских выборах 1999 года за «Яблоко» и Союз правых сил проголосовало 30% петербургских избирателей, а в целом умеренно- демократический электорат составляет в городе на Неве 60—70%, впору было предположить, что дни «криминального» Владимира Яковлева, которого еще, как на грех, поддержали коммунисты, — сочтены.
Однако, как известно, Яковлев переиграл Артемьева с разгромным счетом: 72% против 15%.
Можно долго перечислять конкретные ошибки Артемьева, в итоге которых, казалось бы, обреченный на провал «губернатор-плохиш» Яковлев сумел по электоральной результативности превзойти «харизматического» мэра Москвы Юрия Лужкова. Однако среди них есть основная. Игорь Артемьев, как и вообще все петербургские демократы («Яблоко» и Союз правых сил) с самого начала сделали ставку на помощь извне, со стороны Москвы. Они искренне полагали, что, во-первых, бороться с местным губернатором без поддержки со стороны Кремля бесполезно, а во-вторых, что наличие такой помощи стопроцентно гарантирует успех.
Поэтому до тех пор, пока Москва не начала подавать признаки того, что намерена всерьез «разобраться» с губернатором «криминальной столицы», лидеры петербургских демократов, попросту говоря, били баклуши и никак не готовились к выборам.
Когда же столица стала последовательно называть кандидатуры своих ставленников — сперва Сергея Степашина, а затем Валентину Матвиенко, — петербургские демократы с разбегу бросались в ноги очередному (-й) «парашютисту (-ке)», чтобы успеть засвидетельствовать свое совершенное почтение.
Чем далее заходил этот процесс, тем становилось яснее: московский эмиссар в Петербурге не пройдет. Почуяв реальность всероссийского позора, Путин так и не решился открыто бросить вызов Яковлеву и в последний момент позорно «сдал» Валентину Матвиенко, неуклюже «умыв руки» и предоставив попытаться довести до конца дело свержения Владимира Яковлева другому столичному экс-петербуржцу — Анатолию Чубайсу.
В итоге кампанию Игоря Артемьева «делали» две команды: одна от Чубайса (оставшаяся «в наследство» от Валентины Матвиенко) и другая — от Григория Явлинского (та, которая только что успешно провалила выборы самого Григория Алексеевича).
Откровенно хамский по отношению к Петербургу и его жителям, купеческо-снобистско- идиотский стиль, который оказался навязан кампании Артемьева, вбил в ее гроб последние гвозди.
По сути городу было наглядно объяснено, что у него есть всего один-единственный кандидат, который реально опирается на город, а не на столичную поддержку. Это — Владимир Яковлев. Пропагандистское ведомство губернатора, надо отдать ему должное, активно использовало в своей пропаганде антимосковскую, «петербургско-патриотическую» риторику.
Самое примечательное, на мой взгляд, в этой истории то, что Владимир Яковлев в психологическом отношении представляет собой фигуру, наименее приспособленную к тому, чтобы «фрондировать», «задираться» и вообще проявлять какую бы то ни было строптивость. И тем не менее именно он — первым среди всех региональных лидеров — фактически «сделал» всенародно избранного президента Путина.
Это говорит только об одном: чаша российских весов медленно, но верно склоняется на сторону регионов. Процесс стихийного «перетягивания каната», возможно, продлится еще очень долго. Однако рано или поздно Российскую Федерацию неизбежно постигнет та же участь, которая постигла Советский Союз.