Возможный выход Великобритании из ЕС, так называемый Brexit (British exit), уже стал событием, независимо от результатов референдума 23 июня.
Как бы ни распределились голоса, ситуация будет уже иной по сравнению с той, когда вопрос о выходе вообще бы не поднимался. В любом случае будут выигравшие и проигравшие. Они уже сделали свои политические ставки. Относительно без последствий может пройти вариант, при котором сторонники членства Великобритании в ЕС одержали бы убедительную победу. Тогда референдум 23 июня мог бы быть просто забыт. Судя по предреферендумным соцопросам, это маловероятно. Одни результаты говорят о равных шансах, другие дают преимущество сторонникам Brexit.
Brexit имеет сложную матрицу интересов, в которой нелегко провести разделительные линии между политическими предпочтениями, социальными группами и территориями Великобритании. В целом находящиеся у власти консерваторы склонны к евроскепсису, но не до уровня Brexit. Премьер Дэвид Кэмерон активно выступает за членство в ЕС, его давний политический партнер, бывший мэр Лондона Борис Джонсон, - возглавляет лагерь сторонников Brexit. В этом же лагере министр юстиции Майкл Гоув и министр по вопросам вооруженных сил Пенни Модант. При этом министр обороны Майкл Фэллон - противник Brexit. Электорат сторонников консерваторов - представителей среднего класса скорее благоволит ЕС.
У лейбористов ситуация обратная. Партия выступает за евроинтеграцию, с акцентом на социальные стандарты. В то же время электорат партии среди более бедных слоев населения, напуганный либеральной политикой ЕС в отношении мигрантов, поддерживает выход из Союза.
Значительная часть бизнеса Великобритании недовольна чрезмерной регуляцией рынка труда. Выход из ЕС видится ему механизмом удешевления рабочей силы, снижения непроизводственных расходов и повышения конкурентоспособности на международных рынках. В пользу этой группы играет и прогнозируемое удешевление фунта стерлинга в случае выхода из ЕС.
В то же время при существующем уровне интеграции с ЕС, на который приходится около половины внешнеторгового оборота Великобритании, другая значительная часть бизнеса - против Brexit. Баланс между этими двумя группами можно оценить по соотношению всех платежей в бюджет ЕС (примерно 13 млрд евро в год) и получаемых из него средств (примерно 7 млрд).
Региональное распределение голосов таково: в Англии больше сторонников выхода, в Шотландии и Северной Ирландии (тяготеющей к Ирландии как члену ЕС) - сторонников сохранения членства в ЕС. Разница невелика, максимум несколько процентов. Но если Brexit все-таки произойдет, сторонники отделения от Великобритании в Шотландии и Северной Ирландии могут "раскачать" тему новых референдумов.
Brexit вряд ли может восприниматься как протест против самой идеи единой Европы. Показательно, что желание лидера французского Национального фронта Марин Ле Пен, одного из наиболее одиозных противников европейской интеграции, посетить Великобританию для агитации в пользу Brexit за несколько недель до референдума, не встретило понимания у лидеров кампании "голосуй за выход". Марин Ле Пен не отражает тех идей, которые определяют политику Великобритании.
Недовольство ЕС в Великобритании секторально. Страна хотела бы сохранить торговые преференции, взаимодействие в политике и сфере безопасности, но при этом закрыться от потока мигрантов и избавиться от диктата общих правил ЕС в национальной экономике. Сторонники Brexit рассчитывают, условно говоря, остаться в ЕС на условиях уникальных преференций, отталкиваясь от опыта не входящих в ЕС стран Еврозоны (Норвегия, Исландия, Лихтенштейн) и Европейской ассоциации свободной торговли (Исландия, Норвегия, Швейцария и Лихтенштейн). Их противники доказывают, что образ "гигантского европейского Сингапура" является иллюзорным, а максимально выгодные условия можно получить только находясь в составе ЕС.
Дэвид Кэмерон заявил, что не покинет пост даже в случае, если британцы выскажутся за выход из ЕС. Но трудно представить, что он будет вести переговоры о выходе. Скорее всего, в этом случае произойдет переформатирование правительства, а возможно - и досрочные парламентские выборы.
