В Верховной Раде зарегистрирован законопроект народных депутатов фракции Партии регионов Сергея Кивалова и Вадима Колесниченко «Об основах государственной языковой политики». Документом предлагается предоставить статус регионального русскому языку в 13 регионах Украины.
Комментируя появление этого законопроекта, спикер парламента Владимир Литвин назвал его конфликтным и подчеркнул, что приветствует необходимость развития региональных языков, но не за счет украинского, «потому что то, что предлагается, часто несет угрозу для украинского языка».
Проблемы защиты и развития государственного языка - забота не сугубо украинская. Тем актуальнее изучение опыта других государств в этой области. Предлагаемая вниманию читателей публикация знакомит с тем, как подобные проблемы решаются во Франции. (С содержанием первой части материала можно ознакомиться здесь).
Политика языковой централизации в ХIХ-ХХ веках
В ХІХ столетии языковая регуляция касалась в основном школьного обучения. При Наполеоне школа вернулась под опеку церкви, которая начала восстанавливать там латинский язык. При правлении Луи-Филиппа, в 1833 году, начальные школы опять были возвращены в подчинение государству, а «элементы французского языка» - в содержание начального образования. Во времена III Республики в 1881-1882 годах был принят ряд законов о введении бесплатного и обязательного начального образования. При этом в школах запрещалось использовать местные языки. Постановление от 18 января 1887 года только лишь подтвердило преемственность языковой политики: «Французский язык - единственный, употребляемый в школе».
Наступление на диалекты продолжалось почти весь ХІХ век (за исключением пребывания у власти Наполеона) и половину ХХ века. Несмотря на долговременные титанические усилия Парижа, значительная часть французов не отказывалась от своих диалектов. Постепенно складывалось своеобразное французское двуязычие, когда в школе господствовал французский, а за ее пределами - местное наречие. К началу 50-х годов ХХ века учителя практиковали наказание, в том числе и методы физического воздействия к тем ученикам, которые переходили с французского на другие языки. Были даже специальные должности учителей-надзирателей, следивших, на каком языке общаются ученики на переменах.
Особого «внимания» отдельных политиков, министров, префектов, школьных инспекторов, начиная с 1831 года, заслужил бретонский язык, что отразилось также и на регламентах школ. Все сводилось к тому, чтобы любой ценой заменить бретонский французским. Такая политика сохранилась и в течение половины следующего столетия. В 1925 году тогдашний министр образования публично заявил: «Для языкового единства Франции нужно, чтобы бретонский язык исчез». Везде на территории Бретани в публичных местах висели надписи: «Запрещено разговаривать по-бретонски и плевать на землю». Есть еще люди, которые помнят, как на шеи ученикам-«нарушителям», заговорившим по-бретонски, вешали подкову, от которой освобождали, если кто-то другой проронил бретонское слово. Тот, кому выпадало носить это «украшение» последним, по окончании уроков должен был написать 50 или 100 раз «Я никогда не буду разговаривать на бретонском языке».
Интересные наблюдения на эту тему оставил Михаил Драгоманов в работе 1891 года «Чудацькі думки про українську національну справу»: «У французів все, що нагадує patois (говірки), висміюється… Коли я зачепив інспектора бретонця, то він мені з гордістю сказав, що він хоч родився в Бретані, але мови бретонської не зна й не хвалить не тільки щоб писати нею, а навіть того, що уряд піддержує існування цеї мови тим, що дає вчителів народним школам із тамтешніх людей, котрі все-таки, бачачи, що діти не розуміють по-французькому, обертаються до них хоч по-бретонському. «Треба, - казав мій собесідник, - послати туди учителів чистих французів, щоб слова не говорили бретонського, і тоді зразу справа була б скінчена!» - «Ну, - кажу я, - треба вам узяти приклад з нашого уряду, котрий навіть попів посила в Грузію таких, що слова грузинського не знають, так що навіть тайна сповіді там відбувається з драгоманом!» - «Справді? - спитав мій бретонець і, зрозумівши в словах моїх іронію, прибавив зо сміхом: - А, це дуже вже сильно, сповідь з драгоманом!» - «Правда, - сказав я, - але веде ще радикальніше до «тріумфу національної мови над крайовими жаргонами».
