В украинских СМИ, в том числе на страницах «Зеркала недели», довольно часто выступают Андрей Окара, доцент Академии госслужбы при президенте РФ, и Александр Лебедев, депутат Государственной думы РФ, координатор Группы по вопросам связей с парламентом Украины.
Они позиционируют себя как симпатики Украины, которые искренне ратуют за ее судьбу и состояние украинско-российских отношений, даже подвергаясь при этом обструкции и глумливым комментариям со стороны российского политикума и своих коллег.
Оба достойных господина в целом положительно — А.Окара даже восторженно, А.Лебедев толерантно — относятся к оранжевой революции.
Однако ни один из них не воспринимает положительно стратегический внешнеполитический курс Украины, несмотря на разные формы и тональность донесения до читателя своих соображений.
А.Окара более склонен к концептуальному, даже с метафизическими элементами, осмыслению ситуаций и событий, в процессе которого он совершает попытки интеллектуального, мягкого приживления украинской общественности мысли об ошибочности и бесперспективности геополитической стратегии Украины.
А.Лебедев концептуально более приземлен и намного более прагматичен. В статье, опубликованной в «Зеркале недели» (30 июля, 2005 год), он восхваляет мудрость президента Российской Федерации и его личный вклад в развитие отношений с Украиной, клеймит «абсурдность» поведения «желто-голубой сборной», то есть новой власти Украины, и демонстрирует агрессивно-истерический подход к оценке состояния украино-российских отношений в конкретных сферах.
Говоря о геополитической стратегии Украины, оба представителя российского политикума предлагают новой украинской власти великое множество вариантов поведения, но, упаси Боже, не курс на европейскую и евроатлантическую интеграцию. В частности, А.Окара считает, что правительство Украины, используя витальную, креативную энергию народа, разбуженную прошлогодними революционными событиями, должно поставить перед страной, вопреки украинскому историческому опыту и национальной «карме» вечных неудачников, некое сверхзадание и определить, какая геополитическая идентичность является актуальной для современной Украины: транзитная (Украина как «мост» между Западом и Востоком, Севером и Югом), морская (Украина как «владычица южных морей» и прибрежных территорий), лимитрофная (Украина как центральное звено Черноморско-балтийской «санитарной границы» между Западной Европой и Россией), континентальная (Украина как heartland — сердцевинная земля евразийского континента, основа для содержания «большого пространства») («День», 16 июня 2005 года). Красноречивые и развесистые дифирамбы оранжевой революции и фантазии по поводу возможных вариантов геополитического будущего страны А.Окара сопровождает выводом, что ее «главный исторический смысл» вовсе «не в убийственной для Украины евроатлантической стратегии новой власти». («Зеркало недели» от 7 мая 2005 года). Он также недвусмысленно утверждает, что «мечта об интеграции в евросообщество, по-своему больное и страждущее, не намного перспективнее восстановления СССР («Зеркало недели», 5 февраля 2005 года) и что провал с принятием Конституции ЕС деконструировал миф о возможности вступления Украины в это сообщество и, таким образом, поставил под вопрос идеологему «европейского выбора» («День», 16 июня 2005 года). В таком же духе высказывается А.Лебедев, считая, что «обвальный кризис в Европейском Союзе поставил крест на мечтах политической элиты Украины о быстрой интеграции в Европу» («Зеркало недели», 30 июля 2005 года).
Демонстрируя благосклонное отношение к задекларированной новым правительством стратегии «украиноцентризма», А.Окара считает, что последняя «предполагает не только отказ от «евроцентризма», «американоцентризма» и «москвоцентризма», но и развитие на основе своего собственного «максималистского» духовного и исторического опыта модели Украины как самодовлеющего государства, которое стремится быть субъектом международной политики, а не объектом чужих «розыгрышей». При такой, на первый взгляд, теоретически привлекательной трактовке «украиноцентризма» Украина практически лишается права на цивилизационный выбор, оказывается в геополитической пустоте и остается один на один с Россией. При этих обстоятельствах предлагаемое А.Окарой позиционирование Украины превратит ее в объект только российских внешнеполитических игр, а не каких-то абстрактных чужих розыгрышей, поскольку именно ведущие российские властные круги мечтают о возрождении «единой Великой России» и рассматривают Украину как ее неотъемлемую интегральную часть.
Подчеркнем в связи с этим, что влиятельная российская политическая элита и рядовые россияне в подавляющем большинстве своем свято убеждены в следующем:
— Украина виновата в развале СССР и нынешних неурядицах России;
— независимая Украина — это геополитическая аномалия и угроза России;
— Россия без Украины геополитически незавершенна и не может возродиться как великое государство; русский и украинский народы — это единое целое с одной верой, одним языком, и их воссоединение является лишь вопросом времени;
— цель воссоединения русских и украинцев — создание единого сверхнарода, с которым будет считаться и перед которым будут дрожать Европа и мир.
В свете изложенного трактовка «украиноцентризма» в смысле изоляционизма не выдерживает критики. Под «украиноцентризмом» следует понимать решительную и последовательную государственную политику, направленную на защиту украинских национальных интересов, которая должна быть приоритетной.
