Президент проекта «Переходные демократии» и Комитета США по вопросам НАТО (неправительственной организации, созданной с целью поддержки расширения НАТО not founded) Брюс ДЖЕКСОН — человек влиятельный и известный не только в Соединенных Штатах. Лишь перечень научных и исследовательских центров, институтов и советов, в деятельности которых он принимает непосредственное участие, занял бы солидную газетную площадь. Сфера деятельности господина Джексона — международная политика и политика безопасности. Статьи эксперта с мировым именем по этой тематике украшали страницы таких изданий, как The Wall Street Journal, The National Interest, Policy Review, Polityka, Gazeta Wyborzca и др. Сегодня с его мнением об атлантическом будущем Украины имеют возможность ознакомиться и читатели «ЗН».
— Господин Джексон, со стороны НАТО звучали заявления, что политика открытых дверей будет продолжаться и после завершения нынешнего, второго раунда расширения на восток (до мая 2004 г.). Каковы перспективы следующих раундов расширения НАТО и как долго двери будут оставаться открытыми?
— В коммюнике, принятом на Пражском саммите НАТО в ноябре 2002 г., союзники четко задекларировали намерение продолжать политику открытых дверей и даже назвали Албанию, Хорватию и Македонию кандидатами на получение приглашения после достижения ими соответствия критериям НАТО. На мой взгляд, в этом десятилетии обязательно будет еще по крайней мере один раунд расширения НАТО.
Я ожидаю, что НАТО пригласит новых членов через один саммит, то есть где-то в июне 2006 года и еще, возможно, в конце десятилетия.
Теоретически расширение НАТО может продолжаться бесконечно, но на практике мы, по-видимому, приближаемся к завершению формирования современной евроатлантической системы безопасности. Я считаю, что Украина будет иметь наилучшие шансы присоединиться к НАТО и другим европейским структурам, таким, как Европейский Союз, в течение следующих пяти лет. Что будет после этого, сказать трудно. Поэтому ускорение политической реформы — очень важное условие для утверждения Украины как европейского государства.
— Война в Ираке повлекла за собой глубокий раскол в НАТО, и многие ставят сейчас вопрос о целесообразности существования альянса. Сохраняет ли альянс какую-либо стратегическую цель? Если да, то какое значение может иметь следующее расширение для выработки его стратегии?
— Это еще вопрос, был ли раскол таким уж глубоким. Собственно говоря, расхождений относительно сути режима Саддама Хусейна не было, и никто из союзников не сомневался, что отстранение Саддама Хусейна от власти сделает мир более безопасным. Дискуссии в НАТО, пусть и очень острые, касались вопросов тактики и процедур. В пределах этих тактических споров позицию США по поводу C.Хусейна стабильно поддерживали 16 стран против трех; в более широких европейских дискуссиях это соотношение равнялось 18:2.
Что же касается общего вопроса о целесообразности существования НАТО, то, на мой взгляд, среди ведущих международных организаций недавний «кризис доверия» НАТО пережил легче всех. Намного более серьезные вопросы возникли по роли ООН в миротворческой деятельности или возможностей и готовности ЕС к гуманитарному вмешательству. Полагаю, стратегическую цель НАТО лучше всего сформулировал заместитель помощника президента США по вопросам национальной безопасности Стивен Хедли в речи в Брюсселе 3 октября 2002 г. Он сказал: «Стратегия базируется на трех китах: мы будем защищать мир, противодействуя и предотвращая насилие со стороны террористов и режимов-изгоев; мы будем беречь мир, содействуя наступлению эры хороших отношений между великими мировыми государствами; мы будем распространять мир, стремясь обеспечить преимущества свободы и процветания во всем мире. Как видите, эта стратегия не устраняет НАТО, а наоборот, отводит НАТО главную роль...»
Я не мог бы сделать вывод лучше Стива Хедли и полностью соглашаюсь с его мнением, что НАТО является и останется основой евроатлантической системы безопасности.
