| |||||
Яна Боцман: равенство — это привычка |
Удивительное дело! Женщины составляют больше половины населения Украины и больше половины потенциальных избирателей. Над ними «висит» масса проблем. Они лишились тех социальных гарантий, которыми пользовались в советские времена. Они «голосуют» против тягот жизни трагическими для нации показателями падения рождаемости. И тем не менее первая попытка «женской» партии выйти на свет политической рампы в 1998 году потерпела неудачу. На выборах народных депутатов Украины по многомандатному избирательному округу Всеукраинская партия женских инициатив получила всего 0,58% голосов избирателей. Почему же «своей» партии не доверились на выборах даже женщины? Ведь никто уже не отказывает прекрасной половине в уме, образованности, умении работать, хозяйствовать и, наконец, выживать в условиях перманентного кризиса…
Первые ласточки
весны не делают
Во времена СССР, как известно, «женских» партий не было. Но женщины составляли около 30% народных депутатов в Верховном Совете, пусть их присутствие и было во многом формальным. Одним из первых парадоксов демократизации по-украински явилось резкое снижение представительства женщин в органах власти.
В справочнике 1993 года «Кто есть кто в украинской политике» среди более чем тысячи политических, государственных и общественных деятелей страны насчитывалось только 24 женщины. Правда, в это время уже начался рост женского движения «снизу», но женщины-политики и женщины-общественницы в своей деятельности практически не пересекались. Политики не пытались опираться на общественниц, а общественницы не пытались проявить себя в политике. Подавляющее же большинство украинок, несмотря на высокий уровень образованности и «советские» навыки социальной активности, выбрали пассивную модель выживания, сосредоточив все интересы на поддержке семьи, а ожидания — на помощи родственников и друзей.
Выборы 1994 года эту тенденцию пассивности не переломили — в Верховной Раде женщины составляли всего 4,2% от общего числа. И все-таки в Украине появилась «новая волна» женщин-политиков, ярких и неординарных личностей. Например, Наталья Витренко или Юлия Тимошенко. А женское общественное движение как всеукраинского, так и регионального и местного уровней, превратилось едва ли не в наиболее динамично развивающуюся часть негосударственного неприбыльного сектора украинского общества.
По мере приближения выборов в Верховную Раду 1998 года сложились две основные стратегии борьбы за увеличение представительства женщин в высшем законодательном органе. С одной стороны, разрабатывались модели паритетной демократии, а с другой, — идеи создания «женской» политической партии. В частности, в 1996 году в Харькове прошло несколько солидных семинаров, посвященных обсуждению проблем женского лидерства в Украине и современном мире, в которых участвовали представители политических партий, народные депутаты, члены женских общественных организаций, правоведы, политологи и социологи.
Именно на этих семинарах с обоснованием необходимости создания женской партии выступила харьковская бизнес-леди Валентина Даценко. В 1997 году она организовала Всеукраинскую партию женских инициатив и заявила о своем намерении представлять женщин в органах власти. В этом же году в Киеве была основана партия «Женщины Украины», лидером которой избрали директора института «Проблем человека» Алину Комарову. По мнению специалистов, эти партии еще не были готовы к роли представительниц интересов украинских женщин. Одним словом, первые ласточки. А они, как известно, весны не делают.
За прошедшие годы женское движение в Украине выросло и окрепло. Помимо около сорока всеукраинских и более тысячи региональных и местных общественных организаций в Украине уже существуют пять политических партий. К первым двум добавились Женская народная партия (объединенная), возглавляемая Лидией Горобенко, партия «Солидарность женщин Украины» (лидер — Валентина Гошовская) и самая молодая политическая организация — Всеукраинское объединение «Женщины за будущее» во главе с Валентиной Довженко. Характерно, что политики и общественницы сделали первые шаги друг к другу.
Смогут ли «женские» партии проявить себя на просторах большой политики? Есть ли у паритетной демократии будущее в нашей стране? С этими вопросами я обратилась к трем женщинам — ученому, общественному деятелю и политику, — которые видят эту проблему с разных сторон.