Процедуры и сроки
В рамках ЕС Великобритания является второй по ВВП, третьей по численности населения и первой по военным расходам. Экономическая зависимость асимметрична: экспорт Великобритании в ЕС составляет 13% от ВВП страны, экспорт остальных стран ЕС в Великобританию - только 3% от их совокупного ВВП. В то же время ЕС, без политического и военного влияния Великобритании, трудно рассчитывать на ведущую роль в мире. Ввиду добровольного неучастия в зоне евро и ряде важных соглашений в области юстиции и внутренних дел (так называемых "opt-outs"), в первую очередь, Шенгенской зоне, статус Великобритании в ЕС можно назвать особым и без Brexit. Поэтому более-менее плавный выход теоретически возможен.
В случае если на референдуме
23 июня большинство получат сторонники выхода из ЕС, должна быть запущена процедура, предусмотренная статьей 50 Договора о Европейском Союзе (ДЕС). Она предусматривает двухлетий переговорный период, после которого Великобритания официально утратит членство. Процедура выхода должна быть инициирована Великобританией, а не ЕС. Сторонники Brexit рассчитывают, что даже в случае позитивного голосования можно будет тянуть с началом процедуры, используя неопределенность как инструмент давления в переговорах о дополнительных преференциях. Вряд ли такой расчет верен.
С экономической точки зрения ЕС был бы заинтересован в максимально быстром согласовании нового комфортного торгового соглашения с Великобританией в случае Brexit. Но с политической - угроза "отравления" (усиление евроскептиков и угроза эффекта домино в попытках других стран добиться более выгодных условий членства) требует от ЕС усложнения процедуры выхода и создания максимально болезненных условий для Великобритании. Лидеры Германии, Испании и Нидерландов сделали в июне заявления о негативных последствиях для британцев, которые, с одной стороны, призваны повлиять на общественные настроения перед референдумом, с другой - указывают на преобладание политических интересов в возможных переговорах о выходе Великобритании.
ЕС определенно не позволит, чтобы референдум дестабилизировал его повседневную деятельность. Выход Великобритании способен сплотить остающихся, по крайней мере, на уровне правящих элит. Если большинство британцев проголосуют за выход, а правительство будет тянуть с инициацией статьи 50 ДЕС, ЕС потребует от Великобритании либо дезавуировать результаты референдума, либо начать процедуру выхода.
Непосредственные политические последствия для ЕС в случае выхода Великобритании будут касаться ее представительства в общих органах. На сегодняшний день в органах ЕС работают более 1100 британцев (3,8% от общего числа сотрудников). В руководящих органах Евросоюза Великобритания представлена еврокомиссаром Джонатаном Хилом, ответственным за финансовую политику и Союз рынков капитала (должен быть создан к 2019 году, но без британского участия это будет проблематично), 76-ю членами Европарламента из 751, в том числе главами трех комитетов (по развитию, внутренним рынкам, юстиции). Скорее всего, британцы из числа среднего звена управления ЕС смогут сохранить посты, но политический этикет потребует добровольного ухода с высших административных позиций (хотя в статье 50 ДЕС об этом ничего не сказано). Через год к Великобритании должно перейти председательство в ЕС. Формально ему ничто не мешает до момента завершения процедуры выхода (не ранее чем через два года), но политически это представляется невозможным.
Во время переговоров о выходе Великобритании придется самоустраниться от активного участия в работе Совета ЕС, Еврокомиссии и Европарламента. Ее участие в процессе принятия решений, несмотря на формальное членство, станет маргинальным. Без активного влияния Великобритании существенно усложнится продолжение санкционного давления ЕС на Россию в связи с ее агрессией против Украины; образование Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (TTIP) между ЕС и США, основные параметры которого должны были быть согласованы до истечения полномочий нынешней администрации США (процесс тормозится ввиду оппозиции Франции); создание Союза рынков капитала (Германия и Франция могут решить отложить этот проект до завершения Brexit).
Начало процедуры выхода Великобритании будет означать окончательное прекращение разговоров о "европейской армии", и более широко - сведение к минимуму и без того маргинальных инструментов Европейской политики безопасности и обороны (ЕПБО). Европейская оборона снова станет прерогативой НАТО. В континентальной Европе раздаются голоса, что Brexit только усилит голоса сторонников "европейской армии", но реалии таковы, что как Германия является экономическим локомотивом ЕС, так Великобритания является локомотивом военным. Великобритания тормозила те проекты, которые могли разрушить НАТО, включая "европейскую армию", но вообще без ее участия ЕПБО останется существовать лишь на бумаге.
