16 июля в Палате представителей США был зарегистрирован законопроект «О противодействии российскому экспорту вооружений». Он предусматривает введение санкций в отношении Турции в связи с приобретением ею российских зенитно-ракетных комплексов С-400 «Триумф». Авторами документа выступили два конгрессмена-республиканца — Адам Кинзингер и заместитель председателя комитета по иностранным делам Майкл Маккол, а также представительница демократической партии Эбигейл Спанбергер.
Если законопроект будет принят, а договор 2017 г. на поставку российских «Триумфов» в Анкару признают «значительной сделкой» с нерукопожатным «Рособоронэкспортом», это позволит привести в действие санкционные механизмы CAATSA — закона «О противодействии противникам Америки посредством санкций». Он предусматривает 12 основных типов ограничений, в том числе — введение персональных санкций против компаний и лиц, непосредственно участвовавших в заключении и реализации сделок.
«Недавние действия Турции несовместимы с безопасностью нашей страны и интересами союзников по НАТО. Тогда как Кремль использует свои оборонные и разведывательные агентства для проведения дестабилизирующих и агрессивных акций, направленных против демократий по всему миру, мы должны быть в состоянии привлечь Турцию к ответственности за сотрудничество с Россией, противоречащее общим интересам США и НАТО в сфере безопасности», — заявила Спанбергер в Конгрессе. По ее словам, законопроект должен стать «единым четким сигналом обеим странам — и России, и Турции» о крайне негативных последствиях дальнейшего развития этого сомнительного партнерства между страной-агрессором и членом НАТО.
Справедливости ради стоит отметить, это далеко не первая попытка Вашингтона наказать строптивого партнера за развитие военного сотрудничества «на стороне». Практически сразу после начала поставок российских комплексов в Турцию в июле прошлого года, в Вашингтоне приняли решение о введении первого пакета санкций в виде исключения Анкары из программы сверхсовременных НАТОвских истребителей пятого поколения F-35. После передачи турецкой стороне нескольких бомбардировщиков, которые использовались в тренировочных целях, дальнейшие поставки были остановлены, участие Турции в совместном производстве заморожено, а турецкие пилоты исключены из программ подготовки.
Тогда же речь шла и о возможности введения персональных санкций по закону СААТСА. Звучали и более радикальные призывы вплоть до пересмотра будущего членства страны в Альянсе. Однако нежелание госдепа доводить до точки невозврата и без того сложные отношения с Анкарой, как и разногласия по поводу роли Турции в совместных операциях между центральным и европейским командованием ВС США, позволили временно охладить горячие головы и в Пентагоне, и в Сенате.
Важную роль тогда сыграло и личное вмешательство Трампа. После встречи двух лидеров на полях Осакского саммита «большой двадцатки» в июне прошлого года Эрдоган даже заявил, что США передумали вводить санкции за С-400. Сам Трамп, правда, был более сдержан, уточнив, что возможность санкций еще обсуждается в Вашингтоне. Однако в сотрудничестве Анкары и Москвы обвинил администрацию Обамы, которая «несправедливо поступила с Турцией», предложив ей невыгодные условия поставки «Патриотов».
Ноябрьский визит Эрдогана в Белый дом и заключение «пакетного» соглашения по Сирии лишь укрепили экспертов во мнении, что ситуация временно стабилизировалась. В то же время отсутствие конкретных сроков введения санкций позволило «подвесить» вопрос, одновременно выполняя функцию дамоклова меча на случай дальнейшего сближения Анкары с неблагонадежными партнерами.
В очередной раз ситуация обострилась в декабре, когда на фоне кризиса в восточном Средиземноморье Трамп снова пригрозил Турции «огромными проблемами из-за С-400». Тогда же в Сенате США снова заговорили о санкциях, заодно проголосовав за признание событий 1915 года в Османской империи геноцидом против армянского народа. Тогда же помощник госсекретаря США по военно-политическим делам Кларк Купер заявил, что положения закона CAATSA все еще применимы к Турции, и было бы ошибкой говорить, что Анкаре «сошла с рук» покупка российских ЗРК. По его словам, хоть «технически санкции еще не введены, Турция уже исключена из программы F-35», и это «еще не все, что страна может потерять».