М.Драгоманов рассказал также, что провансальским и бретонским патриотам удалось убедить министра почты, являвшегося сторонником литературного движения за возрождение провансальской литературы и окситанского языка - «Фелибры», снизить плату за телеграммы по-бретонски и по-окситански. До того за одно французское слово (и даже украинское латинскими буквами) платили пять сантимов, а за бретонское или провансальское 15 сантимов - как за иностранный язык.
Активное создание нормативной базы
С середины ХХ века языковые отношения приобрели несколько иной характер. Париж начал прислушиваться к голосу провинций. В 1951 году был принят «Закон об изучении языков и местных диалектов», так называемый закон Дексона (Loi n° 51-46 du 11 janvier 1951 relative a l’enseignement des langues et des dialectes locaux (Loi Deixonne). В соответствии с ним бретонский, баскийский, каталонский и окситанский языки были допущены в школьное образование в качестве факультативного предмета. Позже к разрешенным для изучения добавятся корсиканский (в 1974 г.), таитянский (в 1981 г.) и меланезийские языки (в 1992 г.).
Новый этап законодательной борьбы за французский язык развернулся в 70-х годах прошлого века. С одной стороны, сохранялась традиция враждебности к наречиям. Например, в 1972 году президент Франции Жорж Помпиду заявил, что «для региональных языков и культур нет места во Франции, предназначение которой - оставить свой след в Европе». С другой стороны, значительное влияние массовой американской культуры усилило позиции английского языка в мире. Нашествие английских слов и выражений начало проникать в другие языки, в частности и во французский.
Французское правительство отреагировало принятием «Декрета 1972 года об обогащении французского языка» (Dйcret n° 72-19 du 7 janvier 1972 relatif a l’enrichissement de la langue francaise), в соответствии с которым постановлениями министерств при всех центральных органах управления создавались терминологические комиссии. Задача этих комиссий - предлагать необходимые термины для определения новых реалий и искать соответствия для англоязычных терминов, «чтобы заменить нежелательные заимствования из иностранных языков». Утвержденные отдельными постановлениями профильных министерств и скрепленные подписью Министерства народного образования списки терминов и выражений имеют обязательный характер. Они должны употребляться в декретах, постановлениях, циркулярах, инструкциях и директивах министров и подчиненных им государственных служащих; в служебной переписке, документах и любом продукте, исходящих от органов государственной власти и государственных предприятий (или адресованных им); в соглашениях и контрактах, в которых государство или государственное предприятие является стороной; в учебных, образовательных и исследовательских работах, используемых на предприятиях, в заведениях и органах, находящихся в подчинении государства или получающих его финансовую поддержку.
В течение 1973-1978 годов было принято 11 министерских постановлений об обогащении словаря соответствующего профиля. Приведу несколько примеров замены терминов из разных постановлений: вместо cameraman - сadreur (оператор); вместо engineering - іngйnierie (разработка, инженерия); вместо hit-parade - рalmarиs (список лауреатов, победителей и т.д.); вместо pool - groupe (группа); вместо know how - savoir faire (умение, научно-техническая информация); вместо tanker - navire-citerne (корабль-цистерна); вместо royalty - redevance (проценты, выплачиваемые владельцу земли за нефтеразработки); вместо doping - dopage (допинг, стимулятор); вместо tank - char (танк).
Положения декрета 1972 года были развиты другими декретами 1983, 1986 и 1996 годов под тем же названием. Документом, действующим на сегодняшний день, а именно «Декретом 1996 года об обогащении французского языка» (Dйcret n° 96-602 du 3 juillet 1996 relatif a l’enrichissement de la langue francaise), при министерствах были созданы специализированные комиссии по терминологии и неологизмам (теперь их 18), а также Главная комиссия по терминологии и неологизмам, которая собирается раз в месяц, рассматривает предложения министерских комиссий и утверждает список новых терминов. Возглавляет эту комиссию член академии наук. За все время опубликовано уже более пяти тысяч терминов. Например, слово courriel заменило e-mail, слова «компьютер» и «факс» имеют свои французские соответствия - ordinateur и telecopie.
