Проведение 23-24 мая президентских выборов в Египте символизировало очередной шаг республики на пути к демократизации и институализации государственной власти после прошлогодней революции. Избрание главы государства в условиях социально-политического напряжения и ухудшения экономической ситуации критически важно для развития страны. И, кроме того, является последним этапом передачи власти от военного к демократически избранному руководству.
Первые же выводы относительно результатов голосования, в ходе которого избиратели не смогли выбрать своего лидера, свидетельствуют, что египетское общество разделено и не имеет единого видения дальнейшего развития государства. При этом для половины населения выбор теперь заключается в том, что во втором туре придется выбирать «из двух зол» - то есть исламиста или представителя поверженного режима Мубарака.
В целом президентские выборы стали первыми в новейшей истории республики по уровню прозрачности, честности и конкурентности. Впервые в истории страны это обеспечивалось судебным корпусом: на каждом из более 13 тыс. избирательных участков присутствовал, по меньшей мере, один из 14,5 тыс. судей. Кроме того, мониторинг избирательного процесса осуществляли 9,7 тыс. наблюдателей из 50 египетских и трех зарубежных неправительственных организаций, в том числе авторитетного Центра Картера.
Согласно результатам Высшей комиссии по выборам президента Египта, первое место занял глава Партии справедливости и равенства (политическое крыло исламистской ассоциации «Братья-мусульмане») Мохаммед Мурси, за которого проголосовали 24,78% египтян. Последний экс-премьер эпохи Мубарака и военнослужащий с 40-летним стажем Ахмед Шафик набрал 23,66%. Тройку лидеров с небольшим отставанием замкнул независимый кандидат социалистических взглядов Хамдин Сабахи, голоса за которого отдали 20,72% избирателей. 17,47% голосов набрал еще один исламист-реформатор Абдуль Монейм Абуль Футух, в прошлом один из руководителей «Братьев-мусульман», который решил пойти на выборы самостоятельно, за что и поплатился членством в ассоциации. Пятым к финишу со значительным отставанием пришел кадровый дипломат, экс-председатель Лиги арабских государств Амр Муса с 11% голосов.
Поскольку ни один из кандидатов не набрал необходимого количества - свыше 50% голосов, то в стране 16-17 июня состоится второй тур голосования, участие в котором примут два кандидата с наибольшей электоральной симпатией - М.Мурси и
А.Шафик.
Комментируя честность избирательного процесса, следует обратиться к оценке Центра Картера, на счету которого мониторинг 89 избирательных процессов в разных частях мира. Согласно предварительному отчету организации, голосование прошло мирно и упорядочено, а качество избирательного процесса на большинстве посещенных участков было «хорошим». Признавая наличие процедурных нарушений, а также несоблюдение секретности голосования, наблюдатели центра пришли к выводу, что зафиксированные случаи существенно не нарушали честности голосования. Вместе с тем было указано, что отсутствие представителей кандидатов, СМИ и наблюдателей во время финального подсчета национальных результатов в штаб-квартире ЦИК «подрывает общую транспарентность результатов выборов». Кроме того, в Центре Картера выразили обеспокоенность по поводу «широкого контекста», в котором проводились выборы, а именно наличия нерешенных «фундаментальных вопросов», связанных, в частности, с балансом полномочий президента и государственных учреждений.
Собственно, последнее замечание очень справедливо, ведь новому президенту Египта придется осуществлять свои полномочия в условиях отсутствия основного закона страны и невозможности политических сил достичь консенсус относительно разработки нового. Утвержденная в марте 2011 года «Конституционная декларация» отдает Народному собранию право на определение основ государственной политики, плана экономического и социального развития, общегосударственного бюджета и контроля за деятельностью исполнительной власти. В этих условиях, как представляется, конфликт по линии парламент-президент неизбежен.
