Встреча, о которой говорили так долго, наконец произошла. 5 марта в Москве состоялись переговоры президента Турции Реджепа Эрдогана с его российским коллегой Владимиром Путиным. Темой обсуждения стала ситуация в сирийской провинции Идлиб, где на протяжении последней недели обострение конфликта создало опасную ситуацию не только для двусторонних отношений Анкары и Москвы, но и для всей региональной среды.
Эрдоган давно грозил дать отпор силам режима Асада, которые (по мнению турецкой власти) безосновательно нарушили достигнутые в Сочи договоренности о создании зоны деэскалации вокруг последнего повстанческого анклава. Неделю назад Дамаск дал весомый повод для прямого вмешательства турецкой армии в конфликт. В ответ на удар сирийской авиации 27 февраля, жертвами которого стали более трех десятков турецких военнослужащих, Анкара официально начала на территории Сирии новую операцию, получившую название "Весенний щит". Целью этой операции стали подразделения режима, который пользуется прямой поддержкой Российской Федерации.
Для ударов по силам Асада Турция прежде всего применила артиллерийские системы и беспилотные летательные аппараты. Массовое использование последних стало новым словом не только в сирийском конфликте, но и вообще в военной практике. Аналитики и эксперты с интересом наблюдают за событиями в воздухе над Идлибом. Ведь успехи турецкого "роя дронов" могут не только подтвердить высокий военный потенциал Анкары, но и продемонстрировать изменения в правилах игры, господствующих в современных военных конфликтах.
Попытки сирийцев повредить таким действиям натолкнулись на отпор ВВС Турции. 1 марта они уничтожили два сирийских Су-24, которые пытались противодействовать турецким операциям. 3 марта такая же судьба постигла еще один самолет режима. Конечно, Анкара тоже не избежала потерь: они составили несколько беспилотников Bayraktar и Anka, уничтоженных сирийской ПВО. Впрочем, результаты воздушного поединка над Идлибом убедительно свидетельствуют о турецком преимуществе.
Турция рапортует о молниеносных успехах в уничтожении наземных целей режима Асада. 2 марта министр обороны Хулуси Акар сообщил, что за время операции уничтожены свыше 2,5 тысячи подчиненных Дамаску военных, восемь вертолетов и более ста единиц бронетехники. Также турки постепенно нейтрализовали элементы системы противовоздушной обороны Сирии и нанесли удары по военной инфраструктуре режима Асада. Среди объектов, пострадавших от турецких атак, - аэродромы Нейраб и Кувейрис, расположенные в непосредственной близости к линии фронта.
Конечно, не следует принимать на веру приведенные цифры потерь сирийской армии. Впрочем, Турция эффективно действует в информационной плоскости, публикуя видеозаписи успешных атак по целям на территории Сирии. Очевидно, что какими бы ни были реальные результаты этих операций, потери Дамаска значительны. В том числе речь идет об уничтожении относительно новых образцов вооружения. Так, жертвой турецкого беспилотника стал комплекс ПВО "Панцирь" российского производства.
Вместе с тем не следует оценивать результаты операции исключительно с точки зрения причиненных противнику потерь. Особенно это заметно в Сирии, где военный и политический контексты конфликта, в котором несколько акторов имеют свои интересы, сплетаются в сложный клубок противоречий.
Проблемы Асада не ограничиваются Идлибом. Вмешательство Турции создало угрозу дестабилизации ситуации в других регионах государства, которые Дамаск вернул под свой контроль. Неожиданная активизация антиправительственных сил на юге страны, в районе Дара, продемонстрировала, что существует опасность возобновления восстаний. Оперативная реакция российских партнеров Асада, которые в рамках переговорного процесса обеспечили умиротворение в этом районе, лишь подчеркивает нежизнеспособность режима без внешней поддержки.
С точки зрения сугубо военных результатов, ситуация остается неоднозначной. С одной стороны, приведенные видеозаписи успешных турецких атак являются понятным доказательством преимущества, которое имеет современная армия над разрозненными группировками мотивированных ветеранов, племенных ополчений, иностранных наемников и добровольцев, собравшихся под флагом Асада. С другой - действия Турции так и не принесли облегчения поддержанным ею группировкам, в результате контратаки сирийской арабской армии снова утратившим контроль над стратегически важным городом Серакиб.
При этих условиях Анкара хочет обеспечить своим действиям в Идлибе должную дипломатическую поддержку. В отношениях с Европой Эрдоган обратился к действенному инструменту давления, который оказался в его арсенале: Турция прекратила препятствовать сирийским беженцам, направляющимся через ее территорию в Европу. Это уже вызвало кризис на греческо-турецкой и болгарско-турецкой границах. Таким образом турецкая власть хочет продемонстрировать, что агрессивные действия Асада в Сирии создают угрозу стабильности европейского пространства и требуют более активной реакции европейских политиков.
Впрочем, сейчас турецкую стратегию нельзя назвать вполне удачной. За свои действия Анкара сама стала объектом критики со стороны европейцев, обвиняющих ее в невыполнении соглашения 2016 года, согласно которому Турция должная была содержать сирийцев на своей территории в обмен на финансовую помощь ЕС. В Брюсселе считают, что стали жертвой шантажа со стороны Эрдогана. Хотя среди членов Европейского Союза нет консенсуса в отношении реагирования на эту новую миграционную угрозу, очевидно, что в любом случае она создает еще один дополнительный повод для недовольства турецкой властью.
