Обострение американо-иранских отношений последних месяцев с нереализованными намеками на масштабную войну в регионе привело к предсказуемому обращению Ирана к теме ядерного оружия. Форма, в которой это было сделано, и полученный Ираном ответ говорят о том, что стороны склонны договариваться.
Речь идет о судьбе Совместного всеобъемлющего плана действий в отношении ядерной программы Ирана, подписанного летом 2015 года постоянными членами Совета Безопасности ООН (Великобританией, Китаем, Россией, США, Францией) и Германией. План стал частью отдельной резолюции Совета Безопасности ООН №2231 (2015). Суть плана заключалась во временном ограничении масштабов ядерной программы Ирана (без ее прекращения) в обмен на снятие санкций. Требования были сформулированы так, чтобы исключить наработку оружейного урана и плутония в количестве, достаточном для производства ядерного оружия. При этом гражданская часть программы, значимая для науки и энергетики, могла реализовываться.
Здесь важно понимать ключевую проблему режима ядерного нераспространения вообще и применительно к Ирану в частности. Цикл производства ядерного топлива для атомных станций и исследовательских реакторов и цикл производства оружейных ядерных материалов - изотопов урана-235 и плутония-239 - технологически родственны. Если страна обретает ключевые технологии создания ядерного топлива и его переработки после использования в реакторах, она получает также технологии производства оружейных материалов.
Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) признает универсальное право владения гражданскими ядерными технологиями под контролем МАГАТЭ. Но он не дает рецепта, как разделить гражданские и военные технологии. Страна, не обладающая ядерным оружием, вполне может подойти к техническому порогу его создания, формально не нарушая ДНЯО. Когда в 2000-е вскрылся масштаб ядерной программы Ирана, оказалось, что у него есть и центрифуги для получения обогащенного урана, и почти готовый тяжеловодный ядерный реактор для производства плутония. Обнаруженные мощности не позволяли произвести ядерное оружие в ближайшей перспективе. Но скрытое от МАГАТЭ создание ключевых технологий означало, что при дополнительных усилиях Иран мог бы значительно ускорить свою ядерную программу.
Ядерная программа Ирана была угрозой, формально не выходящей за рамки ДНЯО, кроме сокрытия ее реальных параметров от МАГАТЭ. Официальные ядерные державы и Германия, вступившие в переговоры с Ираном, согласились на компромисс, зафиксированный в соглашении 2015 года. Иран обязался уничтожить запасы урана среднего обогащения (существенно выше порога высокого обогащения, но ниже оружейного), кардинально сократить запасы урана низкого обогащения и в течение 13 лет ограничивать количество центрифуг двумя третями от существовавшего уровня. В течение 15 лет Иран не мог обогащать уран выше 3,67% и не мог строить новые мощности. Причем в течение 10 лет обогащение должно было проводиться только на одном объекте с центрифугами первого поколения. Тяжеловодный реактор останавливался в существующей конфигурации, а облученное топливо с накопленным плутонием было вывезено в течение года. Многие другие объекты подверглись конверсии и консервации.
Иран добился постепенного снятия международных санкций, не закрывая свою ядерную программу, лишь ограничивая ее на некоторый срок. Причем, в соответствии с соглашением, Иран мог отказаться от выполнения его положений в случае введения против него новых санкций. Сразу после избрания президентом США, Дональд Трамп подверг ревизии это соглашение как ущербное, поощряющее дестабилизирующую экспансию Ирана за пределы его границ и дающее для этого дополнительный экономический ресурс. Инспекции МАГАТЭ свидетельствовали, что Иран выполнял свою часть ядерной сделки. Но сделка никак не запрещала тайные операции Ирана в Ираке, Ливане, Сирии и Йемене. Они лишь усиливались, к раздражению других стран региона и США.
В мае 2018 года США вышли из соглашения, вернув антииранские санкции. В ответ Иран совершил несколько шагов по выходу за рамки ограничений, но без выхода из соглашения. Шаги были, скорее, символическими, позволяющими Франции и России убеждать остальных подписантов оставаться в рамках соглашения даже без участия США.
До начала последнего обострения Иран успел сделать четыре таких шага: первый - увеличил запасы урана низкого обогащения свыше 300 кг; второй - начал обогащение урана свыше 3,76% - до 4,5%; третий - запустил усовершенствованные центрифуги для исследовательских целей и увеличил запасы тяжелой воды свыше 130 тонн; четвертый - запустил подземный объект изотопного обогащения урана в Фордо. В то же время, эксперты МАГАТЭ выражали уверенность, что Иран не имеет намерений достичь уровня обогащения урана в 20%, который теоретически позволяет создать ядерное оружие.
После ликвидации американским дроном командующего иранскими силами специальных операций Касима Сулеймани, Тегеран объявил о пятом шаге - отказе от всех ограничений на мощности по обогащению, на степень обогащения и на количество обогащенного урана, а также на исследовательскую деятельность. При этом Иран не вышел из соглашения. Напротив, было заявлено, что при снятии санкций страна вернется в рамки ограничений. Было подтверждено продолжение взаимодействия Ирана с МАГАТЭ.
Со своей стороны Дональд Трамп обозначил коридор новых отношений с Ираном. Во-первых, он дал понять, что Иран не имеет шансов выиграть войну у США в случае попытки военной эскалации, но зато имеет шанс выиграть переговоры. Во-вторых, Трамп категорически заявил, что у Ирана не будет ядерного оружия. Таким образом, США декларировали, что готовы вести переговоры с Ираном в случае его готовности пойти на более обязывающее и глубокое соглашение по ядерной программе вплоть до ее полного закрытия.
Европейские союзники США (в целом недовольные политикой Трампа в отношении Ирана) после "пятого шага" Ирана решили обозначить трансатлантическую солидарность. Великобритания, Германия и Франция совместно запустили процедуру рассмотрения выполнения Ираном его обязательств по ядерному соглашению 2015 года. Это процедурная ступень к выходу из соглашения, как того от своих европейских союзников хотят США.
Недосказанное Трампом было озвучено премьер-министром Великобритании Борисом Джонсоном: необходимо новое, более эффективное соглашение, не оставляющее шансов на разработку Ираном ядерного оружия. Джонсон оценил возможности Трампа в этом отношении как "великого переговорщика" (a great dealmaker).
В мире рушащихся правил Договор о нераспространении ядерного оружия остается одной из опор остаточной стабильности. В апреле-мае будет проходить очередная пятилетняя Обзорная конференция по его соблюдению. США окажутся в сложной ситуации, если подойдут к конференции в качестве страны, разрушившей важное соглашение в ядерной сфере. Иран, в свою очередь, не будет услышан, если откажется от предложенных США новых переговоров.
Шанс на новое соглашение есть, и Трамп имеет возможность показать себя в качестве великого переговорщика, как сказал Джонсон. Но есть и свежий пример весьма ограниченных результатов попытки президента США добиться полного ядерного разоружения Северной Кореи. Если не получится еще и с Ираном, политические противники Трампа не преминут воспользоваться этим в рамках президентской кампании 2020 года.