— Вы лоббируете поддержку расширения НАТО в Конгрессе США с 1994 г. Какие главные критерии использует Конгресс США, оценивая кандидатов? Как, по вашему мнению, эти критерии будут изменяться по отношению к новым кандидатам?
— Наш лозунг во время первого раунда расширения был следующим: «НАТО — это военное проявление общества, разделяющего общие ценности». Мы и сейчас придерживаемся этого принципа. Конгресс прежде всего заботится о целостности гражданского общества в стране, весомости его институтов (суда, СМИ, парламента, оппозиционных партий, избирательного процесса) и преданности народа демократическим ценностям. Второй критерий — желание (и, в меньшей мере, способность) страны-кандидата делить ответственность за защиту этих ценностей. Я часто советовал потенциальным странам-кандидатам: если у вас есть выбор между самыми мощными в мире вооруженными силами и президентом Вацлавом Гавелом, выбирайте Гавела. В глазах американского сената быть бессильным, но святым намного лучше, чем преисполненным могущества преступником.
Каждый раз, когда сенат голосовал за расширение НАТО, он делал это ответственно, исходя из ценностных соображений. Положительное решение всегда принималось подавляющим большинством голосов: 80 против 19 в 1998 г., 96 против 0 — в 2003 г. Тем не менее, во время каждых дебатов сенат проявляет особую заинтересованность, рассматривая вопросы демократических преобразований и подробную информацию о новейшей истории. Полагаю, что вопросы коррупции и обязательств правительства страны-кандидата по противодействию ей и через пять лет останутся среди главных, но думаю, что сенат будет интересоваться также ограничением президентских полномочий, защитой прессы и гражданских свобод, ходом конституционной реформы и распределением власти, общим состоянием прав человека, а также избавлением Украины от организованной преступности и влияния России. Я назвал только несколько сфер, которыми будет интересоваться комитет сената по международным отношениям. Полагаю, выводы прессы, независимых неправительственных организаций и собственно НАТО позволят снять вопросы в определенных сферах и определить другие, которые раньше нас не волновали.
— Часто говорят, что решение о принятии в НАТО определенных кандидатов является политическим, а не военным. Но отношения НАТО с Украиной в значительной мере сосредоточены на военной реформе. Какое внимание Конгресс США уделяет этим двум аспектам расширения?
— Военная реформа, собственно, начальный этап. Парадоксально, но из всех реформ ее осуществить легче всего, поскольку качества оборонной сферы (войска, техника, деньги) являются объективными и сравнительно легко поддаются количественной оценке. Думаю, никто не ожидал, что армии Варшавского договора проявят очень желательные либеральные качества — что их солдаты будут выполнять приказы гражданских руководителей и осуществлять реформы. Однако, как следует из поставленного вопроса, военная реформа — важное, но недостаточное условие.
Когда лидеры НАТО называют приглашение «политическим решением», они используют термин «политическое» в самом широком смысле. Возможно, точнее было бы назвать его «цивилизационным». Бывший министр обороны Германии Фолькер Рюэ говорил, что членство в НАТО, как и в ЕС, создает отношения более крепкие, нежели брачные. Можно представить четвертый или пятый брак, но решение о вступлении в НАТО или ЕС принимается лишь один раз и, можно сказать, навсегда. Поэтому важнейшие аспекты решения о приглашении являются идеологическими или политическими. Похожи ли на нас эти люди? Можем ли мы им доверять? Будут ли они заботиться о детях, женщинах, евреях или других этнических или религиозных меньшинствах так, как мы? Отдаст ли их правительство власть оппозиционной партии после проведения свободных и честных выборов? Гарантируют ли они своим журналистам безопасный путь домой поздно вечером?
