Резолюция, принятая недавно Генеральной Ассамблеей ООН, имеет название «Помощь в разминировании». В этом документе деятельность по разминированию объявлена «приоритетной и срочной гуманитарной проблемой в связи с повышенной минной опасностью на планете».
Чтобы понять и оценить угрозу, вызвавшую принятие этой сакраментальной резолюции, надо обратиться к фактам, которые, к сожалению, почти неизвестны мировой общественности.
По весьма приближенным оценкам экспертов ООН, в настоящее время мины в огромных количествах установлены на территории 62 стран. Таким образом, каждое третье государство, являющееся членом ООН, живет в условиях постоянной минной угрозы. Экспертами названо и примерное количество мин в этих государствах — более 100 миллионов. Из них больше всего — 50 миллионов — на земле многострадальной Камбоджи. Не менее 10 миллионов установлено в Афганистане, около 9 — в Анголе, более 5 — в бывшей Югославии. В последние три года к странам, где существует минная опасность, присоединились бывшие республики СССР — Азербайджан, Армения, Грузия, Молдавия, Таджикистан, а также Абхазия и Чечня.
В докладе Госдепартамента США под названием «Скрытые убийцы», опубликованном в июле 1994 года, подчеркивается, что из установленного количества мин не менее 90 процентов — противопехотные, то есть такие, от которых погибают и становятся калеками люди, в подавляющем большинстве — мирные жители.
И число именно таких мин неуклонно растет. Как заявил недавно руководитель шведского филиала Общества спасения детей Леннарт Лингрем, за один только минувший год число противопехотных мин на полях и дорогах ряда государств возросло почти на полтора миллиона.
Людские потери от «черных вдов», как прозвали мины в Камбодже, колоссальны. Международная гуманитарная организация «Оперейшн хэндикэп интернешнл» со штаб-квартирой в Лионе полагает, что за последние 15 лет на минах погибло значительно больше полутора миллионов человек.
Еще более трагичные цифры назвал Генеральный секретарь ООН Бутрос-Гали в статье, распространенной недавно информационной службой Организации Объединенных Наций. Он сообщает, что в последние 10 лет на минах погибало ежедневно около 800 человек; таким образом, каждый год мины уносили из жизни более 270 тысяч. И почти в три раза больше людей становились калеками.
Генеральный секретарь ООН пишет: «Минная опасность ныне превратилась в глобальное бедствие катастрофических масштабов». Между тем, об этом катастрофическом бедствии известно не в пример меньше, чем о СПИДе, губящем все-таки несравненно меньше людей. Может быть, потому, что «минная катастрофа» затронула в основном бедные, экономически неразвитые страны с низким уровнем информационной инфраструктуры.
Настораживает, однако, не только число жертв. Не может не поразить само количество мин, усеявших, кроме полей сражений, еще и мирные нивы, селения и леса. Ведь немногим больше было их установлено за годы второй мировой войны в Европе, а велась эта война самыми индустриально мощными державами планеты. И половина установленных тогда мин была рассчитана на поражение боевой техники и транспортных средств.
Так почему же, отнюдь не в условиях тотальных боевых действий, индустриально малоразвитые страны сумели в сравнительно короткий срок произвести такой страшный военный посев? Усугублению глобальной минной опасности способствовал произошедший в последние три десятилетия технологический взрыв в конструкции и производстве этих ядовитых зерен войны. И произошел он, как нетрудно понять, вовсе не в тех странах, которые сегодня усеяны его произведениями.
В конструкции мин нового поколения отмечается ряд особенностей, ставших возможными благодаря изобретению мощных взрывчатых веществ, позволяющих оснастить мины сравнительно малым количеством взрывчатки и тем самым — радикально сократить их размеры и вес. Получила приоритет тенденция создания миниатюрных противопехотных фугасных и осколочных мин чрезвычайно малого веса. Появились осколочные мины прыгающие и направленного действия.
Современные фугасные противопехотные мины имеют крохотные размеры — 4—6 кв.см по площади при толщине не более сантиметра; вес — в пределах 8—11 граммов. Мины этого класса производятся в основном в Соединенных Штатах («Грэвэл», «Дрэгон туз», «Элси») и в России («Лепесток», «Монета» и др.). Хотя эти мины различны по виду, но принцип устройства у них одинаков. Корпус изготовлен из мягкого пластика или синтетической ткани, заряд — желеобразная взрывчатка ничтожно малого веса (для «Элси», к примеру, — всего 9 граммов). Мины этого класса не имеют взрывателей и приводных устройств, что позволяет тиражировать их в огромных количествах.