Яна Боцман: равенство —
это привычка
Доцент Харьковского национального университета Яна Боцман олицетворяет собой новое поколение женщин Украины. В свои 27 лет она успела закончить два вуза — технический и гуманитарный, стать кандидатом философских наук, известным в Украине религиеведом и специалистом в области гендерных исследований.
— Яна, в чем, по-вашему, причина печального парадокса — на выборах 1998 года женщины не голосовали за женщин?
— Полагаю, мы просто не привыкли голосовать за женщин. Гендерное равенство — во многом привычка, которую следует выращивать, как английский газон, не один десяток лет. Уверена, в Украине с каждым годом женщин в органах власти будет все больше — так было и в Европе, и в Америке, и в Японии. Вторая причина неудачи крылась в самой партии. Недостаток компетентности «кандидаток», непродуманность имиджевых стратегий и, наконец, банальное отсутствие должного финансирования предвыборных кампаний — все это роковым образом сказалось на их успехе.
— Политика, как известно, требует выносливости, умения действовать жестко и бескомпромиссно. Должны ли женщины-политики обладать преимущественно маскулинными чертами характера?
— Жесткость, бескомпромиссность и выносливость — черты, которые в равной степени присущи и женщинам, и мужчинам, но реализуются они по-разному. Женщины реализуют их очень неброско, буднично. Мужчины же склонны разыгрывать настоящие «драмы мужества» и не прочь «снять сливки» со своей смелости и несгибаемости в экстремальных видах спорта или «конфликтных» профессиях. Мне кажется, политическая история уже развеяла миф о маскулинности женщин-политиков. Такие обаятельные и женственные лидеры, как Хиллари Клинтон или Ирина Хакамада, — лучшее тому подтверждение.
Политическая активность предполагает в первую очередь умение органично влиться в обстановку и действовать, правильно сочетая прагматизм и интуицию. Ни тем, ни другим Бог женщин не обидел. Собственно говоря, эти качества и составляют пресловутую «феминность». Хотя, конечно, женщинам, принявшим близко к сердцу ее «глянцево-журнальный» вариант, для которого характерны такие черты, как уступчивость, потакание собственным слабостям, зацикленность на любви и мужчине, то есть «вариант Мэрилин Монро», в политике делать нечего.
— И все-таки многие женщины выбирают другие жизненные стратегии достижения желаемого, которые не относятся к политике. Например, посредством мужчины. Яркий пример тому — «муза» Маяковского Лиля Брик.
— Мне кажется, такие личности, как Лиля Брик, яркие только в том смысле, что они являются выдающимися манипуляторами. Те женщины, которых я бы назвала яркими, склонны реализовывать собственные творческие потенции. Софья Ковалевская, Анна Ахматова или, предположим, Алла Пугачева в «мужчинах» для реализации желаемого не нуждались.
— А как относится к женщине религия?
— Теория религии говорит нам, что каждая религия представлена в этом мире в двух вариантах — катафатическом и апофатическом. Сильно упрощая, можно сказать, что катафатическая версия религии — это версия «для народа», «для всех», построенная в значительной степени на догмах и авторитетах. Она реализуется во всех официальных и вообще «конвенциональных» религиозных институциях и организациях. Грубо говоря, везде, где имеет место выраженная социальность, мы, как правило, сталкиваемся с катафатической версией. Апофатическая же версия — это версия для тех, кто думает и чувствует, для мистиков, поэтов от религии, людей «тонких» и пытливых. Так вот: в апофатических версиях всех мировых религий женщина — существо, равноправное мужчине, «половинка», духовный партнер. Это, так сказать, эзотерическая версия, нечто, чего не следует проповедовать основной массе верующих, «вольная» трактовка религиозной догмы «религия души».
