Кульминационные российские политические события последней недели — обозначение первого вице-премьера Дмитрия Медведева в качестве преемника президента Владимира Путина и последующее предложение, сделанное преемником действующему президенту, — возглавить правительство страны кажутся предопределенными. Ну в самом деле, не для того же российское телевидение месяцами демонстрировало поездки двух «преемников» — Медведева и Сергея Иванова по школам и заводам, чтобы в результате выдвинутым на пост президента оказался кто-то третий. А что касается премьерской должности, то о таком варианте сказал сам Владимир Путин первого октября на съезде «Единой России». И только когда президент позднее решительно высказался против ограничения президентских полномочий в пользу премьер-министра, а «единороссы» стали агитировать за Путина «просто» как за национального лидера, тема премьерства отошла на второй план.
Но ситуация с выбором Медведева все же не выглядит такой простой. Кандидат на пост президента должен был появиться, и об этом заявили сразу же после парламентских выборов — на съезде «Единой России». И он мог быть предложен лидером избирательного списка этой партии Владимиром Путиным. На деле же руководители четырех политических партий, две из которых являются внепарламентскими, пришли к главе государства с предложением выдвинуть кандидатом на пост президента Медведева. Это при том, что с правовой точки зрения кандидат в президенты все равно выдвигается политической партией и реальным кандидатом Медведев станет на съезде «единороссов». Далее, не дожидаясь этого выдвижения, первый вице-премьер выступил с кратким телевизионным обращением, содержавшим один-единственный тезис: Владимир Путин должен дать согласие возглавить правительство России.
Впрочем, если воспринимать происходящее не с точки зрения правовых процедур, а с позиций межклановой борьбы, то все выглядит вполне логично. Одна из группировок одерживает позиционный перевес и, понимая, что он может оказаться временным, прибегает к ускоренной фиксации своего достижения — телевизионной демонстрации процедуры преемничества. Так, чтобы ни до съезда «Единой России», ни тем более на самом съезде ни у кого не возникло искушения предложить другую кандидатуру. Возникает вопрос: что это за группировка? И тут нужно разбираться с принадлежностью Дмитрия Медведева, а это не так уж просто. Станислав Белковский считает Медведева «чисто семейным кандидатом», имея в виду «семью» первого президента России Бориса Ельцина, до сих пор сохраняющую — во многом благодаря члену этой группы Владимиру Путину — определяющее влияние на российскую политику. В этом случае объяснимо и появление Путина на посту премьера: вне зависимости от того, станет действующий президент премьером или нет, эту должность тоже необходимо «застолбить», чтобы на нее не покушались «для баланса» представители неудовлетворенных медведевским вариантом группировок. А кто на Путина? Да и президентские выборы в этом случае превращаются не столько в выборы Медведева, сколько в еще один референдум по доверию национальному лидеру. Так сказать, происходит электоральная перестраховка. И у Медведева голова не закружится от собственных успехов: ему всегда объяснят, что голосовали, в общем-то, не за него.
Но даже если поставить «семейную» принадлежность Медведева под сомнение, ясно, что он гораздо ближе к заместителю главы администрации президента Владиславу Суркову, главе Роснаркоконтроля Виктору Черкесову и главе президентской охраны Виктору Золотову, чем к заместителю главы президентской администрации Игорю Сечину и главе ФСБ Николаю Патрушеву. Эта группа как раз и рассчитывала на Иванова. В первые часы после выдвижения Медведева появилась информация о скором выдвижении второго «преемника» в премьер-министры, — но сделанное Путину предложение поставило крест и на этом варианте. Поэтому то, что мы можем констатировать в результате выдвижения Медведева и появлении тандема Медведев—Путин, — это позиционную победу одного союза группировок (условно «семейного») над другим (условно «силовым»). Согласится ли проигравшая группа с подобным развитием событий и что она может предпринять?
В четверг на страницах газеты «Коммерсантъ» — а это сегодня важный источник обмена сигналами между группами — появилась статья об американских сценариях возможного будущего развития ситуации в России. Среди прочих в статье изложен «желтый» вариант политолога Эндрю Качинса, пугающего мир...убийством Путина 7 января 2008 года, усилением «силовиков», введением в стране чрезвычайного положения и установлением чуть ли не диктатуры. При всей фантастичности, даже дикости этого сценария не стоит забывать, что он предложен уважаемым экспертом, регулярно встречающимся с Путиным среди прочих тщательно отобранных западных политологов. Поэтому сценарий Качинса может выглядеть двояко — и как демонстрация западного одобрения модели, предложенной Путиным, и как предупреждение о недовольстве силовиков и их готовности к отчаянным действиям.