Принцип их действия прост. Мины разбрасываются на местности с помощью средств дистанционной установки. Будучи в исходном положении пропитаны флегматизирующими веществами (фреоном и др.) и обладая ничтожно малым весом, они летят как осенние листья и не срабатывают при касании грунта, а становятся в боевое положение только через несколько минут после приземления. Но затем уж они срабатывают от малейшего нажима или даже перемещения.
Крохотные количества взрывчатки, тем не менее, благодаря ее мощным бризантным свойствам обеспечивают поражение человека или животного, наступившего на мину или сдвинувшего ее с места. Как правило, поражаются конечности: человек лишается ноги или руки. Или погибает от болевого шока и потери крови, если не будет вовремя госпитализирован.
Мины-малютки окрашиваются под цвет местности, где они применяются, и их крайне трудно обнаружить. И еще — неосведомленные люди, в первую очередь дети, увидя такой «лепесток» или «зуб дракона» («Дрэгон туз»), пытаются поднять его с земли, снять с ветки — и становятся калеками или погибают. Если мины этого класса не обладают режимом самоликвидации, они могут находиться в боевом положении неопределенно долгое время.
Противопехотные фугасные мины дистанционной установки являются также самыми массовыми в своем классе. Противопехотные осколочные мины хотя и не столь массовы, зато каждая из них может убить или искалечить не одного человека, а несколько десятков одновременно. В настоящее время считаются наиболее эффективными мины прыгающие и направленного действия. Прыгающие — при срабатывании подскакивают на высоту 0,8—1,5 м и накрывают шариками, осколками, кусками рубленой проволоки или иголками пространство радиусом до 20 м. Наиболее распространенные мины этого класса в Америке — М-16, в России — 0ЗМ-4.
Но и среди осколочных мин сегодня наибольшее количество тех, которые можно устанавливать дистанционно. В американской армии это «Гуява», «Ананас», «Дингбет» и др. В российской — «Бабочка»,
ОЗМ -6, ПМВ-3 и др. Так как их вес намного больше, чем у «малюток», то эти мины снабжены приспособлениями, стабилизирующими их полет: воздушными винтами, крылышками, парашютиками, лентами и др. При приземлении такая мина отбрасывает стабилизатор, становится на боевой взвод и, как правило, выпускает приводное устройство. К примеру, американская «Гуява» — пучок нейлоновых нитей. Достаточно задеть одну из них, как этот шарик взлетает в воздух и разрывается. Все мины этого класса имеют сравнительно небольшой вес (30—60 граммов) и камуфлирующую окраску.
Наиболее мощные современные противопехотные мины не приспособлены для дистанционной установки; зато по поражающим свойствам они неизмеримо превосходят мины других классов. Это — осколочные мины направленного действия: американские «Клей-мор» М18А1 и «Клейморетта» М18А2, советские МОН-50, МОН-100 и МОН-200. Последняя представляет собой вогнутый объемный диск диаметром 50 см, в котором размещены кумулятивный заряд и масса шариков или отрезков проволоки. Установленная на улице, в горном ущелье или на шоссе, она при взрыве как железная метла сметает все живое на дальности до 200 м. Мина управляется вручную, электро- и радиоспособами. По такому же примерно принципу действуют и другие мины этого класса. И эффект их действия — воистину устрашающий.
Кроме противопехотных, созданы и приняты на вооружение противотанковые мины дистанционной установки: американские BLV-45в, АТ-1 и АТ-2, итальянские VSHCT, ТС/3,6, французские НРД-1а, советские ТМДУ-4 и др. Все они, как правило, имеют немагнитные корпуса, кумулятивные заряды и устройство стабилизации в полете. Мины этого класса не требуют наезда колесом или траком гусеничной ленты — они срабатывают под всей проекцией боевой машины или транспортного средства. Некоторые из них снабжены так называемым прибором кратности, предохраняющим их от срабатывания под катком трала. Такой прибор, установленный, к примеру, на кратность 15, взорвет заряд только под 15-й по счету машиной, которая прошла над миной с момента ее приземления.
Перевод большинства этих мин в боевое положение осуществляется с помощью неконтактных взрывателей — новинок минной техники. То есть они не требуют непосредственного контакта с объектом поражения. Взрыватели этого типа могут быть вибрационные, акустические, инфракрасные, магнитные или комбинированные.