Я формулирую все это в стиле американской политики, но европейские союзники ставят те же вопросы. У них они несколько формально именуются копенгагенскими критериями ЕС, но содержание имеют то же. С разворачиванием Украиной кампании интеграции в европейские структуры эти политические вопросы обязательно выйдут на первый план. На последних этапах своего «кандидатского стажа» Польша приложила немало усилий, чтобы показать: польский народ понимает трагедию Холокоста; Словакия доказала, что словаки осознают угрозу возвращения к политике национализма и ксенофобского популизма; Румыния многое сделала, дабы убедить сенат, что ее правительство будет бороться с коррупцией и торговлей женщинами. По моему мнению, с приближением времени решения о приглашении Украина окажется в водовороте горячих дискуссий по многим вопросам, которые кажутся неудобными ее руководству и приносят боль ее народу. Полагаю, именно это союзники из НАТО пытаются донести до украинцев, когда употребляют термин «политическое».
— В мае 2002 г. Украина объявила вступление в НАТО своей долгосрочной целью в области национальной безопасности, но сейчас сотрудничество Украины с НАТО остановилось на расстоянии шага от участия в Плане действий по членству в НАТО (ПДЧ). Может ли Украина без участия в ПДЧ продвигаться к долгосрочной цели членства в НАТО?
— Нет. План действий по членству является важным механизмом, предшествующим вступлению. В последние годы считается, что все потенциальные кандидаты на вступление в НАТО должны пройти по крайней мере три или четыре годичных цикла ПДЧ перед рассмотрением возможности их приглашения. Несмотря на определенные проблемы в американо-украинских отношениях и год или немногим более очень прохладных дипломатических отношений, Украина достигла определенных важных промежуточных целей на пути к Плану действий по членству. Украине удалось активизировать План действий по вступлению в НАТО на Пражском саммите и воплотить его в так называемый «путеводитель в ПДЧ» (хотя сторонники Украины в США и Европе были разочарованы тем, что так много времени понадобилось Украине для возвращения доверия членов альянса после периода напряженных отношений). Я уверен, что сейчас Украина находится на расстоянии прямой видимости от формального интенсивного диалога по поводу вступления в НАТО и должна начать серьезную подготовку к подаче полноценной заявки на участие в ПДЧ.
Считаю, что во время заседания Комиссии Украина—НАТО 4—5 мая 2003 г. в Вашингтоне нам удалось выйти из тупика.
Украина была представлена очень солидной делегацией, которую возглавляли министр обороны В.Шкидченко и секретарь СНБО Е.Марчук. Они убедительно заявили о желании Украины сделать вклад в укрепление безопасности и ее готовности к последующим реформам. Делегация также встретилась с помощником президента США по вопросам национальной безопасности Кондолизой Райс, произвела положительное впечатление и детально обсудила, что необходимо сделать Украине, дабы быть признанной в качестве страны европейской демократии. Если политики в Украине, отвечающие за национальную безопасность, воспользуются успехом Комиссии Украина—НАТО и осуществят серьезные реформы, Украина будет иметь все основания надеяться на формальное приглашение к участию в Плане действий по членству на саммите НАТО в мае 2004 г. Неприсоединение к ПДЧ в 2004 г. будет серьезно угрожать европейским устремлениям Украины. Следующие десять месяцев чрезвычайно важны для будущего Украины, и потому первоочередной задачей является проведение реформ в соответствии с существующим Планом действий.
— Недавно вы посетили Киев и обсудили вопросы членства в НАТО с руководителями правительства. Прошел год после майской (2002 г.) декларации — на каком этапе подготовки находится сейчас Украина по сравнению с другими кандидатами? Какими, по вашему мнению, должны быть главные следующие шаги Украины?
— Как вы знаете, я симпатизирую Украине и ее народу и взялся помочь европейской интеграции Украины, надеясь на успех. Я бы сказал, что Украина начинает этот процесс с лучшими потенциальными возможностями, чем некоторые страны, присоединившиеся к НАТО и ЕС после 1989 г. По способностям своего народа, перспективам экономического развития и общему геополитическому и историческому значению Украина имеет преимущества, присущие немногим из предыдущих кандидатов. Следовательно, я смотрю в будущее с оптимизмом.