Так называемые лидерские проекты Европейского оборонного агентства, согласованные в 2013 году: новое поколение дронов, кибероборона, правительственная спутниковая связь и многоцелевые самолеты-заправщики, - которые и без того "буксуют", в случае выхода Великобритании утратят важного заказчика и ключевого подрядчика. Что касается интересов оборонной промышленности самой Великобритании, они, скорее, в пользу членства в ЕС. Правила Евросоюза ввиду важных договорных исключений из общих правил не столь обременительны для оборонной промышленности, как для других сфер экономики. С ЕС связаны многие производственные цепочки британской оборонной промышленности. Но они не слишком пострадают в случае выхода - в силу упомянутых исключений. Поэтому оборонно-промышленное лобби Великобритании более склонно ждать большей определенности, чем делать ставки в политической борьбе вокруг Brexit.
По данным ОЭСР, достаточно активно моделирующей экономические последствия Brexit, рост ВВП Великобритании к 2018 г. замедлится на 1,3%, к 2020-му - на 3,2%, к 2023 г. - на 2,5% по сравнению со сценарием сохранения членства. Рост ВВП остальных стран ЕС также замедлится, но не столь сильно (на уровне 1%). Оценки весьма приблизительные, поскольку фактор неопределенности весьма велик. Но здравый смысл подсказывает, что обещанные сторонниками Brexit экономические бонусы в условиях перестройки экономических отношений невозможны. Потери неизбежны. Либерализация экономики вследствие выхода из ЕС может дать результат лишь в отдаленной перспективе.
Если сторонники членства в ЕС победят, но победа окажется неубедительной, непосредственные политические последствия будут теми же, пусть не столь выраженными. Британское правительство останется расколотым, и страна вступит в сложный период адаптации к новым внутренним условиям. Не исключены досрочные парламентские выборы. Великобритания снизит вовлеченность в европейскую политику, ее голос утратит вес, в том числе по вопросам санкций против России, TTIP, рынку капиталов и ЕПБО.
Последствия для ЕС
В связи с перспективой Brexit европейские "мозговые центры" успели произвести достаточное количество аналитических материалов, позволяющих оценить характер долговременных изменений европейской политики. Вот основные результаты этих исследований.
Выход Великобритании, если он случится, приведет к значительному изменению баланса сил внутри ЕС. В существующем дискурсе европейской интеграции можно условно выделить северный "либеральный блок" (в смысле экономической политики): Германия, Великобритания, Швеция, Дания, Нидерланды, страны Балтии, - и южный "протекционистский блок": Франция, Италия, Испания, Греция, Португалия и Кипр. Британское влияние было связано с движением в сторону либерализации и расширения. Без этого влияния усилятся позиции европейских протекционистов.
Политический спектр ЕС сместится в сторону левой идеологии. Большинство представителей Великобритании принадлежат к правоцентристам и евроскептикам. Без британского участия партии социал-демократической направленности могут даже сформировать большинство без участия Европейской народной партии. Возросший без британских консерваторов еврооптимизм значительно полевеет.
Экономические последствия такого изменения - ЕС может стать менее комфортным для ведения бизнеса. Это произойдет ввиду появления дополнительных регуляций социальной направленности, увеличения налогов и снижения требований к защите авторских прав. Усилится тренд к ужесточению экологических норм, что приведет к ограничению использования атомной энергии, добычи сланцевого газа и нефти и продолжению стимулирования "зеленой" энергетики. Если в упомянутых выше прогнозах ОЭСР учесть фактор возросшей левизны европейской экономической политики, долгосрочные экономические последствия могут оказаться еще более пессимистическими.
В политике ЕС предсказуемо усилится влияние Германии. Но будущая роль малых стран пока теряется в прогнозируемой турбулентности отношений. Они могут консолидироваться в попытке воссоздать противовес Германии, который будет утрачен в случае выхода Великобритании. Наиболее комплементарные политике Великобритании, по результатам прошлых голосований в Европарламенте, страны ЕС - Швеция, Дания и Нидерланды - вынуждены будут искать новые альянсы.
С точки зрения моделей интеграции можно прогнозировать слияние Еврозоны и единого рынка ЕС, против чего выступала Великобритания. Это будет означать более глубокую интеграцию в ЕС Норвегии, Исландии, Лихтенштейна.