Отсутствие необходимости в прямом контакте существенно — в 2—3 раза — снижает количество мин, необходимое для достижения заданной плотности минирования. Кроме того, неконтактные взрыватели обеспечивают автоматическую установку мин на неизвлекаемость и необезвреживаемость, страхуя от попыток разминирования. Такую мину можно только подорвать.
Существует еще множество новых типов мин: противобортных, с инфрадатчиками, фотоэлементами, с электронно-оптической системой идентификации объекта атаки, но, думается, в первую очередь следует ознакомить читателей со средствами дистанционной установки мин. Именно благодаря этим средствам и стало возможным столь массовое их применение.
Существует три вида систем дистанционного минирования: артиллерийские, ракетные и авиационные. Артиллерийские системы применяют крупнокалиберные снаряды — свыше 100 мм. Наиболее же широко для этой цели используются реактивные системы залпового огня — советские «Град», «Смерч», «Ураган», американская MLRS, английская «Рейн-джер», германская «Ларс», японская «75» и др.
110-мм 36-ствольная реактивная пусковая установка «Ларс» имеет дальность стрельбы 15 км. На такой дистанции батарея из 8 установок одним залпом выпускает 288 ракет, содержащих 2304 противотанковые мины, минируя участок площадью 300 х 2300 м. Если же ракеты снаряжены противопехотными минами, то за один залп устанавливается их 160 тысяч на площади 2 х 8 км.
Английская система дистанционного минирования «Рейнджер» монтируется на бронетранспортере или в кузове стандартного армейского автомобиля. Одна пусковая установка насчитывает 72 направляющих, в каждой из них содержится от 20 до 50 противопехотных мин.
Наиболее перспективной системой залпового огня, предназначенной для дистанционного минирования, является поступающая в американские войска с 1982 года реактивная установка MLRS, смонтированная на шасси БМП ХМ2. Она содержит два пакета по 6 направляющих с ракетами весом 270 кг. В каждую ракету можно поместить 50 противотанковых или 5 тысяч противопехотных мин. Таким образом, только одна установка залпом устанавливает 600 противотанковых или 60 тысяч противопехотных мин. Сходные данные у российских систем «Смерч» и «Ураган»
(БМ-27). Последняя, к примеру, одним залпом устанавливает минное поле из 50 тысяч фугасных противопехотных мин на дальности 40 километров.
Еще больший эффект дают авиационные системы дистанционного минирования, которые входят в вооружение вертолетов и самолетов тактической авиации и применяются для устройства минных заграждений на большом удалении и в предельно короткие сроки.
Авиационные системы минирования состоят из бомбовых контейнеров и минных кассет, мин и аппаратуры управления постановкой заграждений. В авиации разных государств приняты различные системы минирования, но все они имеют принципиально одинаковое устройство.
Бомбовый контейнер представляет собой несбрасываемую емкость, которую подвешивают под крыльями самолета или на несущих консолях вертолета. В контейнере находятся трубчатые направляющие, в каждой из них — одна минная кассета. Это — цилиндрическая емкость, содержащая мины.
При минировании пилот включает автомат отстрела, и тот через равные промежутки времени, с помощью пиропатронов, отстреливает из направляющих минные кассеты. В воздухе они раскрываются, мины разлетаются и падают на землю.
Американская система дистанционного минирования ЕРАМ, принятая на вооружение в 1983 году, использует стандартные бомбовые контейнеры емкостью по 40 минных кассет, содержащих 120 противопехотных мин каждая. Истребитель-бомбардировщик берет на точки внешней подвески до 10 контейнеров этого типа. За один боевой вылет самолет способен установить противопехотное минное поле емкостью 48 тысяч мин. При этом «скорость минирования» равна 600 км/час, и время постановки не превышает 5 минут.
Аналогично работает система «Гатор», в которой применяются кассеты с противотанковыми и противопехотными осколочными минами шарообразной формы, одинаковыми по размеру и весу. Самолет тактической авиации и ударный вертолет могут нести на внешней подвеске 6—8 контейнеров с 6—9 тысячами таких мин.
Аналогично устроены и действуют минные кассеты германской армии — «Пандора», «Медуза» и «Дракензат», российские КБЧ-С и КБЧ-В. В Афганистане эти кассеты использовались на вертолетах МИ-8, МИ-24 и на самолетах-штурмовиках.