Законодательные нормы по употреблению французского языка охватывают все новые и новые сферы общественной жизни - медицину, торговлю, гражданство и т.д. Например, в «Кодексе здравоохранения» записано, что врач должен проявить достаточное знание французского языка. А декрет 1979 года о принципах поведения медицинского персонала (Dйcret n° 79-506 du 28 juiт 1979 relatif a la deontologie medicale) требует, чтобы любое свидетельство, удостоверение или документ, выданный врачом, были составлены на французском языке»
«Кодекс торговли» предусматривает, что бухгалтерские документы должны быть на французском языке. «Кодекс гражданства» гласит: «Никто не может принять гражданство, если не представит доказательств своей ассимиляции во французское общество, в частности через достаточное знание… французского языка».
Законы Ба-Лориоля и Тубона
Этапными в истории современной языковой регуляции стали законы об использовании французского языка 1975 (закон Ба-Лориоля) и 1994 (закон Тубона) годов. Обсуждение, предшествовавшее принятию обоих законов, имело самый широкий общественный резонанс и подробно освещалось в средствах массовой информации. Все это было вызвано практической необходимостью защитить язык от натиска английского, а точнее, смеси из французских и англо-американских слов, получившей название «франгле» (franglais) (от начальных слогов francais (французский) и anglais (английский). В 1973 году даже вышла книга «Говорите ли вы по-франгле?» («Parlez-vous franglais?»).
Закон 1975 года (Loi n° 75-1349 du 31 decembre 1975 relative a l’emploi de la langue francaise) впервые в новейшей истории Франции обозначил сферы употребления французского языка, распространявшиеся не только на правоотношения в административной государственной деятельности, но и на правоотношения в обществе, в общественной жизни. Закон содержал ряд положений об обязательном употреблении французского языка во всей письменной и устной рекламе, в трудовых соглашениях, публикациях в печати объявлений с предложением работы, соглашениях, касающихся имущества и услуг, надписях и табличках в общественных местах (на автодорогах, железнодорожном и морском транспорте, в аэропортах), счетах и квитанциях, любой информации о радио- и телепрограммах. Закон запрещал использование какого-либо иностранного термина или выражения, если существовал французский эквивалент в соответствии с «Декретом 1972 года об обогащении французского языка». Кроме того, закон предусматривал предоставление субсидий государственным учреждениям и общественным организациям, которые обязывались соблюдать его положения, а за любое нарушение можно было лишиться этой субсидии.
Закон Тубона и общественно-политическая атмосфера
Процесс утверждения закона об использовании французского языка 1975 года проходил не гладко. В него вносились поправки, он обрастал исключениями. Парадоксально, но факт - несмотря на долгую историю языковой регуляции во Франции, в конституции этой страны не было записи о государственности французского языка вплоть до 1992 года, когда вновь вспыхнула острая дискуссия по языковым вопросам. Особенно много материалов печатает влиятельная левоценристская газета «Монд» (Le Monde). В одной из статей была проведена аналогия между Парижем времен германской оккупации и нынешним Парижем: надписей на немецком на улицах столицы тогда было меньше, чем теперь - на английском. В начале июля 1992 года в этом же издании появляется манифест «За будущее французского языка», подписанный 300 известными людьми, обратившимися к президенту Франции, социалисту Франсуа Миттерану с требованием реагировать на «всеанглийскость». Текст манифеста выдержан в неожиданно жестких тонах: «Внутри государственного аппарата нескольким лицам пришло на ум заставить Францию отказаться от своего языка и разговаривать на английском или, скорее, американском». Свои стрелы авторы манифеста направляют против «фанатиков всего английского, сеющих во французах сомнения относительно их языка».