Возможен и обратный тренд дезинтеграции. Страны, недовольные теми или иными общими правилами, могут блокировать интеграционные процессы, требуя больших преференций. Это касается даже тех, кто, как Греция, испытывает трудности, но не собирается покидать ЕС по собственной воле. Есть страны, демонстрирующие евроскепсис до такой степени, что готовы последовать путем Великобритании, если ее опыт будет удачным. Сюда можно отнести Данию, Австрию и Швецию. Впрочем, вряд ли фактор домино сработает, поскольку экономические прогнозы выхода негативны, а Германия и Франция готовы ради сохранения ЕС предпринять зависящие от них шаги, чтобы выход Великобритании оказался для нее проблематичным.
Председатель Совета ЕС Дональд Туск в недавнем интервью немецкой газете "Bild" заявил, что "Brexit может стать началом конца не только для ЕС, но и для всей политической цивилизации Запада". По его словам, выход Великобритании подстегнет антиевропейские силы в ЕС и даст повод для радости "внешним врагам". Это заявление отражает "наихудший сценарий". Но есть и более оптимистические варианты, имеющие шанс на реализацию. Совершенно определенно можно говорить о том, что европейская бюрократия выйдет из зоны комфорта и будет вынуждена спасать ЕС. Фраза "политическая цивилизация Запада" отражает именно этот аспект проблемы. Западная цивилизация вряд ли может погибнуть в результате Brexit. Она не ограничивается ЕС. Но трудно спорить с оценкой, что роль ЕС как глобального игрока в случае Brexit неизбежно снизится как ввиду экономических проблем, так и вследствие потери той части "мягкой" и "жесткой" силы, которая обеспечивается членством Великобритании.
Приз для России
В мае британский премьер Дэвид Кэмерон, публично рассуждая о внешних интересантах выхода Великобритании из ЕС, выразил мнение, что "Путин может быть счастлив. Я полагаю, аль-Багдади может быть счастлив". Упоминание Владимира Путина в одном ряду с лидером ИГИЛ возмутило Кремль. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков прокомментировал заявление британского премьера следующим образом: "Мы уже привыкли к тому, что российский фактор является одним из таких устойчивых инструментов в электоральной кампании США, но для нас новым элементом является использование российского фактора или фактора президента Путина в теме Brexit, это новое явление".
Действительно, первые лица России демонстрировали сдержанность в публичных оценках возможного выхода Великобритании из ЕС. Но прокремлевские эксперты и аналитики дружно делают ставку на усиление политических и экономических проблем в ЕС, что должно способствовать изменению его политики в отношении России. Очевидно, что главным фактором дестабилизации ЕС в настоящее время является Brexit. Пристальное внимание России к этому фактору - секрет полишинеля.
Председатель Совета ЕС Дональд Туск в упомянутом выше интервью сказал, что "в день выхода британцев шампанское будут пить наши внешние враги. Мы должны сделать все для того, чтобы сорвать им такую вечеринку". В Кремле, скорее всего, действительно будут пить шампанское. Даже если сторонники евроинтеграции в Великобритании победят "на бровях", российское разочарование не будет глубоким - турбулентность ЕС усилится, расширив диапазон российских возможностей.
Но так ли велик приз Brexit для России? Можно вспомнить, как в 2009 году Россия ликовала по поводу отказа США от прежней модели построения европейской ПРО и перехода к так называемому поэтапному адаптивному подходу. В результате мы видим более жизнеспособный и успешно продвигаемый проект, который Россия уже не может остановить.
Одним из главных стратегических последствий Brexit для России станет деградация ЕПБО и концентрация решений в сфере европейской безопасности в рамках НАТО. Вряд ли соображения информационной войны и тактических преимуществ в вопросе ослабления европейских санкций перевешивают для России значение усиления восточных рубежей НАТО. Если по случаю Brexit в Кремле все же решат выпить шампанское, это будет означать утрату российской политикой стратегической глубины.
Перспектива ослабления санкций со стороны ЕС, которая к концу года весьма вероятна, независимо от результатов британского референдума, заставила в последние недели существенно сбавить критический тон россиян в комментировании европейской политики. Это означает также определенную смену настроений в коридорах власти. Президент Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер был самым желанным иностранным гостем на Петербургском международном экономическом форуме 16–18 июня. Раскачивать тему Brexit было бы контрпродуктивно для России, поскольку это только усилило бы антироссийские настроения в среде европейской бюрократии.