Вот, например, мусульманство. В его катафатической версии мы по факту имеем: одобрение угнетения женщин, воспевание мужчины и мужских добродетелей, пропаганду «вторичности» женских способностей по отношению к способностям мужчины. Между тем в апофатической версии мусульманства, представленной, скажем, многочисленными школами суфиев, напротив, воспевается женское начало, женская мудрость, женская «конкретность» мышления. Ту же ситуацию можно проследить и в буддизме, и даже в христианстве.
— Судя по дамским журналам и дамским романам, тема женщин в политике еще широко не вышла «в народ».
— Да, далеко не все женские журналы находят возможным поднимать эту актуальнейшую тему, оправдываясь своим развлекательным характером. Но данная тема так или иначе прорывается на поверхность, когда речь идет о женщинах-лидерах, в рубриках «персоналии», рассказах о бомонде, который не мыслим без женщин-политиков. Пожалуй, больше других ориентирован на пропаганду образа активной, целеустремленной, включенной в общественно-политический контекст женщины журнал «Cosmopolitan». Украинские женские журналы в целом более патриархальны, что, впрочем, вполне отвечает реальной ситуации в политической жизни страны.
Надежда Гернет: главное — научно обоснованная программа
Надежда Гернет — президент созданной в 1999 году Украинской ассоциации «Женщины в науке и образовании», имеющей сейчас отделения во всех крупных городах Украины. Надежда пришла в общественную работу из науки, являясь старшим научным сотрудником Харьковского национального университета, специалистом в области управления. Под эгидой ассоциации проводятся ежегодные международные междисциплинарные конференции «Современные проблемы гуманизации и гармонизации управления» и «Современные проблемы науки и образования».
— В соответствии с нашим украинским менталитетом, основное бремя ответственности за семью и детей традиционно лежит на плечах женщин, — говорит Надежда. — Какая уж тут политика и борьба за власть, если они ведут борьбу за выживание своих детей? А тут еще отсутствие навыков политической борьбы и столкновение с жесткими, а зачастую жестокими, реалиями сегодняшней политической обстановки. Эти факторы вызывают у женщин не только неуверенность в себе, но и вообще неверие в возможность разумных преобразований.
Существует также такая инерционная вещь, как традиции. Хотя в украинских семьях издавна лидерами были женщины, в обществе вперед всегда выдвигали мужчин. Соответственно, мужчины, спокойно позволяя опекать себя в семье, проявляют беспокойство, если женщина стала хотя бы на ступеньку выше их на социальной лестнице. Простой пример — мужья, как правило, довольны, когда их жены хорошо готовят, шьют, вяжут и т.д. Но не так уж много мужчин «вслух» гордятся профессиональными успехами своей супруги. А уж если она активно занимается общественной или политической деятельностью, то, в лучшем случае, терпеливо переносят связанные с этим неудобства. Если к этому добавить сущность нынешних избирательных технологий, где основную роль играют административные и финансовые ресурсы, к которым женщины имеют весьма ограниченный доступ, неудача Всеукраинской партии женских инициатив на выборах 1998 была просто «запрограммирована».
На мой взгляд, не так уж важно, мужчина или женщина идет в политику. Главное, чтобы лидер имел собственную позицию и команду, способную разработать научно обоснованную стратегию реализации этой позиции с предсказанием возможных последствий. Сейчас в программах политических партий не видно ярко выраженной общественной идеи, способной консолидировать общество. Во всем цивилизованном мире основная цель развития общества — устойчивый экономический рост при максимальном обеспечении техногенной безопасности и минимально возможной нагрузке на окружающую среду. Но в Украине, где бедность стала массовым явлением, ставить какую-либо цель, кроме преодоления этой массовой бедности, и рассчитывать на поддержку народа, просто бессмысленно.
