Неформальный саммит руководителей стран СНГ, прошедший в российской столице в пятницу, — уже само по себе неординарное событие для Владимира Путина. В ельцинские времена такие саммиты проводились довольно часто. Собственно, именно при Ельцине СНГ из теоретической международной организации превратилось в президентский клуб. И именно при Ельцине из этого клуба стали вывинчиваться отдельные винтики — так, почти перестал приезжать даже на формальные саммиты глав государств Содружества туркменский президент Сапармурат Ниязов. При Путине и формальных встреч на уровне СНГ было не так уж много, а говорить о встречах неформальных как полноценном общении доброжелательных коллег вообще не приходится — в СНГ появились президенты, одним фактом своего существования раздражавшие Москву. На редкие неформальные встречи, которые Владимир Путин предпочитал проводить почему-то на ипподроме, приезжали отнюдь не все главы государств. И тогда тщательно подготавливаемый саммит становился скорее символом нелояльности к России той или иной страны Содружества.
А сейчас и скачек вроде бы не было — а приехали все. Владимир Путин собрал коллег в один из самых благоприятных моментов для российской политики на постсоветском пространстве. Виктор Ющенко и Михаил Саакашвили сейчас ищут расположения Кремля, а президент Грузии, кроме того, заинтересован в жесткой реакции Москвы на провозглашение косовской независимости, как и в неиспользовании Абхазии и Южной Осетии как примера прецедента, проистекающего из решения Приштины. Туркменский лидер Гурбангулы Бердымухаммедов относится к встречам руководителей стран Содружества гораздо лояльнее, чем его покойный предшественник. Словом, никаких демонстраций нелояльности на этом саммите СНГ не было. Что особо важно: это — последний президентский саммит для Владимира Путина.
Каким бы мертворожденным ни казалось СНГ со стороны, а передача власти еще и в нем — это как передача власти в Священной Римской империи периода ее заката: и государства-то такого практически не было, а императорская корона все еще ценилась. Борис Ельцин не успел провести последний саммит СНГ, так как ушел в отставку до истечения срока своих полномочий. Но президенты стран Содружества съехались в Москву уже после этой отставки, но до президентских выборов в России. В этой встрече было два важнейших символических момента — во-первых, посещение всеми руководителями стран СНГ пенсионера Ельцина, что должно было подчеркнуть особую роль бывшего президента в российской и постсоветской политике. А во-вторых, последовавшее после этой встречи с Ельциным избрание исполняющего обязанности президента России Владимира Путина председательствующим в СНГ — тогда как раз была российская очередь. Само это избрание, конечно же, противоречило всем нормам взаимоотношений в президентском клубе, подразумевавшим, что во главе Содружества может находиться только действующий глава государства. С избранием председательствующего можно было и подождать, дождавшись избрания Путина президентом, но для Ельцина и Кремля было важно, чтобы президенты стран СНГ признали преемника сразу же, не дожидаясь волеизъявления россиян. Это и есть корона Священной Римской империи.
Поэтому и в нынешнем неформальном саммите руководителей стран Содружества главным событием стало не прощание коллег с Владимиром Путиным — тем более не ясно, удастся ли с ним проститься надолго и не станет ли он в должности премьер-министра желанным партнером по переговорам, — а участие в саммите первого вице-премьера Дмитрия Медведева. Участие тем более любопытное, что ранее первые вице-премьеры российского правительства в такого рода встречах никогда не участвовали. Но ведь и исполняющие обязанности президента СНГ никогда не возглавляли — кроме Владимира Путина!
Путину совершенно необходимо быть, как Ельцин. Он предстает перед коллегами не столько как уходящий в отставку президент Российской Федерации, сколько как новый патриарх российской политики, благосклонно представляющий руководителям соседних стран своего преемника. Передача короны Священной Римской империи, дубль два. Снято! Единственное, что осталось понять высоким гостям, — насколько это серьезно. Встречаясь с Ельциным зимой 2000 года, они не сомневались ни в определяющем влиянии первого президента на российскую политику, ни в объеме полномочий второго. Сейчас вопросы есть — и об определяющем влиянии второго российского президента на политику после ухода с должности главы государства, и о том, каков будет реальный объем полномочий третьего президента. Конечно, эти вопросы беспокоят в первую очередь российскую политическую элиту, до сих пор до конца не определившуюся, кому ей присягать. Но и руководители стран СНГ, съехавшиеся в Москву, оказались в непростом положении. Понятно, что с Дмитрием Медведевым придется работать, но будет ли именно он определять российскую внешнюю политику на постсоветском пространстве и с какого времени его мнение может стать решающим? Вот вопрос, который гости могли бы задать Путину и Медведеву — впрочем, без надежды получить на него ответ…