Армия периодически становится чувствительной темой в государстве. Ровно через три года после коллегии Минобороны, когда по завершении президентских выборов в ноябре 1999 г. Леонид Кучма продемонстрировал свое внимание к армии, глава державы снова возвратился к этому вопросу.
Пятого ноября Президент принял участие в расширенном заседании коллегии военного ведомства, где подвел итоги реформирования и определил ориентиры на ближайшее будущее. Как и в 1999 г., главный упор глава державы сделал на необходимости активного оборонного реформирования, оптимизации структуры армии, модернизации техники и вооружений. Но если тогда, похвалив военную разведку, Президент нелестно отозвался о работе Генштаба (в части, касающейся планирования для всей военной организации Украины), то ныне Леонид Кучма впервые прилюдно критиковал армию как целостный государственный институт. В первый раз в такой аудитории и министр обороны признал, что задачи не могут качественно выполняться при сохранении существующих подходов в системе «Государство—Вооруженные силы». Действительно, за этот весьма короткий для жизни военной организации период времени произошло немало изменений, наиболее важные из которых имеют психологический характер.
Увядающий потенциал
Вооруженные силы Украины сегодня имеют на вооружении арсенал, превышающий французский и немецкий вместе взятые. При этом, как считает Л.Кучма, он уже составляет угрозу гражданскому населению страны.
Военные руководители давно отказались от идеи обороны государства по периметру границ (опередив появление новой военной доктрины и новой редакции Концепции национальной безопасности) и оценивают себя реальными категориями, рассчитывая защитить территориальную неприкосновенность Украины и отразить агрессию лишь на одном оперативно-стратегическом направлении.
Но, взяв курс на подготовку в основном Передовых сил обороны — прообраз будущей украинской армии, — генералитету не удалось выполнить программу их обучения. Согласно выступлению министра обороны, частично программу смогли выполнить только Сухопутные войска. Другие же виды Вооруженных сил не выполнили это даже в приближенном варианте. Сложно говорить о серьезном реформировании армии, если налет у летчиков подразделений ВВС даже в Передовых силах обороны составил 14 часов при запланированной норме 90 часов.
В.Шкидченко уверен, что на эти показатели повлиял недостаточный уровень финансирования. В частности, на реформирование Сухопутных войск в 2002 г. было запланировано 12,4 млн. грн., а выделено 4,6 млн. (37,2%), на реформирование ВВС — соответственно 99,4 млн. и 12,5 млн. грн. (12,3%), Войск ПВО — 6,8 млн. грн. и 1,3 млн. грн. (14,1 %), ВМС вместо 7,4 млн. грн. выделено только 2,1 млн. грн. (28,4%). Всего на реформирование Вооруженных сил планировалось ассигновать 134,5 млн., но фактически отпущено 21,2 млн. грн. То есть реформа в армии финансируется в текущем году на 15,8%. О технике и вооружениях рассуждать нет смысла.
«Я буду настаивать на том, чтобы в бюджете на 2003 г. были учтены минимальные потребности армии», — заявил Президент в своем выступлении, добавив, что не подпишет закон о госбюджете на
2003 г., если эти потребности не будут приняты во внимание.
В целом же резюме главы державы ясно: украинская армия требует кардинальных изменений. Впрочем, об этом говорилось и три года назад. Вопрос нынче в другом: сможет ли государство позволить себе осуществить эти изменения? Потому что трудно себе представить, что Верховный главнокомандующий не знал состояния армии раньше.
Сложности военной философии
Было бы несправедливым сказать, что с армией все плохо. Достижения есть. Среди наиболее важных — закрепление за ВСУ некоторых внутренних функций, причем без перекладывания на военных полицейских задач. А среди наиболее весомых внутренних изменений — понимание необходимости введения новой формы менеджмента и желание говорить на одном языке с военными западных держав. А еще, после трех катастроф с украинским оружием, армия, по всей видимости, откажется от показухи — соблюдение правил безопасности становится первоочередной задачей ВСУ.