Как видим, международная позиция Турции не является непоколебимой. Активная политика Анкары, ее вмешательство в различные региональные конфликты привели к конфронтации со многими игроками, дающей о себе знать. Так, это помешало принятию членами НАТО совместного коммюнике, направленного на поддержку Турции: на решение наложила вето Греция из-за использования турецкой властью миграционного фактора во внешней политике, исторических противоречий с турками в кипрском вопросе и проблемы развития газотранспортной системы в Восточном Средиземноморье.
Таким образом, сложившаяся ситуация требует от Анкары взвешенного подхода к ситуации в Идлибе, что ярко проявляется в отношениях с Российской Федерацией. Складывается впечатление, что Турция и РФ являются естественными оппонентами в этом вопросе, ведь активно поддерживают разные стороны в гражданском конфликте. Впрочем, Эрдоган, несмотря на жесткую критику режима Асада и применение против него военной силы, старался все это время избегать лишнего обострения конфронтации с Кремлем. Он неоднократно подчеркивал, что надеется на достижение дипломатического компромисса с российским руководством. И это несмотря на очевидное неуважение, продемонстрированное Россией к предыдущим договоренностям по Сирии.
Встреча на высшем уровне должна была прояснить ситуацию. Переговоры о ней велись давно. При этом сначала Анкара рассчитывала на ее проведение в четырехстороннем формате, с привлечением президента Франции Эмманюэля Макрона и канцлера Германии Ангелы Меркель. Впрочем, последние военные события в Сирии и неуступчивость российского руководства привели к изменениям в планах. В итоге все завершилось очередным разговором Эрдогана и Путина на российской территории.
Его результатом стали достигнутые договоренности о срочном прекращении огня в Идлибе, обеспечении возвращения беженцев, вынужденных бежать от последнего наступления сил режима Асада, и создании коридора безопасности вдоль автомагистрали М4, пересекающей контролируемую повстанцами территорию с востока на запад. При этом с середины марта планируется начать совместное патрулирование этой транспортной артерии российскими и турецкими военными. То есть формально были согласованы условия, призванные снизить уровень напряженности в зоне конфликта.
Очевидно, обнародованное соглашение не решает проблем. Скорее, цементирует сложившийся статус-кво. Таким образом, легитимируется контроль Асада над территориями, захваченными в рамках зимнего наступления. Что, в свою очередь, оставляет актуальным вопрос: куда возвращаться беженцам, спасавшимся от правительственных войск? Турция в этом случае идет на компромисс. Ведь раньше Эрдоган обещал вытеснить силы режима за пределы зоны деэскалации, установленные Сочинским соглашением. Привлечение российских военных к совместному патрулированию также является уступкой и усиливает позиции РФ как влиятельного медиатора.
При этом Москва соглашается отложить на потом окончательное решение идлибского вопроса, которым в Дамаске считают восстановление контроля над всей территорией Сирии. Также на встрече не обсуждалось турецкое присутствие в пограничных районах государства, занятых в рамках предыдущих военных операций. Это еще раз демонстрирует подчиненный статус Асада в своей стране. Сколько бы он ни рассыпался в обещаниях продолжить победное наступление против "террористов" или выгнать турецких "интервентов", сделать это без согласия Кремля он не в состоянии.
В целом складывается впечатление, что, несмотря на воинственную риторику и увеличение военного присутствия в Сирии, Турция постепенно переоценивает свои позиции в этом государстве. Сейчас в ее интересах - избежать массового наплыва новой волны мигрантов и обеспечить стабильную зону безопасности вдоль границы, одновременно сохраняя лицо. Московские договоренности в целом отвечают этим планам. Хотя вряд ли удовлетворит тех, кто выступает за более активное противодействие Дамаску и его российским союзникам со стороны турок.
Однако они не означают и капитуляцию Анкары. Позиция Эрдогана по непризнанию режима Асада остается неизменной. Неслучайно по результатам встречи Путин отмечал, что разногласия во взглядах двух государств на сирийский вопрос сохраняются. Турецкая власть уже усомнилась в легитимности запланированных на апрель парламентских выборов в Сирии и оставляет за собой право применить силу против каких-либо агрессивных действий Дамаска, которые могут нарушить режим прекращения огня. А значит, неизвестно, сколько он продержится. Если вообще будет установлен на практике. Любая провокация с той либо иной стороны может привести к новой эскалации конфликта.
Фактически Московские договоренности не предусматривают решения ни одного ключевого вопроса. Они лишь утвердили новую линию размежевания между противниками. Предложенное перемирие может стать лишь мгновенной интерлюдией. Ситуация, когда Россия последовательно поддерживает Дамаск в стремлении восстановить контроль над всей Сирией, тогда как часть населения государства радикально настроена против возвращения под власть Асада, в итоге делает восстановление активных боевых действий в Идлибе необратимым.
Все статьи автора читайте здесь.