С января 1995 года «Европа — 12» перестала существовать. Вместо нее возникла «Европа — 15». Европейский союз (ЕС) расширился за счет вступления Австрии, Финляндии и Швеции. Сегодня он простирается от Полярного круга до Пелопоннеса и от Атлантики до границы со странами бывшего восточного блока СЭВ. Территория ЕС составляет теперь 3,2 млн. кв.км (примерно две трети площади США), численность населения возросла на 21,5 миллиона (с 345,5 млн. человек до 366,9 млн.), а ВВП увеличился с 5730 млрд. долларов до 6210,1 млрд. ЕС становится одним из наиболее мощных экономических регионов мира наряду с Североамериканской зоной свободной торговли (NAFTA), в которой живут 360 млн. человек, и группой стран ASEAN с ее 320 млн. населения.
Соответственно увеличился состав руководящих структур организации: Европарламента, Европейской комиссии, Совета ЕС. Число депутатов Европарламента выросло с 567 до 626. Швеция получила 22 депутатских места, Австрия — 21, Финляндия — 16. Напомним, для сравнения, что Германия представлена в Европарламенте 99 депутатами, Франция, Великобритания и Италия имеют в нем по 87 мест, а Бельгия — 25. Количество депутатов от каждой страны определяется в зависимости от численности населения.
Характерно, что парламентарии заседают не как представители своих стран. Они объединяются в политические группы (фракции), в соответствии с общеевропейскими политическими критериями. В результате этого политические партии ряда стран смогли установить довольно тесные политические контакты с единомышленниками в других странах, на деле создав транснациональные политические движения.
После вступления Австрии, Финляндии и Швеции в ЕС существенно укрепилась и без того самая крупная в Европарламенте группа социалистов или Социалистическая партия Европы. В ней сегодня — 221 депутат (против 198). В Европейской народной партии (христианские демократы) — 173 (против 157), в Группе либералов, демократов и реформаторов (либерально-демократическая фракция — 53 (против 43).
С 76 до 87 голосов расширился Совет Евросоюза, который собирается на уровне министров. Они распределены в соответствии с демографическим весом стран. Германия, Франция, Великобритания и Италия имеют по 10 голосов каждая, Испания — 8, Бельгия, Греция, Нидерланды и Португалия — по 5, Австрия и Швеция — по 4, Ирландия, Дания и Финляндия — по 3, Люксембург — 2. Такой расклад голосов направлен на то, чтобы сделать невозможным блокирование принятия решений отдельными странами.Чтобы блокировать какое-либо решение, теперь надо набрать не 23, а 26 голосов.
В Европейской комиссии — главном исполнительном органе ЕС, которая вырабатывает предложения и директивы («европейские законы») и следит за соблюдением Договора ЕС, прибавилось по одному новому комиссару от каждой из трех стран.
И к девяти официальным языкам ЕС (английскому, немецкому, французскому, итальянскому, испанскому, датскому, нидерландскому, греческому, португальскому) добавились еще два — шведский и финский. Только в нынешнем году из-за этого пришлось пригласить для работы в ЕС 100 переводчиков.
Расширение ЕС, который, в соответствии с Маастрихтскими соглашениями, должен представлять собой единое экономическое пространство без внутренних границ, в котором будет обеспечена свобода перемещения капиталов, товаров и услуг, а затем и граждан без проверки документов на границах, иметь общую внешнюю политику и политику в области безопасности, поставило перед ЕС много новых сложных проблем.
Наряду с несомненными выгодами, которые дает углубляющийся интеграционный процесс, возникают новые потребности в согласовании и увязке взаимных интересов как на магистральных направлениях политики, экономики и безопасности, так и в многочисленных частных вопросах. Как считают многие политики и наблюдатели на Западе, увеличение Союза и его руководящих органов может сделать их менее управляемыми и эффективными.
Нельзя не отметить, что интеграция в Западной Европе проходила с известными трудностями и издержками и раньше. Страны ЕС шли к Союзу почти 40 лет. Объединительный процесс, как известно, начался секторальной интеграцией — с создания Европейского объединения угля и стали и Европейского сообщества по атомной энергии в 50-х годах, а Европейское экономическое сообщество появилось через 11 лет после войны, причем в составе всего шести государств (ФРГ, Бельгия, Франция, Италия, Люксембург и Нидерланды). «Шестерка» после вступления в ЕС в 1973 г. Великобритании, Дании и Ирландии превратилась в «девятку», затем в «десятку» (вступление в 1981 г. Греции), в «двенадцать» (вступление в 1986 г. Испании и Португалии) и, наконец, в «пятнадцать». Менялись цифровые обозначения, менялись приоритеты в международных делах, экономической и социальной политике, колебалась финансово-экономическая конъюнктура, возникали трения между его участниками, не всегда удавалось влиять на события не только за границами ЕС, но и на своих «задворках», но за это время никому из членов Союза, несмотря на трудную ратификацию Маастрихтского договора о ЕС, повторный (в 1972 г. и в 1994 г.) отказ Норвегии от присоединения к ЕС, не пришла мысль о выходе из него.