Однако ближайшие перспективы меня беспокоят.
Я считаю, что Украина часто предпринимает какие-то сильные шаги (как, например, сейчас, делая военный вклад в стабилизационную операцию в Ираке) только для того, чтобы разрушить их положительные последствия каким-нибудь абсолютно бессмысленным и недальновидным актом политического самоубийства. Украине не стоит надеяться на выигрыш Кубка мира, если она будет забивать голы в собственные ворота.
Позвольте пояснить. Я много писал об исключительной важности политической реформы. Хочу обратить особое внимание на три замечания по поводу ментальных и функциональных аспектов этого процесса.
1. Украина должна признать, что процесс европейской интеграции (как в НАТО, так и в ЕС) требует абсолютной прозрачности. Не хватает понимания того, что стоит правительству отказать международной неправительственной организации в регистрации, уволить журналиста, отключить ток в штаб-квартире оппозиционной партии, как сразу раздаются телефонные звонки в Белом доме, в редакции The Washington Post, в американском сенате. Содержание этих телефонных разговоров будет иметь решающее значение во время рассмотрения заявки Украины на вступление в НАТО.
2. В процессе вступления в НАТО большое значение имеет скорость. Часто кажется, что киевская бюрократия никогда не сделает ничего за две недели, если это можно растянуть на два года. По моему мнению, двери перед Украиной начинают закрываться, поэтому крайне важно ускорить все процессы и реформы. Нужный законодательный акт часто месяцами ожидает подписи в министерствах или администрации Президента. Это нужно пресечь, если Украина надеется на успех на саммите НАТО в 2004 г.
3. Это не переговоры. Одним из инструментов выживания, который киевские политики совершенствовали веками, стал торг с большими государствами. За первые 12 месяцев официальных переговоров с НАТО Украина неизменно производила (во вред себе самой) впечатление государства, стремящегося получить членство в НАТО при наименьших затратах и при минимуме внутренних реформ. Не следует так экономить при выборе брачного партнера или союзника. Брак и союз — два института, где успех определяет готовность уплатить наивысшую цену. Украина должна ответить «да» на все или почти все вопросы, которые в следующие несколько лет перед ней поставит НАТО. Если переговоры сведутся к дискуссиям, думаю, страны НАТО отвернутся от Украины на десятилетия.
Наконец, в процессе интеграции в европейские структуры и НАТО нужно уметь видеть перспективу. Большинству политиков в Украине, как и во всем мире, трудно заглянуть дальше следующего бюджета или следующих выборов. Рассмотрев процесс интеграции в НАТО, они прежде всего задаются вопросом: «Что это мне даст в следующем месяце или через два?» Если Украине повезет с ее заявкой на членство в европейских структурах, она получит более чем достаточно политического доверия, но ради одного лишь доверия не стоило начинать этот сложный процесс.
Покончив с опасениями и незащищенностью демократических государств, НАТО стало наиболее успешной организацией в европейской истории. Освободившись от боязни и нестабильности, сообщество демократических стран выяснило, что оно способно реализовывать масштабные проекты политической и рыночной интеграции, главным из которых является Европейский Союз. Если Украина достигнет успеха в этом процессе, перед ребенком, родившимся в Киеве, откроются не меньшие возможности, нежели перед его ровесниками из Парижа или Чикаго. Если государство ошибется на пути реформ и потерпит неудачу, то дети и внуки киевлян, львовян, донетчан останутся за пределами Шенгенской зоны и преодолеть новые визовые барьеры им будет труднее, чем ограду из колючей проволоки, перекрывавшей путь к будущему их родителям. В следующие пять лет украинская политическая и занимающаяся вопросами безопасности элита будет бороться за европейское, демократическое будущее Украины. Более серьезную задачу невозможно себе и представить.
Интервью подготовлено Центром Разумкова и впервые было опубликовано в журнале «Національна безпека й оборона» №7 2003 года.