Мне хотелось бы в программе «женской» партии увидеть что-то конкретное для решения этой задачи. Например, оценку минимально необходимой и минимально достаточной потребительской «корзины» и конкретный алгоритм действий, направленный на ликвидацию разницы между среднестатистическим доходом населения и минимально необходимой потребительской «корзиной». К тому же, я думаю, рассчитывать на широкую поддержку женщин сможет только такое политическое объединение, которое будет проводить широкое обсуждение предлагаемой программы и опираться на женские общественные организации. Что касается нашей ассоциации, то мы к такому сотрудничеству готовы.
В нашей стране уже работает множество общественных женских организаций самого разного направления — около сорока всеукраинских и более тысячи региональных. Они накопили новый, интересный опыт работы, огромную информацию, воспитали новые кадры. Как президент ассоциации я сотрудничаю со многими умными, образованными, активными женщинами из всех регионов Украины. Среди них — руководитель ужгородского отделения «Союза украинок» Оксана Ганич, директор ООО «Харьковские технологии» Инна Гагауз, руководитель общественной организации «Милосердие» Оксана Хижняк, руководитель симферопольского отделения УАЖНО Азиза Сухтаева, лидер общественной молодежной организации волонтеров Алиса Андрющенко, председатель ассоциации женщин Харьковщины «Берегиня» Любовь Чуб, председатель кредитного союза «Толока» Тамара Трацевич, директор благотворительного фонда в честь семьи Алчевских Лариса Трубникова и многие, многие другие.
Валентина Довженко: наша национальная идея — крепкая семья
Валентина Довженко обладает уникальным сочетанием опыта хозяйственной деятельности и работы с женской проблематикой. Она была первой в Украине женщиной-мэром и ее до сих пор вспоминают в городе Орджоникидзе на Днепропетровщине добрым словом. Она была первым в независимой Украине министром по делам женщин, семьи и молодежи и первой предприняла попытки решать эти проблемы на государственном уровне. Сейчас Валентина Довженко является председателем Благотворительного фонда надежды и добра и лидером политического объединения «Женщины за будущее».
— Валентина Ивановна, для чего нужно было создавать еще одну «женскую» партию, если в Украине их и так уже четыре?
— Потому что женщины по-прежнему представлены во властных структурах явно недостаточно, по-прежнему их интересы никто не защищает. Приведу в доказательство только два факта, которые говорят сами за себя: женщины составляют большинство среди безработных, а матери-одиночки получают от государства на воспитание ребенка всего пять гривен в месяц.
Да, в Украине уже есть несколько «женских» партий. Но проблема в том, что наши женщины, при всех своих гражданских достоинствах, в том числе высокой образованности и профессионализме, не обладают достаточным опытом общественной и партийной работы. Так уж устроено природой, что большой период своей активной жизни они отдают детям. А потом, когда дети подрастут и женщины возвращаются на работу, возникает необходимость «догонять» мужчин в профессии. Когда тут думать о политике, требующей столько времени и сил! Современная женщина и так несет в жизни двойную нагрузку. Для того чтобы она смогла реализовать равные с мужчиной права и имела равные с ним возможности, это различие нужно признать.
К сожалению, в Украине нет, как во многих других странах, закона о квотировании, который мог бы облегчить активным женщинам вхождение в большую политику. Собственно говоря, такое предложение в Верховную Раду никто и не вносил. Значит, нам нужно идти другим демократичным путем, через свою политическую организацию, которая будет иметь примерно такой состав, как в жизни — 53% женщин и 47% мужчин. Для меня является аксиомой, что Украина должна и будет идти по пути выстраивания общества паритетной демократии и гендерного равенства.
— Сейчас гендерные проблемы обычно рассматриваются в чисто женском кругу.
— Ну да, собираются женщины и давай обсуждать… Кого мы убеждаем, что эти проблемы существуют и что их надо решать? Сами себя? Когда меня назначили министром, я создала при министерстве консультативный гендерный совет из 34 человек, в который входило 17 женщин и 17 мужчин. Именно потому, что ни одной своей проблемы сами женщины не смогут решить — только сообща с мужчинами!