Этот манифест, а также дискуссии вокруг принятия Маастрихтского договора и конституционная реформа поспособствовали новому, конституционному статусу французского языка. Еще до ратификации Маастрихтского договора и за несколько месяцев до обнародования Европейской хартии региональных или миноритарных языков французские законодатели провозгласили французский языком Республики наряду с гимном «Марсельеза» и лозунгом «Свобода, Равенство, Братство». Забегая наперед, отметим, что в 2008 году была внесена еще одна поправка в конституцию, согласно которой «региональные языки являются частью достояния Франции».
Вскоре запустился французский законодательный маховик, в частности после мартовских 1993 года парламентских выборов, победа на которых после длительного перерыва досталась партиям правого толка. Вновь назначенный министр культуры и франкоязычия Жак Тубон предложил проект закона об употреблении французского языка, вызывавший разные, порой взаимоисключающие реакции. В пылу полемики высказывались неожиданные суждения. Чтобы поддержать идею необходимости принятия нового языкового закона, один депутат заявил, что в африканском государстве Буркина-Фасо французский язык берегут лучше, чем во Франции, «значит, мы пойдем за наукой в Буркина-Фасо».
В СМИ продолжались широкие дискуссии, правительство и парламент инициировали ряд резонансных нестандартных мер во всефранцузском масштабе. В декабре 1993 года в прямом эфире из Национальной ассамблеи с большим успехом был проведен национальный диктант. В одной из телепередач Ж.Тубон отметил, что французский язык должен обогащаться, «но не за счет бруклинского арго, а из арготизмов Сен-Дени», северного предместья Парижа. Министр выразил убеждение, что будущая Европа будет многоязычной, поскольку существование международного языка превращает другие языки в мертвые. Другой министр - высшего образования и исследований - тогда же публично выразил намерение «не субсидировать крупные научные конгрессы во Франции, если они проводятся на английском языке, а не на французском». Подобные пожелания выразила и Национальная академия медицины.
Несмотря на значительный общественный резонанс закона Тубона, как его изначально называли в СМИ, рассмотрение законопроекта Советом министров задерживалось. Это вызвало заявление президента Национальной ассамблеи Филиппа Сегена о том, что закон 1975 года практически утратил эффективность и что правительство бессильно перед «теми, кто даже в Париже считает нормальным обходиться без французского языка».
К публичной дискуссии присоединились влиятельные и известные люди. Пожизненный секретарь Французской академии известный писатель Морис Дрюон через газету «Фигаро» (Le Figaro) обратился в форме открытого письма - что бывает во французских СМИ весьма редко - к Ф.Сегену. М.Дрюон пишет о том, что парламентарии калечат французский язык, что состояние языка «выражает в конце столетия симптомы раковой болезни». Он призвал главу законодательного органа посодействовать защите языка, ведь «представлять государство - значит представлять и французский язык». Уже три дня спустя в той же газете появляется ответ Ф.Сегена, в котором есть слова, далекие от суконного языка юридических актов: «Настоящее безразличие - использовать другой язык, названный слишком быстро международным (как будто наш не был таковым), в деятельности, касающейся только французов. Именно тут может и должен вмешаться законодатель. Делаем все возможное, зная, что всего не сделаем. На самом деле нет кризиса языка, есть кризис любви к нему. А заставить любить - это, к сожалению, вне Ваших и моих возможностей».
Позже выяснилось, что медлят с рассмотрением закона Тубона два министра - предприятий и промышленности, а также генеральный секретарь правительства. И тут в большую игру включился тогдашний премьер-министр Франции Э.Балладюр. 20 (или 12) апреля 1994 года, когда законопроект находился на рассмотрении в сенате, он подписал «Циркуляр об употреблении французского языка сотрудниками государственных учреждений», в пятом пункте которого указано: «Желательно, чтобы при аттестации государственных служащих в конце года среди прочего принимались во внимание заинтересованность и уважение, которые они проявляют в отношении французского языка». Комментируя документ, он отметил, что пришло время, когда нельзя не вмешиваться в ситуацию, при которой французский язык все чаще вытесняется в самой Франции (на разных коллоквиумах, в рекламе и т.д.).