В современных условиях интересы обеспечения безопасности Украины, сохранение ее национальной идентичности, защита государственной независимости, поддержка и повышение благосостояния нации обусловливают евроатлантическую и евроинтеграционную стратегию украинского государства. Будучи членом НАТО и ЕС или даже одной из этих организаций, Украина окончательно покидает силовое поле внешней политики России, перестает быть объектом ее неоимперской политики и попадает в семью государств, которые не будут посягать на ее независимую государственность. Ни один европейский политик, не говоря о правительствах стран-членов НАТО и ЕС, не выступает за развитие «единой Великой» Германии, Польши, Франции, Испании и т.п., не считает украинцев немцами, поляками, французами, испанцами и не вынашивает планов включить их в какой-либо сверхнарод. Обретение Украиной членства в НАТО и ЕС полностью соответствует нормам современного международного права, нисколько не нарушает легитимных интересов России и не будет препятствовать поддержке и развитию нормальных украино-российских отношений. Ни НАТО, ни ЕС не являются закрытыми автаркичными объединениями, запрещающими своим членам отношения с третьими государствами и международными организациями. После образования этих организаций их члены не разорвали отношения с Союзом ССР, и сегодня поддерживают отношения с Россией. Новые члены НАТО и ЕС, которые присоединились к этим организациям после самороспуска организации Варшавского договора и СЭВ и последующей дезинтеграции СССР, также не прекратили отношений с Россией. Следовательно, изображение российскими политиками и СМИ евроинтеграционного и евроатлантического курса Украины как политики разрыва с Россией является ошибочным и вводит рядовых граждан в заблуждение, культивирует вражду и отчуждение между народами обеих стран, вносит элементы раскола в украинскую общественную жизнь. Такой подход отравляет атмосферу украино-российских отношений. А.Лебедев пишет, что «в Москве, Минске и Астане с большим удивлением следят за пертурбациями украинской позиции в вопросе формирования Единого экономического пространства, поскольку Киев категорически отвергает все, что связано с таможенным союзом». В связи с этим следует напомнить, что Соглашение о создании ЕЭП является рамочным документом. Согласно его ст.5, «Единое экономическое пространство формируется поэтапно, с учетом разноуровневой и разноскоростной интеграции», в том смысле, что «каждая сторона сама определяет, в каких из направлений развития интеграции или отдельных интеграционных мероприятиях она принимает участие и в каком объеме».
Приемлемым для Украины уровнем сотрудничества в рамках ЕЭП, который не будет противоречить ее курсу на европейскую и евроатлантическую интеграцию, является зона свободной торговли. В случае участия страны в таможенном союзе четырех в переговорном процессе Киева как с ВТО, так и с Евросоюзом возникнут серьезные проблемы. Они практически заблокируют путь к членству в ВТО и воспрепятствуют созданию зоны свободной торговли ЕС—Украина, что навсегда перекроет свободный доступ украинским товарам на огромный еврорынок и лишит Украину перспективы членства в Евросоюзе.
Не соглашаясь на участие в таможенном союзе четырех, наша страна защищает свои долгосрочные стратегические национальные интересы и действует в полном соответствии с положениями Соглашения о создании ЕЭП. Поэтому обвинять украинских переговорщиков, не желающих обсуждать вопрос о таможенном союзе, в «демонстрации амбивалентности, граничащей с паранойей», мягко говоря, некорректно и нецивилизованно, и вряд ли поспособствует улучшению украино-российских отношений.
Касаясь вопросов экономического сотрудничества, А.Лебедев считает: то, что «творится вокруг предприятий и объектов иностранных инвесторов в Украине сегодня, — это чистой воды махновщина». Не оправдывая неспособность новой украинской власти выработать уже на старте согласованную позицию в вопросе наведения порядка в сфере приватизации, нельзя согласиться с тем, что правительство Украины преследует цель «забрать у иностранцев все нажитое». Суть проблемы заключается не в формальных организационно-процессуальных недостатках, а в восстановлении законности и обеспечении публичного интереса путем отмены в определенном законом порядке сделок, заключенных с нарушением украинского законодательства, или реализация которых сопровождалась грубым невыполнением условий приватизации. Огульно обвиняя наше правительство в экономическом произволе, А.Лебедев выдвигает требование не только обеспечить гарантии инвестициям российского капитала, но и создать льготные условия для его новых проектов. В связи с этим возникает вопрос, почему должны гарантироваться инвестиционные проекты, осуществленные с нарушением украинского законодательства, и почему для проектов российского капитала должны быть созданы льготные условия. Согласно требованиям общепризнанных принципов права и экономической демократии, нарушения закона, кто бы их ни совершил, должны быть исправлены, и для всех без исключения инвесторов должны быть созданы равные условия. При этом государство имеет право и обязанность хранить контрольные пакеты акций ключевых предприятий в стратегически важных для национальной безопасности отраслях экономики Украины.