В ответ в Анкаре пригрозили «вспомнить» об американских военных базах «Инджирлик» (расположенной на турецкой территории в средиземноморской провинции Адана), используемой ВВС США как логистический центр для переброски сил в ходе операций на Ближнем Востоке, и «Кюреджик» (в провинции Малатья на востоке страны), где располагаются радиолокационные системы раннего оповещения НАТО.
Эти угрозы также звучали не впервые. Турция уже отказывалась предоставлять свое воздушное пространство для американских ВВС во время войны 2003 года в Ираке, а после обвинений Анкары в адрес США из-за якобы поддержки организаторов переворота 2016 года в Турции, Вашингтон всерьез задумался об использовании альтернативных центров в регионе — в частности менее удобной, но более надежной авиабазы в Иордании.
Несмотря на периодический обмен «любезностями» между трансатлантическими партнерами и продолжающиеся испытания российских систем С-400 с использованием американских истребителей F-16, находящихся на вооружении турецких ВВС, говорить о «беспрецедентном» ухудшении отношений не приходится. Скорее, на наших глазах разворачивается очередной эпизод многосерийной саги.
Вполне очевидно, что конечная цель Вашингтона в этой эпопее — не исключение Анкары из нынешних планов сотрудничества и даже не наказание за прошлые «внеблоковые связи», а предупреждение, направленное в будущее. Современная Турция — это не только вторая армия НАТО и страна с динамично развивающимся ВПК, но и важный игрок на Ближнем Востоке. При всех недостатках демократического развития, по сути это единственное светское государство в регионе, сохраняющее свою западную идентичность во многом именно благодаря членству в трансатлантических структурах безопасности и тесным контактам на уровне военно-политических элит. Дальнейшая эскалация напряженности в отношениях с США, скорее всего привела бы к обратному эффекту, способствуя еще большей консолидации евразийской оси Анкара—Москва—Тегеран.
Судя по всему, дальнейшее ухудшение отношений сейчас не входит в планы ни Анкары, ни Вашингтона. Обе страны заняты решением собственных проблем и вряд ли тема санкций из-за С-400 станет чем-то большим, чем громкий аргумент внутриполитической дискуссии, позволяющий «наказать» одновременно и Россию, и Турцию.
Интересно, что оба конгрессмена, внесшие на рассмотрение законопроект «О противодействии российскому экспорту вооружений» (предусматривающий и санкции против Турции), известны своей жесткой позицией по отношению к Кремлю. В свое время Маккол уже призывал ввести санкции против России «по делу Скрипаля» и массовым нарушениям Москвой прав человека, а после недавнего скандала вокруг обещанной русскими награды талибам за убийство американских военных в Афганистане, Кинзингер одним из первых выступил с требованием прекратить любые переговоры с Москвой и остановить «теневую» войну России против США. Похоже, что как и в случае с недавним включением второй ветки «Турецкого потока» в список американских санкций, Турция играет далеко не первую роль в этом театре американской внутриполитической борьбы.
К тому же динамика конфликта в Ливии, где Анкара и Вашингтон оказались по одну сторону баррикад, а Москва — по другую, как и вполне прагматичные причины экономического характера, подталкивают обе стороны к возобновлению диалога. Можно предположить, что заявления США о возможном введении санкций должны способствовать большей сговорчивости Анкары. Учитывая, что принятие любого законопроекта в американском Конгрессе — процесс длительный, а российские ЗРК в Турции так и не были введены в эксплуатацию из-за начавшегося карантина, у обеих сторон будет достаточно времени, чтобы при необходимости пересмотреть свои позиции.