Член Высшего совета французского языка Ив Берже на страницах журнала «Пари-матч» (Le match de Paris) чрезвычайно остро выступил против «креолизации нашего языка»: «Наш язык превращается в «пиджин», диалект, подъязык. Это начало креолизации нашей цивилизации. Нужен закон, чтобы контролировать убытки, наносимые языку ответственными лицами, безразличными к нему, - для них он только средство меркантилизации. Когда В.Жискар д’Эстен в 1974 году в день своего избрания президентом после благодарностей своим избирателям с французского языка перешел на английский, произошло неслыханное. Он разговаривал на языке оккупанта…» И.Берже заявил также, что замена французских терминов английскими, а в некоторых случаях навязывание английской орфографии является не чем иным, как «видом горячки, угрожающей французской идентичности. Мы в ситуации окруженных и не понимаем этого. Виноваты мы, потому что отрекаемся, потому что зло в нас, потому что мы «коллаборационисты». Я ни на кого не нападаю за рубежом. Я просто говорю соотечественникам, что язык - их достояние, родовое сокровище, которое не должно быть испорчено, - не соседями, а из-за нашей собственной небрежности».
В своем докладе «Изуродованный французский язык, или О «растущей анархии» на заседании профильной комиссии Национальной ассамблеи еще один писатель Морис Женевуа подверг критике административные органы, которые плетутся в хвосте проблемы. Более того, он привел немало примеров, свидетельствующих о том, что французский язык начинают вытеснять из некоторых научных сфер. Известный на весь мир Институт имени Л.Пастера в 1989 году прекратил издание своих «Анналов» на французском языке, зато начал выходить журнал на английском. Другой факт, приведенный М.Женевуа, еще более вопиющий. В апреле 1993 года, после парламентских выборов и официальной информации о будущем законе, ЮНЕСКО организовало научную конференцию, на которой французские исследователи не смогли выступить на французском. Мол, нет синхронных переводчиков, поэтому если хотите участвовать в выступлениях, то только на английском. И этот парадокс приключился несмотря на то, что, во-первых, семинар проходил на территории Франции, а во-вторых, французский является одним из рабочих языков ЮНЕСКО. В заключение своего выступления докладчик процитировал английского историка А.Тойнби: «Сила проникновения культурного элемента всегда обратно пропорциональна культурной стоимости этого элемента».
Столь горячая атмосфера предшествовала завершающему этапу рассмотрения законопроекта Тубона. В итоге летом 1994 года закон был принят. Член Французской академии Жан Дютур резюмировал: «Если существует угроза для языка народа, это значит, что есть угроза и для существования государства».
60 депутатов Национальной ассамблеи, не поддержавшие данный закон, обратились в Конституционный совет с просьбой отменить его. Однако, как следует из решения Конституционного совета от 29 июля 1994 года, этот орган «аннулировал два положения закона, считая их противоречащими принципу свободы выражения мнения, провозглашенному в статье 11 Декларации прав человека и гражданина». Цензурированы были положения об обязательности употребления официальной терминологии частными лицами. Существенного влияния на содержание этого законодательного акта указанные поправки не оказали.
Содержание закона Тубона
В соответствии с законом об употреблении французского языка 1994 года (La loi n? 94-665 du 4 aoыt 1994 relative a lemploi de la langue franзaise) французский язык «является языком образования, труда, торговли и публичных услуг. Он - привилегированное средство связи между государствами франкоязычного сообщества». Использование французского языка обязательно в обозначении, предложении, представлении, способах применения или использования, описании распространения и условий гарантии имущества, продукта или услуг, а также в счетах и квитанциях.
Подробно урегулированы различные сферы общественной жизни, в частности сфера работы, трудоустройства и деятельности предприятий. Например, условия работы и коллективные соглашения на предприятии или учреждении должны быть составлены на французском языке. Любое положение, примененное к наемному работнику, является недействительным, если оно составлено на иностранном языке. Кодекс о труде обязывает заключать трудовой договор в письменной форме на французским языке. Если должность, являющаяся объектом договора, может быть названа иностранным термином, не имеющим соответствующего аналога во французском языке, то иностранный термин обязательно объясняется по-французски. Внутренний распорядок любого предприятия, независимо от формы собственности, вида деятельности, составляется на французском языке. Это касается и любой письменной, устной или аудиовизуальной рекламы.
