Намеченные на конец октября межправительственные консультации между Украиной и Германией отменены. Пока что это единственное последствие смены власти в Берлине для отношений двух стран. В немецкой столице надеются, что встреча Виктора Ющенко и Ангелы Меркель состоится до парламентских выборов в Украине. В Киеве, в свою очередь, рассчитывают, что формат ежегодных консультаций украинского президента и немецкого канцлера будет сохранен: любая его модификация может быть воспринята как первый сигнал тревоги.
В немецкой столице никогда не рассматривали Украину в качестве стратегического партнера. Максимум, на что могли рассчитывать в Киеве, — стать надежным посредником в энергетическом диалоге между Германией и РФ: треть используемого ФРГ газа попадает на германский рынок через транзитную систему Украины. В Киеве, тем не менее, даже во времена Кучмы не теряли надежды получить от Берлина политическое благословение своих евроинтеграционных начинаний. В какой-то момент это казалось даже реальным. На берегах Днепра до сих пор с ностальгией вспоминают о том, как в декабре 2001-го Герхард Шредер заявил о том, что Евросоюзу пора наконец определиться со временными рамками предоставления Киеву ассоциации. Дипломаты, которые по долгу службы вынуждены отслеживать настроения главных игроков ЕС в отношении наших евроинтеграционных телодвижений, в неформальных разговорах констатируют: поддержка со стороны Германии наиболее сильно ощущалась в 2000 году.
Кто-то, возможно, заметит, что памятное заявление Шредера было сделано совершенно спонтанно, а сам он тогда и не подозревал, что «демократ чистейшей воды» Владимир Путин вскоре будет приезжать к нему на день рождения в сопровождении российского казачьего хора. Тем не менее, даже в момент эйфории, вызванной помаранчевой революцией, ни один представитель германского правительства не позволил себе подобных «спонтанных» высказываний. Скорее наоборот: Йошка Фишер в марте едва ли не лично просил министра Тарасюка посодействовать более сдержанному поведению официального Киева в вопросе евроинтеграции. Причем было это еще до того, как инспирированная в предвыборных целях история с визами для украинских любителей Кельнского собора не оставила негативный отпечаток на популярности главного «зеленого» страны.
Осознание того, что после оранжевой революции Украина переместилась на совершенно новый уровень (о чем без умолку рассказывают немецкие гости в украинском МИДе), никак не поспособствовало смягчению позиции Берлина даже в таком, казалось бы, компромиссном вопросе, как либерализация визового режима для отдельных категорий украинских граждан. Свидетели принятия так называемых выводов Совета министров иностранных дел ЕС относительно усиления диалога с Украиной 21 февраля сего года до сих пор вспоминают, сколько копьев было сломано, пока по настоянию немцев не возник пункт о необходимости учитывать при выдаче виз некие процедуры безопасности. Да и сегодня, в преддверии переговорного процесса на сей счет, немецкая сторона, по нашей информации, продолжает занимать наиболее неконструктивную позицию. Например, до сих пор выражает разного рода опасения по поводу упрощенной выдачи виз для владельцев служебных паспортов.
Другое дело — германский бундестаг: в его стенах заявления в поддержку евроинтеграционных стремлений Украины давно не режут никому слух. Правда, если раньше внезапные порывы любви к нашей стране проявлялись в одинаковой мере со стороны христианских демократов и представителей СДПГ, то в период предвыборной кампании в Германии инициатива была перехвачена политиками из лагеря ХДС/ХСС. Таким способом они пытались представить немецкому электорату альтернативу вступлению в ЕС Турции, демонстративно поддерживаемой командой Шредера. Сторонники Украины из числа социал-демократов заверяли автора этих строк, что своими предвыборными трюками в виде депутатских запросов об ассоциации Украины в ЕС ХДС/ХСС ведет «очень нечестную игру» в отношении Киева: после прихода к власти все обещания будут благополучно забыты.
