Случайное присутствие в кулуарах минского саммита приоткрыло, как общаются сегодня российские и украинские руководители. Если Виктору Черномырдину и Евгению Марчуку еще удалось провести достаточно спокойную — но это обусловлено характерами обоих правительственных руководителей — встречу, то Борис Ельцин откровенно не хотел разговаривать с Леонидом Кучмой. А так как самому российскому президенту было несколько неудобно не общаться с сидящим рядом с ним коллегой, то ответственность за невозможность проведения столь долгожданной и неизбежной (по определению самого же Бориса Николаевича) встречи легла на президентское окружение, представители которого объясняли, насколько перегружен российский лидер, как затянулся окончившийся около двух часов пополудни саммит (вот уж действительно напряженная программа!). И только один из высокопоставленных чиновников, самый честный и интеллигентный, в конце концов сказал мне простую истину: «Ну не хочет Борис Николаевич разговаривать с Кучмой!». Дипломаты разъяснили: позиции сторон настолько разнятся, что нет никакого смысла в общении президентов, и Ельцин хочет инстинктивно избежать его, чтобы не выглядеть человеком, не способным к принятию конструктивных решений и нахождению компромиссов... Поэтому сообщение о достижении Борисом Ельциным и Леонидом Кучмой договоренности о встрече 9 июня в Сочи явилось закономерным результатом происходящего. Это не новость, вернее — очень старая новость — возвращение к «курортной дипломатии», отличавшей российско-украинские отношения в эпоху Леонида Кравчука... Мы еще не забыли, как Ельцин и Кравчук прогуливались по пляжу в рубашках с короткими рукавами, распугивая курортников, — красота! «Курортная дипломатия», собственно, отличается от настоящей тем, что все достигнутые договоренности можно быстро дезавуировать, интерпретировать и вообще забыть. Для преломления этой тенденции Леониду Кучме и нужен был когда-то приезд Бориса Ельцина в Киев. В результате — российский президент уже сказал, что пока в украинскую столицу не поедет, а Кучма направляется в Сочи. По стопам Кравчука.
Информированные источники из президентского (ельцинского) окружения приписывают Борису Николаевичу афоризм: «Пока этот там президентом, я к нему в Киев ни за что не поеду». Сказано не о первом, а о втором Президенте Украины через несколько месяцев пребывания Леонида Даниловича на президентском посту и связано, конечно, не с ошибками Кучмы, а с началом достаточно реалистичной оценки ситуации руководителем украинского государства. В период претендентства Кучма обещал Кремлю всего много и сразу, но самое главное — Москва пыталась читать в его обещаниях между строк и решила, что Кучма — это и есть украинский Лукашенко. За свою политологическую ошибку российские руководители хотят заставить платить украинских. И особых шансов нормализовать отношения с Москвой нет, если не начать политику столь милого Москве декларативного отказа от атрибутов самостоятельности — как это уже делают в Минске. При этом стоит учитывать, что Россия не собирается становиться донором для «славянских братьев» и здесь никто не думает, что будет, если белорусская экономика, истощенная «интеграцией», рухнет вместе с президентурой Лукашенко. Главное — момент, броская фраза, шовинистическая иллюзия... Поэтому не будем воображать, что у украинских руководителей есть выбор. Они могут действовать только так, как действуют, — может быть, только немного последовательнее...
Вопрос о поездке Бориса Ельцина в Киев действительно закрыт. Даже если Борис Николаевич когда-нибудь и приедет, это будет уже другой визит, а не тот, который планировался после победы Кучмы. Для «того» визита последний шанс оставался перед приездом в украинскую столицу президента Соединенных Штатов. Сегодня же Ельцин смотрит на Кучму, а видит Клинтона. А это уже ситуация вообще совершенно новая: в конце концов, глядя на Кравчука, Ельцин видел только Кравчука...
Этот раздраженный взгляд объективно содействует усилению в российском руководстве жесткой линии по отношению к Украине. «Партия силы» вновь победила. Где Олег Сосковец? Вероятно, занимается более насущными и выгодными вопросами, чем российско-украинские отношения. Из Кремля уже раздавались заявления, которые легко можно было понять как желание отказаться от достигнутых ранее экономических договоренностей. И это произошло бы, даже если бы визита Клинтона в Киев не было. Успех предвыборного блока, созданного вопреки законам всякой политической логики Виктором Черномырдиным и Олегом Сосковцом одновременно, так или иначе зависит от поддержки РАО «Газпром». В Москве это объединение иначе как «Наш дом — Газпром» не называют даже газеты. Таким образом, для руководителей российского Кабинета министров интересы Рэма Вяхирева куда более существенны, чем интересы Леонида Кучмы и даже какой-то там Украины.
Иной вопрос — что может реально предпринять Москва, отказываясь от новых компромиссов? Вероятно, самое интересное в российско-украинских отношениях — их декларативность. Отключить газ нельзя... Активизировать Крым хотелось бы, но не в разгар курортного сезона, а учитывая провинциальную бездарность симферопольских руководителей — и по наступлении холодов не стоит. Менять украинское руководство? Но и это уже было, а результат вызывает раздраженную гримасу победителя. Украина, пусть и экономически несостоятельная, все же в лучшем положении, так как теперь и с точки зрения Москвы, и с точки зрения объективной реальности она начинает выступать как фрагмент западной геополитики и может требовать в этой связи гораздо большего от Москвы, чем «братская» Беларусь, исчезнувшая пока что и с карты Европы, и из размышлений московских политиков. Белорусское недопонимание объективных реалий создало для Украины весьма выгодный фон, который в совокупности с визитом Клинтона можно удачно использовать, общаясь с россиянами. В Москве это тоже отлично понимают. Потому и раздражаются.