«Любая надпись, объявление, нанесенные или сделанные в общественных, публичных местах или в общественном транспорте и предназначенные информировать население, должны быть на французском языке», - читаем в другой статье закона. Закон Тубона четко регламентирует статус французского языка в образовании («Язык образования, экзаменов и конкурсов, а также диссертаций и докладов государственных и частных заведений - французский, за исключениями, оправданными случаями, когда преподаватели приглашены из других иностранных государств») и в средствах массовой информации (публикации, обзоры, сообщения, распространяемые во Франции через средства массовой информации, должны быть на французском или, по крайней мере, сопровождаться тезисами на французском).
Ежегодно к 15 сентября правительство должно подавать парламенту отчет о состоянии французского языка.
Введение квот для франкоязычных песен и исполнителей
Важными в законодательном регулировании языковых вопросов во Франции являются поправки к «Закону о свободе передачи информации от 30 сентября 1986 года» (Loi n° 86-1067 du 30 septembre 1986 relative a la libertй de communication), которыми были введены квоты для франкоязычных песен и исполнителей. Процитирую статью 12 поправок к закону Леотара (loi Leotard): «...соотношение музыкальных произведений, создаваемых или исполняемых французскими и франкоязычными авторами и артистами, должно достичь как минимум 40% песен на французском языке, по меньшей мере половина из которых - новые произведения или исполняемые новыми талантами. Эти произведения распространяются в самое лучшее для прослушивания время каждым радиовещателем, получившим разрешение на вещание от Высшего совета телевидения и радиовещания, в программах, посвященных эстрадной музыке».
Поправки к закону были подписаны в феврале 1994 года, а вступили в действие с 1 января 1995 года. Только статья 12 заработала с 1 января 1996 года. Внедрить ее годом раньше помешали протесты со стороны некоторых радиостанций, большинство из которых - частные. Но уже в 1994 году ряд радиостанций поддержали французскую песню конкретными шагами. Например, «Европа-2» начала определять «новые таланты года»; «Фан-радио» установило Гран-при рок-н-ролла, взяв на себя запись, изготовление пластинок и их продажу; радио «М-40» положило начало проекту «Рок на факультете»; радио «Ностальжи» внедрило Гран-при за создание французской песни, «которая даст возможность открыть и выявить авторов, творящих на французском языке, и записать их произведения в исполнении самых лучших певцов»; радио «РФМ» начало акцию Made in France («Сделано во Франции») совместно с зарубежными радиостанциями с целью ознакомления с новыми франкоязычными талантами слушателя за пределами Франции.
Сразу после принятия закона была проведена «Неделя французской песни», на что потратили 5,5 млн. франков (1 млн. долл.). Из них министерство культуры и франкоязычия выделило 2,4 млн. франков (400 тыс. долл.). Кроме многочисленных концертов во Франции, организаторы смогли провести пять концертов французских исполнителей за рубежом.
Конечно, не все охотно восприняли введение квот, поскольку они влияли на некоторые форматные радиостанции, транслировавшие рок, рэп и т.п. То же «Фан-радио» решило обратить внимание Государственного совета на то, что изменение лицензионных условий в соответствии с требованиями закона о квотах на музыкальные произведения противоречит Римскому договору. Однако в своем ответе Государственный совет не поддержал такую позицию, отметив, что квотирование - это не объект экономической природы, а «элемент культурной политики, определенной законодателем, преследующей цель обеспечения защиты и распространения французского языка и в то же время восстановления франкоязычного музыкального наследия».