Мы не собираемся бороться с мужчинами за власть. Я сторонница баланса сил. В семье, где есть отец и мать, есть баланс сил и, как правило, такой семье легче переживать все проблемы, легче растить и воспитывать детей. А как тяжело семье, где нет одного из родителей! Я знаю это на собственном опыте — нас с сестрой мама воспитывала одна, потому что отец пришел с фронта больным и рано умер. Если баланс сил хорошо иметь в семье, хорошо его иметь и в государстве, во властных структурах. Вот мы ищем-ищем национальную идею… Национальная идея для Украины — это счастливая, стабильная, «заможна» семья. Я думаю, для украинской женщины характерны черты нового консерватизма — сохранить то, чему ты дала жизнь, сохранить преемственность поколений, веру в родителей, веру в веру родителей, веру в землю, но в то же время стараться делать эту жизнь лучше. То есть идти к лучшей жизни не революционным, а эволюционным путем.
— Известно, что на многое в жизни женщины и мужчины смотрят по-разному. В литературе и кинематографе не раз обыгрывался сюжет, когда одни и те же события выглядели по-разному в зависимости от того, кто именно о них рассказывал.
— Это естественно! Должно быть равноправие, но не может быть равенства. Женщины, например, глубже знают социальные проблемы и проблемы семьи, поскольку больше «варятся» в этом котле. Ведь именно мы ходим в детские поликлиники, покупаем учебники, посещаем родительские собрания, готовим еду, ходим за покупками и так далее. Женщины лучше знают «секрет», как при существующих зарплатах как-то свести концы с концами. Разве не будет лучше, если они станут полноправными партнерами мужчин в законодательном процессе и наполнят законы конкретным содержанием?
— В качестве министра по делам женщин, семьи и молодежи вы не раз бывали в других странах. Как там решается проблема вхождения женщин во власть?
— По-разному. В одних странах есть «женские» партии, в других существует квота на представительство женщин в законодательных органах. Высокоразвитая Германия только в прошлом году приняла закон о квотировании, в соответствии с которым в законодательных органах власти должно быть представлено не менее тридцати процентов женщин. А несравненно более бедное Перу, где я была в 1999 году в качестве представителя ЮНИСЕФ, сделало это на два года раньше.
— Как перуанкам удалось этого достичь?
— После войны с Эквадором в Перу была страшная разруха, особенно от голода страдали дети. Тогда там было создано министерство по делам женщин и детей. Опираясь на многочисленные общественные женские организации, оно занималось абсолютно конкретными делами. Например, только на улицы столицы страны Лимы ежедневно выезжало около 4 тыс. передвижных кухонь, бесплатно кормивших голодных детей. Известный перуанский политик сказал мне: «Подавляющее большинство (90%) мужчин парламента проголосовали за решение о квоте именно потому, что мы все убедились — женщины достойны самого большого доверия. Именно женщины сумели спасти наших детей, наше будущее».
Недавно мы отметили десять лет с момента создания Союза женщин Украины, общественной организации, которая за время своего существования оказала помощь десяткам тысяч семей. За эти годы женщины, стоявшие у истоков организации этого союза, например, его председатель Мария Андреевна Орлик, прошли настоящую школу общественных деятелей, они готовы к тому, чтобы подняться на следующую ступеньку, они выросли в политиков.
— Как вы думаете, есть ли у женщин-политиков какие-то объединяющие их черты характера?
— Конечно. Практически всем им свойственна последовательность в действиях, напористость и умение достигать цели. Я, например, требовательна и к себе, и к другим. И отношу это качество к лучшим чертам характера как мужчины, так и женщины. А что касается пресловутой женской эмоциональности… Когда я была мэром города Орджоникидзе на Днепропетровщине и только училась хозяйствовать, в трудные моменты не раз бывало, что глаза наливались слезами, а голос срывался. Поверьте, я достаточно эмоциональная женщина, но, конечно, умею сдерживаться. На мой взгляд, умение сочувствовать и доброта — обязательные черты, которые не помешают политику, ни мужчине, ни женщине.