Учитывая генетическую, а иногда и родственную близость властной элиты двух стран — бывшей советско-партийной номенклатуры — и сомнительные сделки между украинскими и российскими мафиозно-олигархическими кланами, проникновение российского капитала в Украину при содействии режима Л.Кучмы довольно часто осуществлялось непрозрачно и усугубляло тенизацию ее экономики со всеми отрицательными последствиями, из этого исходящими, для состояния экономики страны, ее бюджета и благосостояния рядового украинца. Кроме того, угроза национальной безопасности Украины потенциально кроется в политизированности российского капитала. В России существует прочно укоренившаяся историческая традиция подчинения деятельности церкви, общественных институтов и крупных бизнес-структур «государственным целям и интересам». Во многих сферах, особенно стратегически важных, российский капитал является проводником государственной политики Российской Федерации, что зачастую противоречит жизненно важным интересам Украины. Ярким примером могут служить активное лоббирование российскими компаниями прошлогоднего решения правительства Януковича по поводу реверсного использования нефтепровода Одесса—Броды; артельное соглашение российских владельцев нефтеперерабатывающих заводов в Украине, приведшее к бензиновому кризису весной 2005 года; доведение до грани банкротства Черноморского судостроительного завода, владельцами которого являются российские инвесторы.
При таких обстоятельствах речь должна идти не о каких-то специальных льготах для российского капитала, а о внедрении для всех инвесторов равных возможностей и прозрачных схем приватизации, которые не будут создавать угрозы национальной экономике и безопасности Украины.
Встав на путь, хорошо проторенный великодержавными российскими шовинистами, А.Лебедев выражает обеспокоенность положением русского языка, русской культуры и православной церкви в Украине и выдвигает требование к новой украинской власти создать условия для нормального функционирования русского языка во всех сферах, в том числе официальной.
Иначе как циничной, лицемерной и провокационной такую позицию назвать нельзя, поскольку общеизвестно, что именно украинский язык иезуитскими и насильственными административными методами систематически искоренялся из обихода практически во всех сферах по всей Украине и поныне остается в положении аутсайдера во многих регионах, где украинское население составляет большинство. За годы режима Л.Кучмы процесс русификации Украины не только не прекратился, но даже усилился из-за абсолютного преобладания в украинском информационном пространстве, на книжном рынке и в шоу-бизнесе русского языка. В Украине проводятся чересчур умеренные и скромные мероприятия по возрождению украинского языка в сфере образования и культуры. Однако за годы независимости в Украине не было дискредитировано ни русскоязычное население, ни его культурные и духовные запросы. Поэтому истерические призывы к улучшению положения русского языка и культуры являются не заботой о правах этнических русских, проживающих в стране, а борьбой против языковых прав украинцев и возрождения украинского языка в Украине.
Правовые основы украинской государственной языковой политики, определенные Конституцией и подтвержденные решением Конституционного суда, соответствуют общепризнанным международным стандартам и исключают языковую дискриминацию лиц, относящихся к национальным меньшинствам. Именно поэтому ни в украинских судах, ни в Страсбургском суде по правам человека никогда не было зарегистрировано ни одной жалобы на нарушение у нас языковых прав русских. Шансы выиграть такие дела в суде, к сожалению, имеют скорее украинцы. В Украине не существует никаких ограничений для деятельности российской православной церкви, известной как Украинская православная церковь Московского патриархата. Более того, отношение украинской власти остается неоправданно толерантным даже к тем приходским священникам УПЦ МП, которые систематически ведут откровенно антиукраинскую деятельность и особо «отметились» во время прошлогодней президентской кампании в Украине. Если г-н Лебедев действительно заботится об улучшении украино-российских отношений, ему следовало бы обратиться к патриарху РПЦ Алексию II с советом призвать своих подчиненных в Украине вести себя согласно заповедям божьим, а не выполнять враждебные Украине политические заказы.
В заключение А.Лебедев предостерегает украинскую элиту против попыток сделать свое государство «плацдармом для революции» в России и предупреждает, что «это будет означать проведение действительно имперской политики — такие уж у нас общественные настроения». Этот пассаж вызывает в памяти начатую Путиным вторую чеченскую войну в ответ на неизвестно кем осуществленные в Москве теракты, задним числом приписанные чеченским террористам. Слава Богу, в адрес братской славянской Украины А.Лебедев ограничивается прогнозом лишь холодной войны, поскольку надеется, что и ее «молодое по историческим меркам Украинское государство не перенесет».
Суть этой нескрываемой философии лежит на поверхности: не пойдете на уступки в сферах, затрагивающих интересы государственной безопасности и самого существования украинской нации, объявим войну, пока холодную, а casus belli найдется.
В этой ситуации наибольшей ошибкой украинской власти было бы усердное, как во времена Кучмы, исполнение капризов, требований и ультиматумов «старшего брата». Этот путь мы уже проходили, и знаем, что он ведет в тупик.
Оздоровление украино-российских отношений может произойти только в том случае, если обе стороны будут учитывать легитимные интересы друг друга и руководствоваться в своих отношениях общепризнанными нормами современного международного права.