В августе 2000 года были приняты новые поправки к упомянутому закону, в соответствии с которыми (статья 12 стала статьей 28-2) несколько смягчены были нормы квот для специализированных вещателей: для радиостанций, специализирующихся на музыкальном наследии, - 60% франкоязычных названий, из которых доля новых произведений может составлять до 10% от общего количества, в среднем по меньшей мере с одной песней в час; для радиостанций, специализирующихся на поощрении молодых талантов, - 35% франкоязычных названий, из которых по меньшей мере 25% от всего эфира - песни молодых талантов. Изменено также начало статьи 12 предыдущего закона: «...соотношение франкоязычных музыкальных произведений или исполняемых на региональном языке Франции, должно достигнуть как минимум 40% песен на французском языке...» и далее по тексту.
Штрафные санкции
Декретом 1995 года, принятым во исполнение закона об употреблении французского языка (Dйcret n° 95-240 du 3 mars 1995 pris pour l’application de la loi relative a l’emploi de la langue franзaise), введены штрафы разного класса за невыполнение положений закона Тубона. Большинство нарушений наказываются штрафом четвертого класса - до 750 евро. Например, раздача участникам конференции материалов на иностранном языке без перевода на французский наказывается именно таким штрафом. В общем, благодаря активности разных ассоциаций, профсоюзов, судебная власть не колеблется, если нужно применять закон. Под жесткие санкции подпадают предприятия-нарушители, а также средства массовой информации, не выполняющие данный закон. В марте 2006 года американскому предприятию Gems было присуждено 570 тыс. евро штрафа за не переведенные на французский язык для французских работников документы. За аналогичные нарушения были серьезно оштрафованы предприятия Nextiraone и Europ Assistance.
Контроль за выполнением действующего законодательства
Во Франции установлены четыре типа контроля за выполнением законов в языковой сфере. Контрольные функции возложены на Главную дирекцию конкуренции, потребления и борьбы с контрабандой; Бюро проверки рекламы; Высший совет по телевидению и радиовещанию; ассоциации защиты французского языка.
Наиболее продуктивной является Главная дирекция конкуренции, потребления и борьбы с контрабандой. Например, в 1998 году эта структура, защищая потребителей, провела 7 824 проверки, по результатам которых были вынесены 124 судебных обвинительных вердикта. Для сравнения: в следующем году количество судебных решений уменьшилось на 20% - до 98.
Высший совет по телевидению и радиовещанию ежемесячно публикует в своем издании, в рубрике «Французский язык», информацию о неправильной трактовке закона и самых типичных серьезных нарушениях. Предупреждение теле- и радиокомпаниям этот орган выносит публично. Очень важным в деятельности Высшего совета по телевидению и радиовещанию является контроль не только за количественными показателями, но и за качеством, эталонностью вещания.
Ассоциаций защиты французского языка немало. Назову некоторые: «Будущее французского языка», «Защита французского языка», «Право понимать», «Франкоязычная ассоциация дружбы и связей», «Ассоциация компьютерщиков, говорящих на французском» и т.д.. Но не каждая ассоциация может осуществлять контроль за выполнением действующего законодательства. Если она соответствует необходимым критериям (минимум два года существования; достаточное количество членов, платящих взносы; эффективная деятельность по защите французского языка; некорыстный характер деятельности), то получает разрешение на трехгодичный контроль. Разрешение оформляется общим постановлением министерства юстиции и министерства, на которое возложен вопрос франкоязычия.
Главное управление по французскому языку и языкам Франции, координирующее языковую политику, осуществляет общий контроль за выполнением законов, выносит предупреждение нарушителям, совместно с министерством юстиции готовит постановления, которыми предоставляются разрешения ассоциациям защиты французского языка на контроль за выполнением законодательства, следит за деятельностью ассоциаций, ежегодно готовит для парламента отчет о выполнении закона Тубона и о статусе французского языка в международных учреждениях.
Европейская хартия региональных или миноритарных языков
Франция принадлежит к тем европейским странам, которые подписали Европейскую хартию региональных или миноритарных языков, но не ратифицировали ее. Своим решением от 15 июня 1999 года Конституционный совет Франции, ссылаясь на то, что хартия наделяет особыми правами отдельные «группы говорящих внутри «территорий», где эти языки используются, и тем самым «посягает на конституционные принципы неделимости Республики, равенства перед законом и единства французского народа», запретила ратифицировать хартию. Кроме того, Конституционный совет решил, что положения этого документа противоречат первому абзацу статьи 2 Конституции Франции («языком Республики является французский»), поскольку могут привести к признанию права использовать другой язык, а не французский, не только в частной жизни, но и общественной сфере, к которой хартия относит правосудие, административные и государственные органы.