Появились и более трезвые экономические оценки. Председатель Центрального банка России Эльвира Набиуллина недавно заявила, что в случае выхода Великобритании из ЕС "будут определенные последствия и для экономики, например Евросоюза, который является одним из наших крупнейших торговых партнеров, и в целом для мировых рынков". К этому можно добавить, что рост золотовалютных резервов России последних месяцев был обеспечен, в том числе, положительной курсовой переоценкой благодаря укреплению евро, в котором Центральный банк держит значительную часть своих резервов. Ослабление евро, которое может быть вызвано ухудшением экономической ситуации в ЕС вследствие выхода Великобритании, отразилось бы и на российских резервах. Охлаждение европейской экономики не менее опасно для России, чем охлаждение экономики китайской. Поэтому пить шампанское за Brexit может оказаться для России пиром во время чумы.
Если выход Великобритании из ЕС станет реальностью, Россия будет рада, но ее радость будет тихой. По мере осознания, что не членство Великобритании в ЕС является главной внешнеполитической проблемой и "европейский плод" отказывается сам падать в руки России даже после Brexit, радость развеется.
Американский интерес
Неоспоримый исторический факт состоит в том, что США всегда поддерживали европейскую интеграцию, считая объединенную Европу более крепкой опорой трансатлантического сообщества, чем разрозненные европейские страны. Со времен плана Маршалла до сегодняшних дискуссий вокруг Brexit принципиально ничего не изменилось.
Великобритания всегда поддерживала американскую вовлеченность в европейскую политику и способствовала тому, чтобы развитие ЕС не ставило под угрозу трансатлантическое единство. Сложные ситуации возникали редко, в основном вокруг проектов военной интеграции, способных привести к деградации НАТО. Великобритания неизменно выступала архитектором таких военно-политических трансформаций, которые взаимно усиливали бы ЕС и НАТО.
Великобритании всегда была нужна американская вовлеченность в европейскую политику, также как и США всегда была нужна британская в нее вовлеченность. Великобритания стала активным адвокатом нового экономического проекта с большими геополитическими перспективами - Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (TTIP). Причем TTIP одинаково активно поддерживается как сторонниками членства Великобритании в ЕС, так и ее противниками. Этот проект находится в начальной стадии разработки, но в Вашингтоне рассчитывали, что основные параметры будут согласованы между США и ЕС еще до истечения полномочий нынешней администрации.
Вопрос о Brexit поставил эту "трансатлантическую гармонию" под угрозу. Британцы обнаружили неприятный для себя факт: вне ЕС они могут потерять значительную часть американской поддержки, казавшейся геополитическим императивом.
В ходе европейского турне американского президента Барака Обамы в апреле им были сделаны важные заявления об отношении США к возможности выхода Великобритании из ЕС. Они были предсказуемы по сути, но неожиданны в деталях и форме выражения. На совместной пресс-конференции после переговоров с британским премьером Барак Обама заявил следующее: Они [сторонники Brexit] озвучивают мнение, что Соединенные Штаты собираются делать, и мне кажется, вам будет интересно услышать от президента Соединенных Штатов, что собираются делать Соединенные Штаты … Я думаю, будет честным сказать, что в какой-то момент в будущем может возникнуть торговое соглашение между США и Соединенным Королевством, но это не произойдет в скором будущем, поскольку наш фокус - заключение торгового соглашения с крупным блоком, Европейским Союзом. Соединенное Королевство окажется в конце очереди".
Это заявление выбило один из основных козырей сторонников Brexit, утверждавших, что выход из ЕС ускорит для Великобритании снятие торговых барьеров с Соединенными Штатами. Но форму, в которой эта мысль была выражена, вряд ли можно назвать удачной для британского самолюбия. Британская реакция на американскую бесцеремонность была метко выражена известным карикатуристом Мэтью Притчеттом. Он изобразил супруга королевы Елизаветы II, наделенного только церемониальными функциями, перед микрофоном с комментарием, что после того, как Барак Обама высказался о Brexit, принц Филипп собирается сказать несколько слов о Дональде Трампе (который публично поддерживает Brexit).
В интервью BBC Барак Обама попытался смягчить негативный эффект: "Я не рассчитываю, что что-либо мной сказанное изменит позицию тех, кто проводит ту или иную кампанию, но для рядовых избирателей, я думаю, будет не лишним услышать, что президент Соединенных Штатов, любящий британский народ и глубоко беспокоящийся об отношениях с ним, имеет сказать".
Политика США обозначена: в вопросе Brexit приоритетом остается европейская интеграция в рамках ЕС. Великобритания - важный союзник, но вне ЕС сила союзных отношений будет размыта другими европейскими приоритетами.
