Конец августа ознаменовался двумя событиями, которые напрямую между собой не связаны, но определенная связь все же есть. Речь идет о смерти первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева и встрече в Брюсселе президента Азербайджана Ильхама Алиева и премьер-министра Армении Николы Пашиняна.
Карабахский конфликт в советские времена стал первым очевидным насильственным конфликтом, ознаменовав собой крах мнимого советского мифа о «дружбе народов». Горбачев и его политбюро подходили к конфликту между армянами и азербайджанцами сугубо прагматично и традиционно — увещеваниями и насилием. Постепенно первого становилось меньше, а второго — все больше.
Апофеозом его политики стало вторжение советских войск в Баку, где в стычках, но большей частью случайно от пуль погибли десятки мирных жителей. Официальным поводом к вторжению считается защита армянского населения, страдавшего от погромов, но главной задачей был разгром азербайджанских оппозиционных сил. Бакинский «Черный январь» оказался в одном ряду с другими аналогичными событиями времен Горбачева: в Алма-Ате (1986), Тбилиси (1989), Душанбе (1990), Вильнюсе и Риге (1991).
Встреча в Брюсселе лишена драматизма. Это рутинное мероприятие с обтекаемыми формулировками и очередными рукопожатиями. Встреча высших лиц Азербайджана и Армении в брюссельском формате уже не первая и, вероятнее всего, не последняя в этом году. Как указал глава Европейского совета Шарль Мишель, это уже четвертая дискуссия за последнее время, что свидетельствует: европейская дипломатия тихой сапой, но настойчиво столбит себе место эффективного посредника. Почему это важно?
Обратите внимание на реакцию МИД РФ и эпитеты, которые раздает печальноизвестная Мария Захарова. Тут вам и «псевдоинициативы, которые не имеют ничего общего с нормализацией», и «попытка беспардонно присвоить лавры миротворчества», и, наконец, «ЕС и Брюссель утратили навыки дипломатии». Ясное дело, Москва хотела бы и в дальнейшем оставаться главным брокером в этом конфликте, тем более что войска России находятся на территории двух конфликтующих государств. Почему тогда так не получается, или, точнее, получается не так?
Давайте посмотрим, что происходит на этом треке. Последняя встреча в трехстороннем формате Алиев—Пашинян—Путин состоялась в ноябре прошлого года, еще до полномасштабной войны с Украиной. С тех пор, конечно, были двусторонние встречи: чего стоят визит Алиева в Москву накануне российского вторжения в Украину с подписанием декларации о союзническом взаимодействии или регулярные поездки Пашиняна к Путину! Кстати, визит Алиева совпал с церемонией заключения «союзнических соглашений» России с «ЛНР» и «ДНР», и азербайджанскую делегацию, по всему видно, это удивило и огорчило.
Под эгидой Москвы продолжался и вялый переговорный процесс на уровне министерств о транспортном сообщении в регионе, а также делимитации и демаркации государственной границы между Азербайджаном и Арменией. Турция, сыгравшая важную роль в размораживании конфликта в 2020 году и победе Азербайджана во второй Карабахской войне, похоже, довольна ролью второго плана и особых проблем Москве не создает. Таким образом, кажется, все более или менее под контролем России. Но нет.
Агрессия России против Украины, неудача российского блицкрига и формирование антипутинской коалиции существенно меняет вектор и модальность переговоров. Судя по информации, поступающей с Южного Кавказа, стороны конфликта разочарованы низкой продуктивностью российской дипломатии и как следствие становятся дружественными к европейцам. Тем более что это не противоречит никаким обязательствам. Москва же вынуждена каждый раз заново подтверждать свою состоятельность эффективного посредника, и это все тяжелее ей удается. Да, россияне не уменьшили свой контингент в Карабахе, но их пассивность на фоне проактивной политики Баку огорчает Ереван.
Рост значения Южного Кавказа для европейской политики не в последнюю очередь связан с санкционной политикой. Российский серый реэкспорт через Кавказ, существенное увеличение количества зарегистрированных в странах Южного Кавказа российских экономических агентов (в Грузии, поговаривают, их уже семь тысяч, а в Армении — три тысячи) и повышение роли коммуникаций между Россией и Ираном формируют новый круг проблем. Если раньше Москве был нужен контроль, то теперь к контролю добавились дороги, в широком значении этого слова. Если раньше ЕС достаточно было символического присутствия в регионе, то теперь вопрос азербайджанских энергоносителей приобретает безопасностный вес.
Повышение роли Южного Кавказа в избежании санкций в условиях ограниченных возможностей применения мягкой и твердой силы делает Москву зависимой от успеха или неуспеха переговорного процесса. Звучит парадоксально? В этой ситуации наилучшим вариантом для Москвы является статус-кво.
Европейцам, в этом плане, проще. Они могут диверсифицировать политические и экономические интересы в регионе и занимаются чистой политикой, образно говоря, «висят в воздухе», как метко высказался Владимир Копчак в интервью нашему Youtube-каналу, предлагая сторонам понятные и четкие правила игры. Даже демарши Парижа и Вашингтона в попытке вернуться к формату Минской группы ОБСЕ этому отнюдь не помеха. Похоже, эпоха афер и копания в хламе взаимных претензий начинает надоедать даже опытным в этом кавказским политикам. Отсюда следует и возможность рассматривать формат мирного соглашения между сторонами. Этот путь еще надо пройти, но он уже обозначен.
Я принципиально не стал в этом тексте анализировать такие последние события как, скажем, передачу Лачина и двух соседних сел под контроль Азербайджана и изнурительную, пока малопродуктивную дискуссию вокруг так называемых транспортных коридоров. По состоянию на сейчас суверенитет Азербайджана поднят присутствием российских войск и невозможностью азербайджанского контроля над въездом и выездом из страны через этот так называемый Лачинский коридор. Армения продолжает находиться в паутине собственных антитюркских нарративов и безальтернативности realpolitik.
Якобы все так, но вместе с тем неуспех России на украинском фронте стимулирует обе стороны искать новые форматы, в рамках которых можно двигаться вперед. И Европа здесь кажется привлекательным и перспективным партнером.
Больше статей Игоря Семиволоса читайте по ссылке.