Один мой знакомый англичанин, профессор Крэнфилдского университета Кристофер Белами долгое время работал военным корреспондентом лондонской газеты «Индэпендэнт». Нелегкая доля журналиста забрасывала его на передовые линии многих войн — от Персидского залива до Чечни. Мужеству человека, который неоднократно попадал под артиллерийский обстрел, хладнокровно писал заметки в прифронтовом блиндаже, выжимая последние капли энергии из своего лэптопа и подсвечивая себе карманным фонариком, и рисковал жизнью, неоднократно переходя линию фронта в одну и другую сторону, можно, конечно, позавидовать. Еще больше можно позавидовать его жизненному и профессиональному опыту, приобретенному за время командировок в «горячие точки планеты».
Как-то раз он рассказал мне интересную историю, которая произошла с ним десять лет назад. В то время он был в числе многочисленной журналистской братии, отслеживающей военную операцию антииракской коалиции, известную сегодня каждому под кодовым названием «Буря в пустыне». Находясь в ставке командующего операцией генерала Шварцкопфа, Крис вместе со своими коллегами безуспешно пытался добыть хоть какую-нибудь информацию, способную пролить свет на планы союзников по проведению наземной операции против войск Саддама Хусейна. И вот, впервые за все время боев, журналистов пригласили на специальную пресс-конференцию. Начальник пресс-службы командующего долго рассказывал о будущей амфибийно-десантной операции, согласно плану которой основной удар по иракской группировке в Кувейте должен был быть нанесен с моря. После этого журналисты лихорадочно чертили схемы возможных боевых действий и факсом перегоняли их в свои редакции (о персональных компьютерах с графическими программами и электронной почте тогда можно было только мечтать).
Стоит ли говорить о том, что на следующий день все газеты поместили план грядущей наземной войны на свои первые полосы. А еще через несколько дней союзники ударили по иракцам. Конечно, не с моря, а с суши, где противник их меньше всего ожидал.
Господин Белами уверен, что в том далеком 1991 году он участвовал в одной из первых успешных операций современной информационной войны. Сегодня мир находится на грани еще одного крупного военного конфликта — международной антитеррористической операции под эгидой США. И можно быть уверенным, что информационные битвы этой войны начались задолго до того, как первый американский резервист прибыл на призывной пункт.
Пару недель назад президент США Джордж Буш обратился с призывом к журналистам не публиковать в прессе подробностей подготовки американских вооруженных сил к боевым действиям, и вообще постараться относиться к освещению планов Соединенных Штатов по борьбе с международным терроризмом с максимальной сдержанностью. Похоже, просьбы эти оказались тщетными. Американские и европейские издания наперегонки публикуют схемы проведения антитеррористической операции, описывая не только численность вооруженной группировки, сколачиваемой Вашингтоном, но и возможную тактику ее действия.
Обозреватели отмечают, что подготовительная стадия грядущей войны очень напоминает ту, с которой мир успел ознакомиться во время «Бури в пустыне». Однако они уверены: новая американская операция — если, конечно, она начнется, — будет проводиться по иной схеме. Возможность применения на территории Афганистана спецназа США будет означать, что Америка впервые за последнее время согласится провести наземную операцию. Большинство журналистов сходится в том, что в любом случае нынешняя операция против терроризма будет продолжаться несколько лет — речь, по их мнению, не идет о единовременном показательном ударе по противнику.
На этой неделе британская пресса опубликовала уже и варианты боевых действий США против международного терроризма. При этом газета «Обзервер» ссылалась на «высокопоставленных, но пожелавших остаться неизвестными» военных, а «Индепендент» — на одного из лидеров Северного альянса Абдаллу Абдаллу, который, как утверждают журналисты газеты, «находится в постоянном контакте с Вашингтоном».
По данным «Обзервер», разработанный план предполагает одновременные действия с двух направлений. Пока отряды спецназа будут искать бин Ладена, ВВС и ракетные силы альянса нанесут удар по базе организации «Аль-Каида» под Кабулом и по авиации и силам ПВО талибов. Задача — уничтожить 20 принадлежащих сторонникам муллы Омара самолетов и несколько десятков зенитных батарей. Затем планируется нанести удар по танковым соединениям талибов и лишить их всех видов тяжелых вооружений. Только после окончания этой первой фазы операции на землю Афганистана ступят солдаты коалиции.
По данным журналистов, командование объединенными войсками планирует десантировать ударные подразделения с вертолетов 82-й дивизии ВВС США. «Высадка будет производиться где-то в глубине контролируемой талибами территории», — предрекает газета и сообщает, что в режим боевой готовности переведены еще две американских дивизии — 101-я десантная и 10-я горнострелковая. Британским же войскам отводится второстепенная роль — они будут лишь поддерживать американцев.
Не страдает избытком внимания и «главный виновник торжества» Усама бин Ладен. Газеты и телепрограммы с завидной периодичностью сообщают «новости из стана соперника», а также предположительные места его пребывания. На днях доверчивым читателям было рассказано, что «террорист номер один» скрывается в неприступном районе Памира на севере Афганистана. Это место, считают журналисты, было выбрано бин Ладеном потому, что оттуда можно беспрепятственно перейти в Таджикистан, Пакистан или Китай. Убежище находится среди неприступных хребтов, покрытых вечными снегами, — пройти там могут только опытные местные проводники.