Переговоры о TTIP идут уже три года. В идеале они могут привести к формированию "экономической НАТО", меняющей европейскую геополитику. Но сейчас переговоры затормозились. Барак Обама оценивает сроки достижения практического результата в 5–10 лет. В случае выхода Великобритании из ЕС сроки могут еще сдвинуться, либо же проект TTIP может сузиться до ограниченных секторальных договоренностей. В случае победы Дональда Трампа на президентских выборах в США переговоры по TTIP могут быть надолго заморожены.
В условиях неопределенности остается еще один инструмент консолидации западной политики, который не ставится под серьезные сомнения ни в США, ни в Великобритании, ни в странах континентальной Европы. Это НАТО. Генеральный секретарь организации Йенс Столтенберг принципиально не комментирует позицию Альянса по вопросу Brexit, но после встречи с Дэвидом Камероном в апреле позволил себе ремарку, что сильная Великобритания в Европе укрепляет НАТО, в то время как фрагментарная Европа НАТО ослабляет. Все же последствия Brexit для НАТО не столь глубоки, как для ЕС. Геополитическая неопределенность и деградация европейских институтов несет риски и для Альянса, но при этом повышает его важность.
Украинская перспектива
Британский референдум 23 июня может иметь весьма неприятные последствия для Украины. Но ничего критического ни завтра, ни послезавтра не произойдет. Как не произошло после референдума в Нидерландах. Европейская политика имеет довольно большую инерцию, которая не позволяет одномоментно изменить траекторию развития даже под воздействием столь крупного события, как Brexit.
Критичным является возможный кумулятивный эффект накапливающихся в Европе проблем. Результаты референдума о Brexit являются, скорее, индикатором того, насколько глубоки эти проблемы и могут ли они быть преодолены тактическими решениями - или же необходим стратегический пересмотр моделей интеграции.
Пожалуй, недооцененным в Украине оказался внутренний страх европейских стран перед миграцией, причем не обязательно связанной с сирийским кризисом. Трудовая миграция в рамках ЕС также вызывает значительное напряжение в более богатых странах. Желание остановить проникновение мигрантов стало одним из основных мотивов для Brexit. Пока Украина воспринимается как страна, граждане которой готовы хлынуть в ЕС, как только будут убраны заслоны на пути безвизового режима. Режим этот, казалось бы, уже вышел на финишную прямую, но могут появиться новые, неожиданные препятствия. Дело не в позиции европейской бюрократии, а в настроениях европейских избирателей, на которых могут сыграть антиевропейские силы. Притормаживая безвизовый режим, ЕС защищается не столько от Украины, сколько от собственных проблем.
Brexit может приблизить момент, когда европейские санкции против России будут ослаблены, и повлиять на степень ослабления. Впрочем, общее расписание движения ЕС и России навстречу друг другу зависит от выполнения минских соглашений, а не от статуса Великобритании. Сила влияния России на европейскую политику часто преувеличивается. Можно заметить, что европейское оружейное эмбарго против Китая, введенное еще в 1989 году, не снято, несмотря на весь политический и экономический инструментарий, которым Поднебесная обладает. Возможности же России куда меньше китайских.
Преувеличивается и значение европейских санкций для удержания России от продолжения военной агрессии против Украины. Европейские санкции - важный, но только один из факторов сдерживания России. Другим важным фактором является укрепление НАТО, инвариантное к перспективам Brexit. Но и европейские санкции не будут ослаблены без убедительных шагов России в сторону отказа от продолжения агрессии. Обратной стороной медали является то, что Brexit уменьшает гибкость восприятия Евросоюзом украинских аргументов в вопросе выполнения минских соглашений.
Brexit заставляет увидеть то, что замечать не хотелось: ЕС динамичен, даже турбулентен. Украинская политика, за долгие годы впитавшая идею евроинтеграции как константу, часто неосознанную, далеко не всегда успевает за европейской динамикой. Украина пожертвовала многим ради европейской перспективы, но теперь может столкнуться с тем, что под грузом собственных проблем ЕС будет откладывать выполнение данных ранее обещаний, ссылаясь при этом на проблемы Украины.
Но динамика изменений распространяется на негативные для Украины факторы точно так же, как и на позитивные. Поэтому возникшие проблемы европейской интеграции нельзя воспринимать как статичные. Иначе можно не заметить новые возможности, которые могут открыться даже под влиянием таких негативных факторов, как Brexit.