Возникает естественный вопрос: если системы дистанционной установки мин и мины, в них применяемые, приняты на вооружение ведущих в военном и промышленном отношении государств, то каким же образом появились они в странах «третьего мира», бедных и неразвитых? Дело в том, что до самого последнего времени эти кошмарные боевые средства относились к обычным, конвенциональным видам вооружения. А следовательно, беспрепятственно продавались (или поставлялись безвозмездно) «третьему миру».
Более того, в Афганистане, Анголе, Мозамбике, Эфиопии минные постановки осуществлялись советскими пилотами. В этих странах, а также в Камбодже, Сомали, Зимбабве и других (всего — 30 стран) широко применялись советские реактивные системы залпового огня, также способные устанавливать мины дистанционно.
А сегодня руководители этих стран взывают к мировой общественности, к Организации Объединенных Наций о помощи в избавлении от глобальной минной опасности. Их можно понять. Ежедневно погибают сотни людей, еще большее число становится калеками. А кроме того, мины стали источником острых социальных и экономических проблем. Экономические — возникают от невозможности использовать сотни тысяч гектаров ранее возделываемых земель. Резко сократилось количество производимого в этих странах продовольствия, пришлось забросить промыслы на огромных площадях тропических лесов, в чаще которых притаились десятки тысяч мин. А рубка и вывоз ценных сортов дерева в свое время приносили немалые доходы. Сотни тысяч людей потеряли возможность найти источник пропитания. Его не могут найти и миллионы искалеченных минами.
Таким образом, кризис, порожденный минной опасностью, обретает троякий характер. Прежде всего, люди становятся жертвами этого затаившегося страшного оружия. Пораженные им страны несут огромные материальные потери и не способны претворить в жизнь свои экономические и социальные программы. И, наконец, семьям и государственным органам приходится брать на себя все более тяжкое бремя заботы о пострадавших от мин. Потери и затраты при этом выражаются в миллиардах долларов и совершенно не под силу и без того слабым государствам «третьего мира».
Угроза к тому же усугубляется ввиду растущего употребления мин в нынешних региональных конфликтах. Расчеты экспертов ООН показывают, что несмотря на усилия по разминированию, количество мин, установленных на разных материках, не уменьшается, а растет. При немалом техническом прогрессе в совершенствовании боевых характеристик мин и средств их установки — технология разминирования в основном остановилась на уровне
40-х—50-х годов.
Корпуса мин нового поколения, как правило, изготавливаются из немагнитных материалов: пластика, керамики, стекловолокна, синтетической ткани, а некоторые мины вообще не имеют корпусов: в них применяется взрывчатка с большой механической прочностью. Также исключены из практики металлические взрыватели или иные металлические детали конструкции мин.
Это сделано для того, чтобы поиск мин с помощью индукционных миноискателей был невозможен.
Не спасают положения и миноискатели, реагирующие на посторонние включения в однородные грунты, ибо таких грунтов сравнительно мало в природе. Эти миноискатели практически одинаково срабатывают и от мины, и от камня, и от куска дерева.
Наконец, миноискатели любого рода становятся абсолютно бесполезными, когда речь идет о минах — малютках или прыгающих минах.
При разминировании дорог, горных дефиле, при проделывании узких проходов наиболее пригодны минные тралы — каткового, ударного или ножевого типа. Однако и они не обеспечивают сегодня 100-процентной гарантии очистки: мины с прибором кратности, как уже сказано, не срабатывают под тральными устройствами.
Только ручной поиск с применением собак минно-розыскной службы может обеспечить абсолютную надежность поиска мин. Но и в этом способе немало негативных особенностей. Он дорог, ведется медленно (в 7—10 раз дольше по сравнению с механизированным). Кроме того, он чрезвычайно опасен, ибо большинство мин сегодня работают в режиме необезвреживаемости и неизвлекаемости. Малейшая неосторожность сапера ведет к его гибели или тяжелому ранению.
Все перечисленные сложности и негативные стороны процесса разминирования делают его весьма дорогостоящим. Тем более, что при разминировании в гуманитарных (а не военных) целях задача заключается в сплошном обезвреживании всех мин на поле или в селении. Успешным разминирование можно считать только тогда, когда снято или подорвано более 99 процентов, а еще лучше — более 99,9 проц. мин.
