Оптимистичные заявления официальных лиц США о положительном продвижении первой фазы торговых переговоров с Китаем и возможном подписании соглашения между странами до конца года не уменьшает градуса трения между ними не только в экономической, но и в политической, и в идеологической сферах.
А октябрьское выступление государственного секретаря США Майка Помпео с красноречивым названием "Вызов Китаю" на торжественной церемонии награждения Института Гудзона в Нью-Йорке лишь подтвердил общую тенденцию американского политикума продолжать противостояние с КНР.
Речь Помпео, как, собственно, и вся китайская политика нынешнего американского президента, является рефлексией на усиление КНР. Ведь на сегодняшний день Китай - уже не растущее государство, а скорее конкурент Соединенных Штатов, который своей совокупной национальной мощью является вызовом стабильному политическому и экономическому мировому устройству, поддерживаемому американцами. Пока США отвлекаются на внутриполитические проблемы и внешнеполитические качели, возникшие вследствие политики Дональда Трампа, для Пекина открываются новые возможности усилить свои позиции на международной арене, что, разумеется, приведет и к новым противоречиям в отношениях между двумя странами.
Китай всегда открещивался от планов вытеснить Соединенные Штаты с позиции единоличного мирового лидера, которым те стали после распада Советского Союза. Но экономический подъем, позволивший Китаю стать второй экономикой мира, а вместе с тем рост военного потенциала страны, все больше приобретающий наступательные формы, сместили центр мирового баланса сил в Азиатско-Тихоокеанский регион. И если на глобальном уровне Пекин пока не готов бросить вызов Вашингтону, то на региональном он уже вступил в столкновение за получение гегемонии. Ведь в АТР не только сосредоточены национальные, экономические и политические интересы Китая, но и сконцентрирована экономическая сила мира, происходит наиболее стремительное индустриальное развитие, и к тому же проживает более 60% населения мира.
После окончания Второй мировой войны соотношение сил в регионе формировалось на основе американского видения и опиралось на политику безопасности, процветания и свободы. США поддерживали свое доминирование сетью союзников (Япония, Южная Корея, Филиппины, Таиланд, Тайвань) и собственным военным присутствием, выступая таким образом гарантом безопасности, арбитром споров и сдерживающей силой. Но Китай, сместив Японию с лидерских позиций в экономике, изменил баланс сил в ключевой цепи азиатско-тихоокеанской безопасности и дал толчок к формированию нового регионального порядка. Теперь он пытается выстроить собственное - синоцентрическое - сотрудничество по безопасности, которое приобретает комплексный и институциализованный характер. Ключевыми стратегическими двигателями его развития являются не только усилия самого Китая, но и желание стран региона, особенно Юго-Восточной Азии, сбалансировать рост аппетитов своего соседа. Тем более - на фоне активной милитаризации Южно-Китайского моря и территориальных споров вокруг него.
Соединенные Штаты оказались неспособными предотвратить захват Китаем архипелага Спратли и Парасельских островов в Южно-Китайском море, которые за более чем десять лет обросли серьезной военной инфраструктурой и создают военную угрозу для окружающих стран. Кроме того, из-за этих островов Китай считает море вокруг них собственными исключительными водами, а это немалая площадь морской поверхности, которая в значительной степени распространяется на исключительные экономические зоны Брунея, Малайзии, Вьетнама и Филиппин.
Дело в том, что в шельфе Южно-Китайского моря нашли богатые залежи углеводородов, которые по своим объемам потенциально превышают саудовские. Следовательно, разработка месторождений гарантировала бы неплохие заработки для региональных экономик. Но Вьетнам и Филиппины уже столкнулись с агрессивным поведением Китая и вмешательством с его стороны в разработку месторождений, в связи с чем первый вынужден был отказаться от нескольких выгодных контрактов с иностранными компаниями, начинавшими буровые работы в его экономической зоне. В 2013 г. Филиппины обжаловали права КНР на архипелаг Спратли в Международном арбитраже в Гааге, но Пекин отказался признавать решение суда и заявил, что "вооруженные силы Китая решительно будут защищать национальный суверенитет, безопасность, морские права и интересы страны".
Несмотря на это, страны региона избегают прямых столкновений с Китаем, предпочитая экономическое сотрудничество с ним и дипломатические методы поиска компромисса - очевидно, что не в свою пользу. Как заметил малайзийский премьер-министр Махатхир Мохамад на недавнем саммите Китай-АСЕАН, "Малайзия - это маленькая страна, у которой нет достаточной военной силы противостоять Китаю в борьбе вокруг ресурсов Южно-Китайского моря". Подобного мнения придерживаются и другие лидеры государств, принимая во внимание отсутствие реальных рычагов влияния на агрессивную политику Китая.