— На ваш взгляд, у нашей страны есть перспектива развить гендерную идеологию не только на законодательном уровне, но и в жизни?
— Двадцать лет назад в законодательных органах Швеции было не более 3% женщин, и в основном рассматривались военные и политические вопросы. Сейчас в парламенте этой скандинавской страны женщины составляют более 50%, а в правительстве — 44% и, как следствие, социальные вопросы составляют теперь две трети всего объема работы законодателей. Повышение роли женщин в социальной и политической жизни — процесс эволюционный.
Украинские женщины, независимо от того, занимали ли они высокие официальные должности или нет, всегда играли в обществе важную роль, в том числе в семье как хозяйка и мать. Наша страна всегда славилась стабильностью, которая обеспечивается стабильностью семьи. Долгое время более 95% украинских детей рождались в браке, был низок процент разводов. Наша женщина всегда была берегиней. А сейчас она еще стала и образованной — найдите еще такую страну, где среди людей с вузовским дипломом женщины составляют 60 процентов! Я уверена, что гендерное равноправие — это будущее Украины.
— Представим себе, что ваше объединение получило возможность действовать. Чем бы вы занялись в первую очередь?
— Созданием новых рабочих мест для мужчин в рамках специальной программы феминизации промышленности. Скажите, у нас за годы независимости хоть один завод освоил выпуск стиральной машины мирового уровня? А всей остальной, начиная от кофемолки, бытовой техники, которая поможет облегчить женщине бремя каждодневной домашней работы, высвободить время для общения с детьми, для духовного и профессионального роста? Машиностроение в первую очередь нужно перестроить на удовлетворение потребности семьи. От этого выиграют все — и женщины, и мужчины, и дети, и государство. Я считаю, что у паритетной демократии в Украине есть будущее именно потому, что она даст новые возможности для развития нашей страны.
— Почему же тогда первая попытка «женской» партии на прошедших выборах в парламент потерпела неудачу?
— Я могу назвать целый комплекс взаимосвязанных причин. Это четыре «отсутствия» — продуманной программы действий, выверенной предвыборной стратегии, достаточной финансовой базы и харизматических личностей в руководстве партии. И одно «наличие» — недоверия избирателей в способность женщин-политиков принести реальную пользу. Но все это поправимо. Историческое время работает на гендерное равенство в обществе и паритетную демократию в органах власти. А женщины, как известно, быстро учатся.
А как у них?
Жительницы Туманного Альбиона проявились на политической арене только в 70-х годах, когда Вестминстер был еще типичным «мужским клубом». Не без юмора депутат от лейбористской партии Эли Ман рассказывала: «Когда я заняла место в парламенте, то обнаружила, что предубеждение мужчин — всеобъемлюще. Бесчисленное количество раз меня останавливала охрана палаты общин и живо интересовались, женой или секретарем депутата я являюсь. Во время дебатов мне, как и другим женщинам, было чрезвычайно трудно получить слово, а если я его и получала, то комментарии коллег-мужчин чаще всего касались не речи, а моей внешности». Атмосфера в Вестминстере понемногу стала меняться только с начала 90-х. Этому способствовали сами мужчины.
Кризис, в котором оказались лейбористы после поражений на выборах 1983, 1987 и 1992 годов, побудил их к выбору новых избирательных стратегий, в том числе к серьезному отношению к гендеру. Они предоставили женщинам особые возможности, и те воспользовались ими сполна — число женщин-депутатов выросло, параллельно выросла и популярность лейбористов. Хотя модернизация партии имела вполне конкретную цель — привлечение более широких слоев электората и победу на выборах, реформы «нечаянно» запустили процесс политической паритетности мужчин и женщин. В стране стала происходить переоценка системы ценностей. Запросы и потребности прежде «неинтересных» для общества групп населения — женщин, детей, инвалидов, пожилых людей — влились в центральное русло общественной политики. Простые подсчеты показали, что «нормальные» группы составляют незначительное меньшинство в обществе, в то время как группы со специальными нуждами абсолютно доминируют, поскольку на протяжении жизни каждый человек неизбежно оказывается членом одной их этих групп.