Важную роль в этих политических торгах играет и коммерческая составляющая. По данным Пентагона, турецкие производители участвовали в создании около 937 деталей для НАТОвских истребителей (около 400 из которых поставляет исключительно Турция), а общая стоимость контрактов в рамках программы F-35 — приблизительно 9 миллиардов долларов. Несомненно, это огромные потери не только для турецкой оборонной промышленности, но и для экономики, которая переживает далеко не лучшие времена постковидного восстановления.
С другой стороны, по оценкам главы Управления оборонной промышленности (турецкий аналог «Укроборонпрома») при президенте Турции Исмаила Демира, исключение турецких компаний из проекта разработки F-35 приведет к увеличению себестоимости каждого самолета на 7–9 млн долл., не говоря уже о просроченных сроках поставки. По его словам, некоторые страны–участницы проекта, не имея более выгодных предложений, продолжают оплачивать производство отдельных компонентов НАТОвских истребителей в Турции, подписывая двусторонние контракты с предприятиями турецкой оборонной промышленности. Косвенно подтверждая справедливость этих оценок, пресс-секретарь Пентагона Джессика Максвелл заявила в конце июня, что США продолжат сотрудничество с турецкими компаниями по производству некоторых частей самолетов F-35 до 2022 года — истечения срока действия заключенных ранее контрактов.
О желании сторон договориться свидетельствуют и другие сигналы из обеих столиц. Так, например, американский сенатор-республиканец Джон Тьюн недавно предложил весьма оригинальный способ разрешить противоречия между США и Турцией, выкупив у Анкары российские ЗРК. Для этого он даже предложил текст соответствующей поправки к оборонному бюджету США на 2021 год. Ситуация дошла до абсурда, когда, не дожидаясь комментариев из Анкары, санкциями против Турции в случае реэкспорта С-400 Вашингтону, на этот раз пригрозила Москва.
В свою очередь, не получив обещанного трансфера технологий из Москвы, в Анкаре вновь усиленно заговорили о том, что «открыты к всестороннему диалогу» с США — и по вопросу приобретения американских «Патриотов» на взаимовыгодных условиях, и по техническим параметрам автономной эксплуатации С-400, дабы развеять обеспокоенность партнеров по НАТО возможным сливом информации о тактико-технических характеристиках сверхсовременных истребителей российским специалистам.
Со своей стороны, пытаясь решить проблему компенсации ущерба за недопоставленные в Турцию самолеты по уже оплаченному контракту, 20 июля в Пентагоне официально заявили, что «восемь истребителей пятого поколения F-35, первоначально предназначавшиеся Анкаре до ее исключения из программы совместного производства» будут выкуплены для нужд ВВС США. Этот жест был расценен многими экспертами как сигнал к дальнейшей нормализации диалога.
На фоне всех этих сложных тактических комбинаций Анкары в попытке привести позиции всех игроков к общему знаменателю собственных прагматичных интересов, неизменным остается долгосрочный стратегический курс турецкого руководства. Курс на создание ракетной, космической и ядерной державы с самодостаточным национальным ВПК и альтернативными партнерствами в ключевых для нее сферах — с Россией и НАТО, Пакистаном и Катаром, Японией и Украиной. Самостоятельно решая, с кем развивать военно-техническое сотрудничество, а кому доверять строительство АЭС; где молиться, а где — совершать намаз.
Именно такой, по идее правящей партии, должна встретить свое столетие в 2023 году Турецкая Республика во главе со своим несменным лидером — президентом Эрдоганом.
В этом прагматизме турецкого руководства скрыты и главные возможности, и основные риски для Украины. И здесь, как ни банально это может звучать, секрет успеха предельно прост — способность следовать долгосрочной стратегии за сонмом тактических договоренностей. Как показывает практика, горечь утраченных возможностей держится гораздо дольше, чем эйфория от любого триумфа.