Неизменной оставалась тенденция к расширению ЕС, источниками привлекательности которого являются процветание стран, входящих в эту организацию, безопасность, ощущаемая странами ЕС на протяжении более четырех десятилетий, и их приверженность демократии и правам человека.
Понятно поэтому желание европейских стран попасть в ЕС. Вступление в него трех новых членов подхлестнуло амбиции тех стран, заявки которых лежат в штаб-квартире ЕС годами и десятилетиями (Турция, Кипр, Мальта, Швейцария и др.) и особенно восточноевропейских государств, вставших на путь развития рыночной экономики и видящих в интеграции важный залог успешного преодоления нынешних трудностей социально-экономического и политического развития, защиты своей безопасности от возможных притязаний России.
В этих условиях очередное новое расширение организации, выработка политической платформы отношений с Востоком становится самой насущной задачей для ЕС. Разброс мнений стран-членов ЕС на стратегию европейского строительства, темпы и масштабы расширения велик, за ними скрываются интересы государств-членов ЕС: помимо экономических, это еще вопросы престижа, политического веса в Евросоюзе и др.
Слишком разнонаправленные векторы интересов (экономические, социально-политические, законодательные и другие) предстоит сложить в итоговую равнодействующую, слишком трудным и сложным предстоит процесс взаимной адаптации ЕС и будущих кандидатов на вступление в Союз, состыковки экономических структур, учета конкретных национальных и иных особенностей отдельных стран, различий во взглядах на многие внутренние и международные проблемы и т.д.
Если даже для приема в ЕС Австрии, Финляндии и Швеции — богатых развитых демократических стран с устоявшейся рыночной экономикой и одновременно высоким уровнем социальной защищенности населения, с передовыми нормами в области охраны окружающей среды и правовой культуры — понадобилось 2 — 3 года напряженных переговоров и согласований, то сколько же лет и усилий понадобится для вступления в ЕС стран бывшего социалистического лагеря?
Возможность членства стран Центральной и Восточной Европы и особенно таких крупных, как Россия и Украина, представляет столь масштабную задачу, что ЕС уже начал подготовительную работу в своих структурах и в странах-соискателях.
Но пока это реально касается только новой «шестерки» — бывших стран СЭВ (Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Румынии и Болгарии), которым на встрече в верхах в июле 1993 г. в Копенгагене было недвусмысленно заявлено, что они «могут стать членами ЕС, если выразят такое желание», и с которыми в 1991 — 1993 годах было заключено соглашение об ассоциации с ЕС. Расширение ЕС на Восток является тем самым свершившимся фактом европейской политики.
Хотя еще не утвержден официальный график приема в Евросоюз, Польша, Венгрия и Чехия рассчитывают стать членами ЕС уже в 1997 году. Сегодня доход на душу населения в этих странах в 3 раза меньше, чем в ЕС, а доля населения, занятого в сельском хозяйстве, в 2,5 раза выше, чем в странах ЕС. Статистика удручающая, но страны-кандидаты напоминают, что в 80-х годах ЕС успешно интегрировал и «переварил» относительно бедные и сельскохозяйственные страны: Грецию, Испанию и Португалию.
Вслед за первой тройкой, вероятно, будет принята четвертая страна Вышеградской группы — Словакия. Словения, Хорватия, Болгария и Румыния, видимо, тоже надеются вступить в ЕС еще в этом столетии. Вопрос о приеме стран Балтии и других отодвигается в неопределенное будущее, явно за 2000 год. В апрельском номере лондонской «Файнэншл таймс» приведена ориентировочная таблица возможного вступления европейских стран в ЕС:
до 2000 года
16. Болгария*
17. Кипр
18. Чешская Республика*
19. Венгрия*
20. Мальта
21. Польша*
22. Румыния*
23. Словакия
24. Словения*
* Европейский Союз готовит предложения об интеграции в единый рынок с подготовкой к полному членству.