Объявленные результаты голосования не совсем совпали с предвыборными прогнозами, а кое в чем вообще стали «сюрпризом». Если никто не сомневался в проведении второго тура, то порядок финиширования кандидатов в первом удивил многих. Как, собственно, неожиданной была и низкая явка избирателей - за два дня голосования, которое продлевали каждый день на час «из-за высокой явки избирателей в вечернее время», - на участки пришли всего 46,4% зарегистрированных избирателей.
В целом результаты голосования засвидетельствовали падение общей поддержки представителей политического ислама (исламизма). Даже если подытожить количество голосов двух главных исламистских кандидатов - от Партии справедливости и равенства М.Мурси и Абуль Футуха, кандидатуру которого поддержали и салафиты из «Ан-Нуру», - они не набрали даже половины голосов египетского электората. И это при том, что еще три-четыре месяца назад на парламентских выборах исламисты из этих двух партий уверенно торжествовали, заняв почти две трети мест в Народном собрании (47 и 24% соответственно).
В некоторой степени это можно объяснить нарастанием опасения в обществе относительно намерений «братства» монополизировать власть в стране, что фактически будет означать переход от автократического правления светской партии Мубарака к другой, теперь уже религиозной. Кроме того, падение рейтинга исламистов связывают и со слабым выполнением ими обязанностей в парламенте и использованием положения для удовлетворения собственных узких интересов, а не государственных.
Некоторые считают, что «запасному кандидату» Мохаммеду Мурси не хватило и харизмы, в отличие от главного кандидата Хейрата Шатера, дисквалифицированного ЦИК из-за непогашенных судимостей. Именно миллионера Х.Шатера, который до выдвижения кандидатуры занимал должность заместителя генерального наставника «Братьев-мусульман», считают одним из стратегов ассоциации и архитектором проекта «Нахда» («Возрождение») - платформы, с которой М.Мурси пошел на выборы. «Выбирайте владельца проекта «Нахда», - приблизительно так египетские блогеры критиковали Мурси, намекая на то, кому на самом деле принадлежат рычаги власти.
Настоящим сюрпризом голосования стало «почти второе» место Хамдина Сабахи, последователя идей панарабизма и арабского социализма. С лозунгом своей слабо финансированной кампании «Один из нас» Сабахи сумел заручиться поддержкой тех, для кого социальная справедливость является самой болезненной темой. Значительную часть его электората представляли молодежные продемократические движения (основа прошлогодней революции) и профсоюзы, а также те египтяне, которые видели в нем единственного кандидата, «не запятнанного» ни исламизмом, ни принадлежностью к режиму Мубарака.
Выход во второй тур пары Мурси-Шафик возмутил многих египтян, убежденных, что «революцию украли». В либерально-демократической Партии свободных египтян заявили, что политсила, скорее всего, будет бойкотировать второй тур, поскольку не хочет голосовать ни за «исламского фашиста» Мурси, ни за «военного фашиста» Шафика. О намерениях бойкотировать выборы заявляют и другие продемократические силы. Сабахи же назвал голосование выбором из «двух ужасов».
Тем временем оба претендента на президентское кресло начали борьбу за электорат своих бывших соперников, пытаясь в заявлениях избавиться от приклеенных ярлыков «исламист» для Мурси и «фулюль» для Шафика (араб. «остатки», которым оскорбительно называют представителей бывшего режима). Признавая шансы обоих кандидатов занять должность главы государства, более вероятной все-таки представляется победа Мухаммеда Мурси. Его шансы будут расти прямо пропорционально уступкам и договоренностям с либерально-демократическими силами и «революционной молодежью». Большинство из них не хочет голосовать за «фулюль», а их бойкот может привести к низкой явке на выборах и, соответственно, сомнениям относительно легитимности избранного главы государства. Кроме того, над экс-премьером нависает еще и решение Высшего конституционного суда относительно «закона о политической изоляции», вынесение которого запланировано на 12 июня. Вместе с тем не следует забывать о факторе Высшего совета вооруженных сил АРЕ, ведь военный генералитет, несомненно, имеет и свое «видение» республики «после себя».