Численность ВСУ. Действительно, пока в основном изменения в восприятии военными руководителями происходящего в оборонной сфере страны можно считать главным достижением украинского реформирования. Например, украинский генералитет уже давно признает необходимость сокращения Вооруженных сил. Если еще в 1999—2000 гг. от многих генералов приходилось слышать утверждения о том, что отсутствие в украинской армии необходимых, или, скорее, адекватных современным военным конфликтам, вооружений требуется компенсировать большим количеством штыков, то ныне планка потенциальной численности войска упала в среднем до 200 тыс. военнослужащих. И хотя до сих пор к 2010 г. военные намерены иметь 240—260-тысячную армию, уже сейчас ясно, что эти цифры будут серьезно корректироваться. Более того, озвученная министром цифра сокращаемого личного состава в 2003 г. — 24 тыс. чел., в случае сохранения таких темпов сокращения до 2010 г. включительно, сделает украинскую армию 120-тысячной. Или, по меньшей мере,
200-тысячной, если подразумевается сокращение не только военнослужащих, но и гражданского персонала. Все это, понятно, возможно при условиях полного финансирования ВСУ. Чего, скорее всего, не произойдет: за последние пять лет не было ни одного года, в котором было бы зафиксировано 100-процентное получение армией запланированных сумм. И на этот раз 86% необходимых средств предлагается получить из спецфонда, то есть заработать самим. О том, насколько такая задача является утопической, можно судить по текущим цифрам: если в 2001 г. планировалось получить 813 млн. грн, то удалось заработать от продажи устаревших вооружений лишь 290 млн. грн.
Структура. После многолетних дебатов сдвинулись с мертвой точки и вопросы структуры Вооруженных сил. Для начала Украина решилась-таки объединить ВВС и Войска ПВО, признав, что в небе должен быть один командир. Не все ясно со сроками объединения, но оптимисты верят в возможность реализации такого шага уже в следующем году.
Как считают эксперты, на очереди еще несколько важных организационных направлений. Например, создание единой не только для армии, но для всех силовых структур, системы тылового обеспечения. А в самой украинской армии — создание управления логистики вместо двух громоздких структур: Вооружения и Тыла ВСУ с раздутыми штатами и полномочиями. Кстати, соседняя Россия на днях объявила о создании единой системы тылового обеспечения для всех силовых структур страны. Не менее важным военные эксперты считают организацию единой Береговой охраны вместо двух малоэффективных флотов военного и пограничного ведомств. Кому ее подчинить — Министерству транспорта, Государственной пограничной службе или Министерству внутренних дел — вопрос вторичный. Главным критерием должно быть соотношение эффективности и экономичности.
Социальная сфера. За годы независимости вряд ли можно припомнить хотя бы одно социологическое исследование (кроме разве что полузакрытой работы полковника Разумцева в 1997 г.), направленное на выявление внутренних проблем человека с ружьем. Учитывая, что неправительственные структуры к этому процессу не подпускаются, обществу приходится лишь гадать, о чем на самом деле думает солдат и офицер, которые это общество охраняют. Генералитет уже давно живет как бы отдельно от офицерского корпуса. А тем временем темпы ухода из армии молодых кадров стали такими, что привлекли внимание общественности. Не говоря уже о том, что армия давно превратилась в рабоче-крестьянскую. Представителей нового типа военного менеджмента, неясно как удержавшегося и проросшего в украинской армии, можно пересчитать по пальцам. К чести министра, цифры военное ведомство нынче не скрывает: по информации генерала Шкидченко, из ВСУ в текущем году уволилось более 4 тыс. 250 офицеров, в то время как плановая цифра едва превышала 100 чел. Еще около 2 тыс. офицеров подали рапорта на увольнение. Глава оборонного ведомства признал неэффективность кадровой политики, а также тот факт, что, если не изменятся подходы к человеку в погонах, армия рискует потерять офицерский корпус как ее основу.
Вооружения. Постепенно генералы начали вслух отказываться и от амбиций советского типа. За несколько дней до коллегии главнокомандующий Военно-морскими силами Украины адмирал Михаил Ежель признал, что ракетный крейсер «Украина» «не вписывается в доктрину» государства. «К сожалению, придется найти другую структуру, которой такой крейсер будет нужен. Россия отказалась от этого корабля», — подчеркнул он. Это хорошие симптомы, потому что еще год назад главным бременем скудного военного бюджета было финансирование достройки крейсера и закупки танков. Есть еще самолет Ан-70, который действительно уникален, но вот нужен ли он армии сегодня в первую очередь, — законный вопрос. То есть, в Украине сложилась «советская» ситуация, когда оборонка сама диктует, что брать на вооружение под девизом «Вооружаться тем, что есть». Можно добавить, что в перечне приоритетов (кстати, утвержденных Президентом) нет ни крейсеров, ни танков, ни военно-транспортных самолетов.
