Президентские выборы в Афганистане превратились в непримиримое противостояние между президентом Хамидом Карзаем и «Талибаном». Хотя, по предварительным данным, Карзай переизбран на следующий президентский срок, — он и впредь останется президентом, не контролирующим полностью страну. Собственно, можно сказать, что выборы в Афганистане состоялись под прицелом «Талибана», и насилие террористов и их попытки запугать потенциальных избирателей препятствовали проведению полноценной политической борьбы.
Хамид Карзай по-прежнему будет президентом разобщенной страны, со всеми последствиями, вытекающими из непрерывного противостояния с террористами. По сути, Карзай, как и весь афганский народ, является заложником ситуации, возникшей во время революции 1978 года и продолжающейся до сих пор. При этом, можно сказать, президентские выборы стали своеобразной вехой, после которой союзникам Хамида Карзая из Вашингтона и Брюсселя, да и самому афганскому президенту, придется определяться с дальнейшими действиями. Ведь вполне очевидно, что, если бы американские и натовские войска оставили афганские земли, режим Карзая долго бы не продержался. Однако возможно ли построить новую афганскую государственность, в то время как талибы продолжают терроризировать страну?
Однако если войска коалиции покинут Афганистан, это не только будет грозить крахом режима Карзая, но и поставит под прямой удар соседний Пакистан (страну с ядерным оружием), который тоже будет иметь все шансы перейти под контроль исламских фундаменталистов. И если задуматься, а что же первично для ситуации в Афганистане — военная победа или построение новой государственности, то становится очевидно, что без военной победы над «Талибаном» едва ли удастся построить новейшее афганское государство. Со стороны окружения Хамида Карзая уже звучала информация о возможности попыток найти общий язык с умеренными талибами после президентских выборов. Но если Карзай в течение четырех минувших лет не мог прийти с ними к согласию, то кто даст гарантию, что после выборов с президентом кто-то о чем-то будет договариваться?
В этом смысле более реалистичной представляется позиция командующего войсками США и НАТО в Афганистане генерала Стэнли Маккристала. В интервью газете The Wall Street Journal он признал, что в последнее время талибы усилили свое влияние и теперь угрожают не только югу страны, но и относительно спокойным районам на севере и западе Афганистана. Однако в интервью National Public Radio генерал подчеркнул: «Выиграем мы. «Талибан» проиграет. Война будет затяжной и тяжелой, будет сопровождаться победами и неудачами, потерями среди мирного населения. Эта работа требует терпения и мужества, военного и политического. Мы пытаемся убедить людей поверить своему правительству».
Можно сказать, что со времени советского вторжения в Афганистан в 1979 году эта страна превратилась в своеобразный «полигон» для отработки исламскими боевиками «мастерства», которое они потом пытаются применять в других регионах мира. Причем в самом Афганистане местные вожди демонстрируют жестокое сопротивление попыткам Хамида Карзая заложить светские основы государства и побуждают президента своими указами вводить элементы шариатского образа жизни.
Впрочем, надо признать, уступки исламским фундаменталистам могут лишь спровоцировать еще более радикальные требования с их стороны. Американские политологи, анализируя ситуацию, начинают вообще ставить под сомнение возможность сохранить в будущем Афганское государство в традиционном представлении. Не исключая такого варианта развития событий в Афганистане, который приведет к реализации югославского сценария. То есть распада страны на отдельные национальные образования.
Двойная опасность указанного сценария заключается в том, что развитие событий в таком направлении непременно затронет не только соседний Пакистан, но и страны Средней Азии. Причем распад Пакистана, от которого в свое время уже отделился Бангладеш, — не такой уж фантастический сценарий. Ведь не только в Белуджистане местные обычаи, законы и приказы местных вождей уже давно возобладали над полномочиями, правами и приказами центрального правительства. Если же начнутся проблемы в Средней Азии, то неминуемо возникнет вопрос вовлечения в конфликт России, считающей среднеазиатские страны своим «задним двором».
Это значит, что после многих лет со времени введения войск США и их западные союзники столкнутся с целым спектром различных проблем (как глобального, так и локального характера), каждую из которых очень трудно решить. А неудача грозит возможным отрицательным и многоплановым влиянием на весь мир. Сейчас принято решение, что главная задача, над которой надо работать для укрепления нынешнего режима Афганистана, — победа над талибами. Но для решения этой задачи требуется на порядок больше ресурсов: как финансовых и военных, так, похоже, и политических. Поскольку более широкомасштабные операции, которые затронут соседний Пакистан и страны Средней Азии, не только будут иметь более существенный резонанс в регионе и, возможно, вызовут сопротивление других политических сил и стран, но и будут более сложными в плане утверждения на международном уровне.
Кроме того, продолжительное финансовое истощение ставит вопрос поддержки этой международной акции общественностью стран-участниц. Поскольку общественность демократических стран больше всего не любит длительных военных операций, которые не только приносят домой цинковые гробы, но и являются большим бременем для местных бюджетов.
Неправильное решение этой локальной задачи — победы над талибами — грозит тем, что в случае неудачи и затягивания этого процесса режим президента Хамида Карзая, который, несмотря на внешнюю демократичность, ничуть не сильнее и не влиятельнее режима Мухаммеда Наджибуллы, упавшего после потери советской поддержки в 1992 году, — тоже не удержится без мощной западной помощи. А последствия победы «Талибана» или других экстремистских группировок, которые могут прийти ему на смену, будут уже намного сложнее для всего мирового сообщества.
Однако самым большим вызовом является другое. Сейчас аналитические штабы Запада начинают понимать, что проблема не только в талибах. Если предположить, что завтра «Талибан» исчезнет с карты, то очевидно, что те сложные вопросы, которые породили проблему «Талибана» и экстремизма, останутся. И, скорее всего, экстремистские движения очень быстро восстановятся. Возможно, даже в более мощных формированиях. На мой взгляд, самая большая проблема, вставшая перед западными союзниками, — это проблема их собственного мировоззрения. Ведь в течение последних 50 лет страны Запада успешно продуцировали видоизмененную западную модель экономики и политики для других стран. И во многих случаях они приживались. В государствах Дальнего Востока, Восточной Европы, Африки, Южной Америки и частично Ближнего Востока. Но за все эти годы не были сделаны выводы из неудач. И именно теперь по этим причинам в Афганистане предложенная модель не срабатывает, поскольку без существенного видоизменения ей и не сработать.
Перенос западных экономических и политических моделей, смысл которого передает сентенция о том, что нужно дать удочку вместо рыбы, не срабатывает, если удочка дается, скажем, в условиях пустыни Сахары. Именно этого не хотят видеть западные лидеры. Если в некоторых других государствах, в частности и странах Ближнего Востока, богатых нефтью или другими ресурсами, модель сработала, поскольку опиралась на дарованные природой блага, — то в Афганистане, кроме ресурса самобытности, давшего возможность народу продержаться в течение веков, ничего нет. И попытки разрушить этот единственный ресурс сейчас наталкиваются не только на сопротивление традиционалистов, но и на сопротивление людей, которые просто хотят выжить и не имеют иного выбора.
Прямолинейное навязывание прежней модели загоняет Афганистан в тупик. А это, как известно, самое бессмысленное решение проблемы. Таким образом, становится очевидно, что нужны совершенно иные подходы и более продуманные новейшие концепции работы с Афганистаном, да и с другими странами.