Таким образом была пересмотрена политика в отношении целого комплекса проблем, которые раньше традиционно характеризовались как женские и относились к разряду вторичных. Впервые в истории законодательных дебатов Великобритании в 1998 году в палате общин прошли специальные слушания по проблемам женщин. Министр социального обеспечения и по делам женщин лейбористского правительства Харриет Харман представила план правительственной стратегии, нацеленный на изменение положения женщины в семье и обществе.
В результате была введена, например, программа «Новый курс для одиноких родителей». В ее рамках, помимо достаточных для нормальной жизни социальных пособий, правительство развернуло серию специальных занятий-тренингов. Они были направлены на то, чтобы одинокие родители, в основном, конечно, мамы с несовершеннолетними детьми, не оставались один на один со своей жизненной ситуацией. На тренингах разбирались особенности трудового законодательства, подбирались курсы подготовки и переподготовки специалистов, оказывалась помощь в воспитании детей и поиске подходящих детских центров (аналогии наших детских садов). Полмиллиона одиноких родителей получили в таких консультативных центрах действенную поддержку.
Любопытно, что изменилась и сама инфраструктура Вестминстера. Раньше здесь помимо рабочих помещений располагались только «мужские» заведения — бары, пабы, кафе, магазины по продаже алкоголя и табачных изделий, мужская парикмахерская и даже тир. Депутаты-лейбористки решили: отсутствие магазинов с продуктами питания, женской парикмахерской и детским садом для детей делает палату общин неудобной для работы. Они организовали кампанию за улучшение условий пребывания женщин и добились своего — в Вестминстере, цитадели английского традиционализма, были организованы все эти «женские» службы.
А вот Германия и Австралия пошли по пути создания «женских» политических организаций. Так, в Германии семь лет назад была создана феминистическая партия «Женщины», ратующая за справедливое распределение мест в парламенте и активное вмешательство в жизнь с феминистических позиций. Некоторые из ее целей были бы близки и сердцу украинской избирательницы, например, гарантированное медицинское обслуживание детей за государственный счет или сокращение рабочей недели. И хотя на выборах в парламент «Женщины» получили только 0,1% голосов избирателей, перспективы у нее, по мнению немецких политологов, вполне приличные, поскольку за партию в основном голосовали молодые как мужчины, так и женщины.
А в Австралии одна из двух существующих здесь женских партий — Женское избирательное лобби — была создана перед самыми выборами. Но перед этим она провела в стране широкую кампании по выявлению проблемных для женщин вопросов и на этой основе выдвинула краткую, конкретную и всем понятную предвыборную программу. В результате за рекордно короткий срок партия обзавелась множеством сторонников. Женское лобби получила достаточное количество мест в парламенте, чтобы обеспечить принятие четырех из пяти ее предвыборных принципов-требований, в том числе равную оплату труда. Под давлением партии в кабинете министров был создан департамент, занимающийся политикой в сфере женских проблем.
Однако, несмотря на возросшую активность прекрасной половины, в национальных парламентах многих демократических государств паритетности еще нет. За исключением скандинавских и североевропейских стран, где уже состоялась интеграция женщин в политический мир. Швеция, Норвегия, Финляндия, Дания, Нидерланды являются ныне самыми феминизированными с точки зрения присутствия женщин в национальных правительствах и парламентах. Для того чтобы лучше знать, какие именно структуры поддерживают устаревшие социальные модели неравномерного разделения власти между полами и «привлекать» их к ответу, при правительстве Швеции даже создана специальная комиссия.
Вместо резюме. За весь ХХ век в мире можно насчитать всего около 30 женщин, которые были избраны президентами или главами правительств. Но уже в конце века на президентских выборах 1998 года в Исландии все кандидаты были женского пола. Исключение? Тенденция? Закономерность?