Хотя, если объективно, все понимают, зачем Украина купила себе десять танков и хочет купить пару самолетов. А вопрос об Ан-70 вполне можно снять с повестки дня, поскольку, в отличие от танков и крейсеров, он может себя прокормить. И даже заработать. Например, если в мирное время поступающие в ВВС Украины Ан-70 эксплуатировались бы для коммерческих перевозок (например, через то же госпредприятие военного ведомства «Украинскую авиатранспортную компанию» — УАТК), то можно было бы говорить о довольно неплохих прибылях для Минобороны. УАТК вскоре должна подписать соглашения с Североатлантическим альянсом и ЕС, направленные на расширение использования военно-транспортной авиации Украины в интересах государств—членов этих организаций. Однако основной проблемой для развития сотрудничества с государствами Западной Европы является ужесточение требований ИКАО по шумам, вследствие которых самолеты Ил-76 (составляющие основу парка УАТК) не могут посещать многие европейские аэропорты. Как раз Ан-70 мог бы решить эту проблему, а заодно и доказать свою состоятельность государствам НАТО.
Армия нужна Украине. Или… НАТО?
Нет сомнения, что одной из причин повышенного внимания Президента к армии являются возникшие сложности евроатлантической интеграции. В течение последних лет военные были форпостом интеграционных идей. Кроме того, подтверждая политические декларации, ВСУ практически не тратили на эту миссию средств. Поскольку миротворческую активность Украины оплачивают либо ООН, либо западные партнеры. К примеру, только на содержание украинского контингента сил KFOR Украина получила от США около $5 млн. За эти годы наша страна успела заработать немало баллов на миротворчестве и инициативном батальонном строительстве, создав или приняв участие в организации как минимум трех международных формирований: Укрполбата, инженерного батальона «Тиса» и военно-морского подразделения BlackSeaFor. А еще получить ассоциированное членство в Совете министров обороны государств Юго-Восточной Европы.
Таким образом, военно-политическая составляющая украинской интеграции отнюдь не проваливалась, несмотря на появляющуюся время от времени критику оборонного реформирования. Более того, именно военному ведомству как одному из субъектов украинской системы военно-технического сотрудничества приписывают солидную часть от успеха на греческом и македонском рынках оружия и услуг. А достигнутое соглашение относительно совместного оборонного анализа расценивалось как существенный прогресс в приближении Украины к западным стандартам. Работа военных на западном направлении казалась особенно важной в контексте переориентации украинской военной промышленности на Россию и Юго-Восточную Азию. Прозападная политика как-то уравновешивала провосточную экономику.
Ныне ситуация существенно изменилась. И не только потому, что ВТС в Македонии наткнулось на жесткое противостояние со стороны Брюсселя, а в связи с похолоданием украинско-американских отношений до самого последнего момента не было ясно, полетит ли генерал Шкидченко в Вашингтон. Наверное, не потому, что сегодня у военных истощился ресурс возможностей политической поддержки, хотя после трагедии на Скниловском аэродроме слишком много людей заговорили о том, что армия становится угрозой обществу. В конце концов оборонная сфера является лишь одной из нескольких составляющих интеграции, общая цель которой заключается в смене системы ценностей.
Но именно поэтому накануне Пражского саммита НАТО, где вряд ли Киеву стоит рассчитывать на одобрение со стороны западных партнеров, глава государства продемонстрировал намерение заняться одной из наиболее острых внутренних проблем. А его решимость сделать сферой своей ответственности финансирование армии (хотя об увеличении финансирования вдвое говорили и политики, и премьер-министр, из этого на деле мало что получилось) свидетельствует не столько о намерении заработать симпатии со стороны людей в погонах, сколько о желании изменить собственный имидж в глазах Запада.
Если же говорить о самой армии, то без изменения всей системы ей не поможет увеличение финансирования даже в пять раз. Армия не может реформировать сама себя, генералы никогда не будут рубить сук, на котором сидят их товарищи. Тем более товарищи, создавшие плацдарм по укреплению их же позиций. Это должны сделать политики.