Французская исследовательница Ивон Больман в своей книге «Языковые войны в Европе. Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств» отметила, что хартия никоим образом не сможет обеспечить мир в Европе, что «этот документ является машиной войны, главная цель которого - Франция и ее неэтническое понимание гражданства». Автор считает: если бы Франция ратифицировала хартию, то должна была бы сразу приготовиться к ряду судебных процессов.
Кстати, двуязычное образование во Франции (французский язык и один из местных языков) разрешено с 2000 года в государственных образовательных заведениях. Раньше двуязычное образование давали частные школы.
Институты для защиты французского языка
Особенность французской ситуации последнего полувека заключается не только в огромном количестве языковых актов, но и в активной перестройке институционной сферы. Для проведения языковой политики в 1966 году был основан Высший комитет защиты и распространения французского языка, переименованный в 1973 году в Высший комитет французского языка. Комитет просуществовал до 1984 года и был заменен Главным комиссариатом французского языка, а в 1989 году - Высшим советом французского языка. Кроме того, в этом же году при министерстве культуры было образовано главное управление по вопросам французского языка, которое с 2001 года распространило свои функции и на языки Франции (Delegation generale a la langue francaise et aux langues de France). Все упомянутые органы подчинены премьер-министру и координируются Главным управлением по вопросам французского языка и языков Франции. Кроме того, в 1984 году образован Высший совет франкоязычия, подчиненный президенту Франции. Деятельность этого совета лежит больше в плоскости международной политики.
Сегодня на страже французского языка продолжает стоять Французская академия, непрерывно, на протяжении нескольких сотен лет, прорабатывая и нормируя словарь.
Отношение к языку со стороны высших должностных лиц и общества
Бывший президент Франции Жак Ширак, а вслед за ним министр финансов и глава МИД Франции 23 марта 2006 года покинули зал, где происходил саммит Евросоюза - в знак протеста против выступления на английском языке представителя европейской федерации предпринимателей Unice, бывшего главы Национального совета французских предпринимателей Эрнеста-Антуана Сеера. В частности, он заявил: «Я буду говорить на английском, языке бизнеса». Вернулся Ж.Ширак лишь после того как Е.-А.Сеер завершил свою речь. Помощники президента объяснили, что таким образом он защищает французский язык. Другой француз, председатель Центробанка ЕС Жан-Клод Трише, обратился к участникам саммита по-французски.
Любопытно, что двумя годами ранее на одной из сессий Парламентской ассамблеи Совета Европы французская делегация покинула зал во время выступления того же Ж.-К.Трише, который начал свою речь по-английски. Подобное сессии ПАСЕ произошло впервые. «Мы были глубоко шокированы его поведением», - заявил глава французской делегации в ПАСЕ Бернар Шренер. «Бывший глава Центробанка Франции излагает свой доклад, не используя родной язык!». Б.Шренер подчеркнул, что решение покинуть зал члены французской делегации приняли спонтанно.
В вопросах языка французское общественное мнение солидарно с высшим руководством государства, только более прямое и остроумное. Французы придумали своеобразный конкурс для «стимулирования» высокопоставленных должностных лиц и известных частных владельцев, публично игнорирующих французский язык: ежегодно им присваивают титул «Английский наймит, подстилка». Первым его победителем стал генеральный директор «Рено» Людовик Швейцар - за отчеты о деятельности компании на английском. Среди обладателей этого «почетного» титула директор газеты «Монд» - за проект еженедельника на английском, глава Еврокомиссии Романо Проди - за вытеснение французского из европейских институтов. Появился еще один аналогичный титул - «Английский наймит международного уровня», первым его удостоилась президент Европарламента Николь Фонтан.