Для Украины это важно по одной простой причине. Именно с канцлером Ангелой Меркель связывались надежды, что сторонники Украины появятся не только в немецком парламенте, но и в германском правительстве. Сегодня подобный вариант кажется достаточно иллюзорным: никто из числа приверженцев евросоюзовской ориентации нашей страны не числится в первых рядах «большой коалиции». Более того, рычагов влияния на принятие каких-либо выгодных для Киева решений, скорее всего, станет меньше и по линии бундестага. Так, например, тот же Фолькер Рюэ, которому Виктор Ющенко во многом обязан своим выступлением в бундестаге, наверняка лишится поста главы парламентского комитета по зарубежным делам.
Заблуждаются и те, кто считает, что позиция христианских демократов по Украине существенно отличается от проповедуемой социал-демократами. Как свидетельствует наш источник в германском МИДе, есть только три страны, по которым у двух главных политических сил Германии существовали серьезные противоречия: Соединенные Штаты, Турция и Ирак. Что касается Украины — здесь присутствует политический консенсус.
К тому же наши собеседники в Берлине сомневаются, что новому министру иностранных дел Германии Франку Вальтеру Штайнмайеру — серому кардиналу и технократу, не имеющему ничего общего с публичной политикой, вряд ли удастся повторить успех главы внешнеполитического ведомства во времена первой (и все еще единственной) «большой коалиции». Речь идет о Вилли Брандте, очень быстро затмившем на посту министра иностранных дел канцлера Курта Кизингера. В данной ситуации последнее слово в принятии того или иного внешнеполитического решения будет за Меркель.
Другой вопрос — сочтет ли она нужным прислушиваться к мнению своего внешнеполитического советника Вольфганга Шойбле, позиция которого по Украине особого оптимизма не вызывает. В одном из своих последних интервью Шойбле рьяно доказывал, что членство Киева в ЕС нельзя сегодня выносить на повестку дня даже в том случае, «если отсутствие перспектив на интеграцию в Европу отобьет у наших соседей желание продолжать реформы». Сама Меркель, судя по словам польского посла в Берлине Анджея Бирты, во время визита в Варшаву заверяла Квасьневского, что до «урегулирования ситуации с Турцией» никакие решения относительно Украины приниматься не будут. Что имела в виду г-жа Меркель под словом «урегулирование» — судить трудно. Однако украинские дипломаты, которые имеют опыт общения с немецкими коллегами в рамках евросоюзовских мероприятий, уже сегодня побаиваются, что формула «привилегированное партнерство вместо членства» рано или поздно может всплыть с подачи ХДС/ХСС и в отношении Киева.
Впрочем, есть и другая сторона медали. В немецких дипломатических кругах бытует мнение, что на руку Украине может оказаться интенсификация диалога между США и Германией. Нетрудно предположить, что после таких дипломатических провалов, как, например, в вопросе реформирования Совета Безопасности ООН, новые власти в Берлине попытаются скоординировать отдельные внешнеполитические шаги с Вашингтоном. А на том берегу Атлантики все еще намерены следовать первому пункту специального заявления, представленного Белому дому влиятельным Центром стратегических и международных исследований в июле этого года. Устами Мадлен Олбрайт, Генри Киссинджера, Джеймса Бейкера и Збигнева Бжезинского в нем сказано: США должны оказывать давление на Европейский Союз с тем, чтобы политика открытых дверей для Украины была соблюдена.
Не исключено, что многие решения Берлина будут зависеть и от акцентов, которые новое германское руководство предпочтет расставить в диалоге с Россией и Польшей. В случае, если Ангеле Меркель действительно удастся перевести отношения с Москвой в исключительно прагматическую плоскость, разговор между Берлином и восточноевропейским лобби Украины в ЕС (в первую очередь Варшавой и Вильнюсом) станет куда более доверительным. От Киева для начала требуется самая малость: назначить в Германии посла.