По данным военных экспертов ООН, если стоимость одной противопехотной мины не превышает 25 долларов, а новейших «малюток» — и вовсе 3 долларов, то расходы на разминирование, включая затраты на подготовку, материально-техническое обеспечение и вспомогательные мероприятия, составляют от 300 до 1000 долларов на одну мину! При этом процесс разминирования не только требует огромных расходов, но и не обходится без человеческих жертв. В Кувейте, где во время войны в Персидском заливе было установлено не менее 7 миллионов мин, погибло 84 специалиста по разминированию, искалечено более 200. В Афганистане, где в рамках программы ООН в прошлом году прошли подготовку и приступили к разминированию 2 тысячи человек, за полгода 53 из них погибло.
Программа эта, рассчитанная на шесть лет, обойдется ООН в 120 миллионов долларов. Еще выше будут затраты на аналогичные программы в Камбодже и Зимбабве. Кроме этих государств, ООН финансирует разминирование еще в 8 странах. Координация этих работ возложена на Департамент гуманитарных задач, действующий в сотрудничестве с Департаментом операций по поддержанию мира.
Вместе с тем совершенно очевидно, что эта деятельность не достигает цели, ибо количество мин на планете, повторю, неуклонно растет, несмотря на все усилия по их уничтожению. Преодоление глобального «минного кризиса» требует активного участия наиболее развитых и экономически благополучных держав. И, конечно, — серьезного политического и правового обеспечения. Этой цели призвана служить Конвенция 1989 года о конкретных видах обычного оружия. Протокол этой Конвенции строго регламентирует применение наземных мин, запрещая или ограничивая использование мин-ловушек и других наиболее коварных видов этого оружия.
К настоящему времени эту Конвенцию ратифицировало всего лишь 41 государство. В 1995 году намечено созвать конференцию по рассмотрению реальной действенности Конвенции. На ней будет поставлен вопрос об изменившейся сущности мин, которые из тактического средства, оружия поля боя, превратились в оружие массового уничтожения гражданского населения на всех театрах военных действий и убивают людей еще долгие годы после окончания войны. Предполагается, в частности, договориться об обязательной регистрации в ООН количества и типов производимых мин, с указанием объема их запасов, установить отчетность перед ООН о любых поставках наземных мин в другие страны.
Впрочем, некоторые государства-производители уже самостоятельно ввели полный запрет или мораторий на экспорт мин. В 1993 году еще на три года был продлен такой мораторий, введенный ранее Соединенными Штатами. США, поддержанные еще 46 странами, внесли в ООН резолюцию о всеобщем запрете экспорта мин, и Генеральная Ассамблея ее поддержала. Некоторые страны приняли оперативные меры в этом плане. В частности, Италия никогда больше не будет изготовлять и экспортировать мины. Такое заявление сделал министр обороны этой страны Чезаре Превитти. Он подчеркнул, что Италия официально примет такое обязательство и на международном уровне.
Есть и другие обнадеживающие события. В частности, в Гуанси-Чжуанском районе Китая завершена одна из крупнейших за всю историю этой страны военных операций — полное разминирование границы с Вьетнамом. По данным информированных источников, 60 тысячам китайских саперов понадобилось ровно 500 дней, чтобы извлечь и обезвредить более 700 тысяч мин на огромной территории — вдоль границы протяженностью в тысячу километров. Мины были установлены там в дни китайско-вьетнамского конфликта конца семидесятых годов.
Однако следует подчеркнуть, что такой успех мог быть достигнут лишь благодаря привлечению огромного количества специалистов и при том, что у китайцев имелись весьма точные формуляры всех минных полей. А вот в Афганистане за вдвое больший срок смогли снять мины только с площади 68 кв.км. Конечно, при таких темпах разминирование здесь растянется на десятилетия — и то при условии, что количество мин, по крайней мере, не будет расти.
Безусловно, мероприятия ООН, связанные с ужесточением режима, установленного Конвенцией и ее Протоколом о минах, введение запрета на производство и экспорт мин и меры, обеспечивающие включение этих проблем в ту же категорию, к какой относится химическое и биологическое оружие, — имеют исключительное значение для преодоления глобального минного кризиса.
За последние 75 лет в боевых условиях и «на гражданке» от биологического и химического оружия погибло весьма незначительное количество людей. Это потому, что человечество осознало потенциальную опасность такого оружия и приняло заблаговременно самые решительные меры для предотвращения его использования.
Учитывая, что пока что производство мин не сократилось, а разработка новых типов ведется с прежней интенсивностью, — полагаю, что необходимы более конкретные, действенные, а главное — всеобъемлющие и срочные меры по борьбе с минной опасностью. Ибо, как говорят французские саперы: «Пушка стреляет сегодня, а мины ждут своего часа всегда».