другие потенциальные члены ЕС
25. Эстония**
26. Латвия**
27. Литва**
** ЕС планирует переговоры об ассоциированном членстве
28. Албания
29. Исландия
30. Турция
Что касается вовлечения в систему ЕС России и Украины, то здесь, кроме признания целей ЕС и выполнения его основных требований: развитие рыночных отношений, демократизация системы и др., учитываются масштабы вступающего государства, другие геополитические факторы. Страна, желающая вступить в ЕС, кроме того, чтобы быть демократическим государством, должна иметь определенный уровень экономического развития, либо в силу своего малого размера и незначительного веса на международной арене не представлять опасности для отлаженных механизмов Евросоюза. Если одна из стран-членов окажется значительно больше других, то в системе возникнет напряженность. Объединенная Германия, население которой составляет 1/4 общего населения стран ЕС и всего на 30 — 40 % больше, чем в следующих за ней по числу жителей Великобритании, Франции и Италии, была принята без особых трудностей. Но вот Турция (несмотря на успехи в развитии рыночной экономики), население которой может достичь 100 млн. человек, создала бы для ЕС более серьезные проблемы.
Если Чехию, Польшу, Венгрию, отмечают западные политики, Европейский союз еще может вместить, то полное членство такой страны, как, например, Россия, подорвало бы его рамки. Между Россией и ЕС должны формироваться отношения тесного партнерства, позволяющие иметь углубленную форму политического сотрудничества.
Такой же особый характер отношений должен иметь ЕС и с Украиной, утверждает профессор Бременского университета Дитер Зенхас, «поскольку с учетом их размеров и величины их проблем в ближайшем обозримом будущем ЕС просто не сможет их переварить». Речь идет не столько о величине стран-соискателей. Беспокойство вызывает неясное и неустойчивое положение дел у этих восточных соседей. Ибо «даже успех процессов развития в восточной половине Европы не исключает политических конвульсий».
Президент Франции Франсуа Миттеран придерживается иного мнения. На встрече с приезжавшим в Париж президентом США Биллом Клинтоном он особо отметил, что «Россия — часть Европы» и Европейскому союзу суждено увеличиться «до масштабов всего континента», если это не приведет к ослаблению ЕС. На Западе не на шутку опасаются, что вступление России может сказаться на ЕС просто непредсказуемым образом. Сегодня же даже подписание временного соглашения о торговле между ЕС и Россией повисло в воздухе. Как отметили министры иностранных дел ЕС в Люксембурге 10 апреля 1995 года, Евросоюз считает, что «условия о торговле между ЕС и Россией пока не выполнены». Главное же из этих условий — быстрое прекращение огня в Чечне и уважение там прав человека.
Как отмечает Ханс ван ден Брук, который в Европейской комиссии отвечает за внешнюю политику и политику безопасности, вопросы расширения ЕС, отношения со странами Центральной и Восточной Европы и бывшего СССР, Турцией, Мальтой и Кипром, «расширение ЕС на Восток является прежде всего политическим вопросом, затрагивающим стабильность и безопасность всего Европейского континента».
По прогнозам оптимистов, к началу будущего века ЕС будет включать в себя 22 — 25 государств. Украины в этом списке не будет. В 1994 г. ЕС подписал с Украиной соглашение о партнерстве и сотрудничестве, которое в Киеве было встречено с неоправданной эйфорией. Соглашение предусматривает более активное политическое сотрудничество и содержит обязательство обсудить в 1998 г. вопрос о создании зоны свободной торговли. Однако оно, как отмечала «Файненшл тайм», в значительной степени не дотягивает до тех соглашений о партнерстве, которые были предложены государствами Балтии и Восточной Европы и, в отличие от соглашения, заключенного с Россией, не содержит одобрения экономических реформ в Украине. Официальные лица ЕС заявили, что такое отсутствие вызвано желанием отразить озабоченность ЕС ограниченным характером экономических реформ в Украине и надавить на украинское руководство с целью заставить его действовать решительнее.
Политические комментаторы отмечали, что, подписав с Украиной «Соглашение о партнерстве и сотрудничестве», европейцы стремились предотвратить усиление нестабильности в Украине, особенно в связи с обострением кризисной проблемы и появлением новых неутешительных докладов о положении на Чернобыльской АЭС.
Но должно пройти много, очень много лет, прежде чем ЕС раскроет свои объятия стране с 52-миллионным населением, откроет границы для свободного перемещения капиталов, товаров, услуг, технологий и граждан, примет в европейскую семью государств и народов. К этому времени Украина должна быть готова соблюдать все положения, действующие в ЕС: последовательно проводить преобразование своей экономики на рыночной основе и укреплять демократическую систему. Естественно, национальная экономика должна жить в согласии с окружающей средой и быть в состоянии вынести груз объединения, который неизбежно возникнет в результате обострения конкуренции. Ее внешняя и оборонная политика не должна входить в противоречие с общеевропейской системой безопасности, основанной на сотрудничестве. Участвуя в механизме коллективного принятия решений на базе демократических институтов, Украина, как и другие страны-участницы ЕС, не должна лишиться своей индивидуальности и национальной культурной самобытности.
Первые шаги на пути в единую Европу Украина сделала. Этот процесс, на наш взгляд, будет продолжаться. Но рассчитывать на быстрые результаты нам, видимо, не следует.