В общем, информации опубликовано столько, что впору уже писать научный трактат о теории и практике войны с международным терроризмом. Однако следует признать, что большинство упомянутых публикаций как раз и есть элементы той самой информационной войны, о которой говорил мой британский знакомый. Судите сами — откуда пишущая братия черпает публикуемые сведения? Думается, во всех государственных ведомствах США сейчас настолько жестко осуществляется контроль сохранности чувствительной информации, что просачивание ее в прессу просто физически невозможно. Однако она там появляется. Скорее всего, свет видят только те сведения, которые выгодны идеологам антитеррористической борьбы.
Это не означает того, будто масс-медиа сознательно дезинформируют общественность. Просто в каждом силовом ведомстве Соединенных Штатов есть своеобразно «прикормленные» журналисты, которые за счет личных контактов традиционно получают некоторые сведения ранее других своих коллег. И вот сейчас по этим каналам им сбрасывается нужная информация, после публикации воздействующая должным образом на потенциальных противников США. В условиях, когда репортаж CNN зрители воспринимают с большим доверием, чем заявления высокопоставленного государственного чиновника, такая тактика обязательно должна принести успех.
Однако дезинформация и устрашение противника за счет использования современных СМИ не является единственным элементом информационной войны. На стратегическом уровне цель этой кампании — создание таких помех процессу принятия решения врагом, чтобы он не мог действовать или вести войну координированно и эффективно.
Вообще-то США готовились к информационной войне с противником, серьезно зависящим от информационных систем при принятии решения. Для этого они разрабатывали и боевые вирусы, и средства радиоэлектронной борьбы, и электромагнитные пушки. Сегодня театр информационных боевых действий простирается от секретного кабинета до домашнего персонального компьютера и ведется на различных фронтах. Электронное поле боя представлено постоянно растущим арсеналом электронных вооружений, преимущественно засекреченных. Говоря военным языком, они предназначены для боевых действий в области командования и управления войсками, или «штабной войны».
Талибам, которых называют самыми потенциальными противниками американцев, все эти штуки особой угрозы не несут. Однако теория информационной войны предполагает, что и доиндустриальное или аграрное общество (каким сегодня является афганское) все-таки имеет уязвимые места. Ведь пользуются талибы (не говоря уже о бин Ладене) современными средствами связи, имеют на вооружении авиацию, предусматривающую наличие навигационных систем, да и электронные счета в зарубежных банках.
Ну а Соединенные Штаты сегодня, наверное, подготовлены к информационной войне лучше других. Ответственность за подготовку к ней и ее ведение возложены, как и полагается, на военное ведомство. В Пентагоне действует так называемый Исполнительный совет по информационной войне, председателем которого является заместитель министра обороны Джон Уайт. Совет является органом, принимающим решения по вопросам информационных боевых действий на национальном уровне. В него входят начальники ключевых управлений Пентагона, директора военной разведки и АНБ, заместитель ЦРУ и секретаря Совета нацбезопасности.
В настоящее время каждый вид вооруженных сил США имеет свой собственный специализированный центр, отвечающий за информационную войну: например, центр информационных боевых действий Военно-воздушных сил США (AFIWC) расположен на военно-воздушной базе Келли в штате Техас, а Служба наземных информационных боевых действий армии США (LIWA) находится в Форт Белвуар, штат Вирджиния.
Задачи Центра AFIWC состоят в том, чтобы «создавать средства ведения информационной войны в поддержку операций; планировать кампании, приобретать и испытывать оборудование, защищать военно-воздушные штабы от нападения». С этой целью Центр обучает, экипирует и развертывает группы реагирования, разрабатывает и поддерживает базы данных и прикладные программы, проводит анализ уязвимости электронных систем военно-воздушных сил. Усилиями сотрудников Центра AFIWC создана Распределенная система определения вторжений (DIDS), которая выявляет злоупотребления компьютерными системами, отслеживает бюджеты пользователей, род занятий и место их происхождения; обеспечивает централизованный доступ к информации о состоянии безопасности той или иной системы и распределяет обработку проверяемых данных; фактически, это инструмент администраторов сетей и сотрудников служб компьютерной безопасности.
Не стоит забывать, что в США имеются еще и силы спецопераций, сведенные в отдельное командование, в состав которых входят и подразделения так называемых «психологических операций», также выполняющие отдельные задачи информационных боев.
Уделяя такое внимание информационной войне, американцы рассчитывают на ведение «бесконтактных» боевых действий, при которых количество жертв (в прямом значении слова) было бы сведено до минимума. «Мы приближаемся к такой ступени развития, когда уже никто не является солдатом, но все являются участниками боевых действий, — сказал один из руководителей Пентагона. — Задача теперь состоит не в уничтожении живой силы, но в подрыве целей, взглядов и мировоззрения населения, в разрушении социума».