В этой ситуации, казалось бы, более решительную позицию должно было бы занять объединение государств региона АСЕАН, но и оно тяготеет к уравновешенности угроз лучше сотрудничеством с Китаем, чем конфронтацией. Так, в 2002 г. Китай подписал с ассоциацией Соглашение о стратегическом партнерстве и выступает ее самым крупным торговым партнером на протяжении последних десяти лет: объем торговли между сторонами в прошлом году достиг 587,8 млрд долл.
В отличие от экономического сотрудничества с ассоциацией, сотрудничество по вопросам безопасности продвигается не настолько оптимистически и уперлось в противоречие вокруг согласования текста Кодекса поведения в Южно-Китайском море. Декларацию о поведении подписали еще в 2002 г., но она не приобрела обязательный характер из-за упорного нежелания КНР признавать ее юридическую силу. Этот кодекс призван предотвратить возникновение инцидентов в спорном море и способствовать укреплению доверия и сотрудничества, взаимодействию в сфере береговой охраны и рыбалки. Но главным камнем преткновения на сегодняшний день стало требование Китая ввести ограничение на проведение военных учений со странами, не принадлежащими к региону, без согласия других заинтересованных сторон, а также на осуществление совместной экономической деятельности в спорном регионе с их компаниями. Очевидно, что этим Китай пытается вытолкнуть США из "своего заднего двора".
Соединенные Штаты дали четко понять, что будут выступать против каких-либо договоренностей между Китаем и другими странами, которые будут ограничивать свободу международного судоходства, и что Кодекс поведения должен быть принят для всех стран без исключения и соответствовать международному морскому праву. Более того, администрация Трампа взялась активно продвигать "Свободную и открытую Индийско-Тихоокеанскую стратегию", в рамках которой сформулировано видение ситуации в Азиатском регионе на последующие несколько лет, опирающееся на четыре основных принципа: уважение к суверенитету и независимости; мирное урегулирование конфликтов; свободная, честная и взаимовыгодная торговля; соблюдение международного права и норм. Таким образом Вашингтон пытается уравновесить негативный сдвиг в региональном балансе сил привлечением более широкого круга игроков (Индии, Австралии, Новой Зеландии) и преобразованием нынешней системы двусторонних альянсов в более мощное формирование.
Восстановить ослабившиеся позиции в относительно спокойном регионе, когда США переключили свое внимание на проблемы борьбы с терроризмом, на волну арабских революций и обострение на Ближнем Востоке, пыталась еще администрация президента Обамы, продвигая Транстихоокеанское партнерство (ТТП) - преференциальное торговое соглашение между 12 странами АТР, на которые приходится почти 40% мирового ВВП и четвертая часть объема мировой торговли.
Но Дональд Трамп, как только пришел к власти, заявил об отказе участвовать в ТТП, освободив место для экономических инициатив Пекина. Кроме амбициозного глобального проекта "Один пояс, один путь", который охватывает 66% населения мира в 73 государствах, Китай вместе с другими странами Азии (среди них 10 членов АСЕАН, Япония, Новая Зеландия, Южная Корея) провел переговоры о создании Всестороннего регионального экономического партнерства. В случае его подписания (запланировано на следующий год), по предварительным данным, реальный прирост ВВП стран-участниц может увеличиться на 137 млрд долл.
В противоположность Китаю, который пытается использовать площадку саммитов АСЕАН для усиления взаимодействия с его участниками, Соединенные Штаты с каждым годом понижают уровень представительства официальных лиц в стратегически важном для них регионе. Например, в прошлом году Дональд Трамп делегировал вице-президента Майка Пенса, а в этом году - советника по вопросам национальной безопасности Роберта О'Брайена, хотя, согласно регламенту, на саммите должны быть руководители государств или премьер-министры. В ответ лидеры семи из десяти стран-участниц не пришли на встречу с О'Брайеном.
В целом азиатская политика американского президента, направленная на конфронтацию с Китаем и разрушение устоявшихся форм сотрудничества с традиционными партнерами, заставляет страны региона балансировать между двумя центрами борьбы и в определенной степени поставить под сомнение надежность американского партнерства. Кстати, воспользовавшись трениями между США и его самыми верными союзниками - Японией и Южной Кореей, Китай инициирует в конце этого месяца трехстороннюю встречу по вопросам региональной безопасности. Несмотря на то, что обе страны всегда были важным центром сдерживания Китая в Азии и почувствовали на себе последствия американо-китайской торговой войны, провокации Северной Кореи и невозможность Соединенных Штатов укротить ядерный шантаж Ким Чен Ына направляют их взгляд в сторону влиятельного соседа.
Нескрываемое и порой агрессивное стремление Китая доминировать в регионе настораживает и пугает соседние страны, но Пекин неизменно и упрямо ведет политику, направленную на достижение поставленных целей. И ему это удается. Потому что США, отвлекаясь на глобальные проблемы в разных концах света и отчасти уменьшая свое внимание к азиатским проблемам, сами выпускают из рук рычаги влияния в регионе.