Помнится, как-то президент Борис Ельцин в свойственном ему порыве призвал российских чиновников каждое утро себя спрашивать: «Что я сделал для Украины?». Судя по всему, наступили те времена, когда с этой мыслью должны просыпаться украинские политики и чиновники. Только фраза — хоть раз в неделю — должна быть длиннее: «Что я сделал для Украины, чтобы не потерять Крым».
Тема Крымской автономии и Севастополя после грузинских событий снова встала в полный рост. Но мало кто заметил, что для центра она выросла на «целую голову». Крымом пугают, Крыма боятся, Крымом предостерегают, но при этом никто конкретно не говорит — что нужно делать для того, чтобы снять угрозы национальной безопасности страны в случае разворачивания здесь конфликтов, и, главное, ничего для этого не делают.
Набор конфликтогенных составляющих известен: высокая опасность межнациональных и межрелигиозных столкновений, нерешенность проблем репатриантов; стремление крымскотатарских элит к национальной автономии, а большой части населения — в лоно России; сильное влияние извне, а внутри — присутствие на территории полуострова иностранной военной базы, пересечение интересов нескольких государств.
Катализаторы: угрожающе высокий уровень коррупции, слабый и непоследовательный центр, не могущий контролировать многие процессы и целые сферы, включая информационную, активная работа иноземных спецслужб, геополитические процессы и просто — война вблизи границ.
Это, повторюсь, общеизвестно, в том числе и потому, что этому набору полтора десятилетия. Но сегодня он актуализирован, причем, в отличие от многих пиков обострений, не в результате внутрикрымских процессов. Нет сегодня сепаратистского движения — есть реанимированные настроения; нет структурированных политических сил, несущих дестабилизацию, — есть открывшееся второе дыхание и подпитка у осколков организаций и политиков мешковских времен. Мир вокруг стал другим, а политика центра по отношению к автономии себя исчерпала. Попробуем сформулировать, какой же она должна быть, учитывая реалии сегодняшнего дня и уроки дня вчерашнего.
Центр и автономия: долгое эхо друг друга
Вначале несколько мнений, отражающих спектр крымских настроений, своего рода взгляд на Киев из Симферополя и попытка достучаться до центра, который — общее мнение на полуострове — Крым не знает и не любит.
Андрей Клименко, соавтор нескольких программ экономического развития Крыма, так объясняет крымскую «инаковость»: «Крым — остров, соединенный с материковой частью узким перешейком. Любая область Украины граничит и «контачит» с двумя-тремя соседними областями. Крым в этом смысле — тупик, некая «заводь». Чувства общности с материком не возникает. Сюда ездят отдыхать и тратить деньги, а в последние годы еще и спекулировать землей. 90 лет назад Максимилиан Волошин, говоря о Крыме в контексте русской культуры, писал: «Трудно считать приобщением к русской культуре то обстоятельство, что Крым посетили в качестве туристов или путешественников несколько больших русских поэтов и что сюда приезжали умирать от туберкулеза замечательные писатели... Отношение русских художников к Крыму было отношением туристов, просматривающих прославленные своей живописностью места. Этот тон был дан Пушкиным, и после него в течение целого столетия поэты и живописцы видели в Крыму только: «Волшебный край — очей отрада»… И ничего более. Таковы все русские стихи и картины, написанные за XIX век. Все они славят красоты южного берега, и восклицательных знаков в стихах так же много, как в картинах — тощих ялтинских кипарисов. Среди этих гостей бывали, несомненно, и очень талантливые, но совершенно не связанные ни с землею, ни с прошлым Крымом, а потому слепые и глухие к той трагической земле, по которой они ступали...».
Современные «политические туристы» из Киева также видят в Крыму только живописные пейзажи и ценные земли. А вместо исторических фактов и данных объективных исследований пользуются тем, что проще для их уровня понимания — живучими мифами, говорит Андрей Клименко.
Если при президенте Кучме автономия была декоративным приложением к унитарному государству, и он старался соблюдать ритуалы — был постоянный диалог с руководством Крыма, был создан совет представителей крымскотатарского народа, была взаимная работа — то сегодня такого уровня отношений Киева и Симферополя нет, считает политолог и историк Андрей Форманчук, знающий предмет суждений и со стороны, и изнутри крымской власти. «Автономия раздражает центр, и такое впечатление, что там просто не знают, что с ней делать. Идеально, как видится, для Киева было бы вообще автономию ликвидировать, но — нельзя, потому что есть и международные обязательства Украины, и вообще опасно. А для президента Ющенко, создается впечатление, автономия — как чемодан без ручки, и бросить жалко, и нести неудобно. Такое безразличие и недооценка процессов привела к тому, что Крым находится в абсолютно автономном режиме, в том числе — дерибана земли и других ресурсов, решения своих проблем. Такой бесконтрольности не было никогда. И это очень устраивает крымские элиты, их никто не трогает, до них не доходят руки».
Народный депутат Андрей Сенченко, один из экономических идеологов автономии, автор т.н. одноканальной системы крымского бюджета, в оценке еще более жесток: «Если говорить о вертикали власти, особенно в сфере земельной и имущественной, то вся политика состоит в том, что чиновники киевские и крымские просто договорились и грабят вместе. На этом и зиждется относительная стабильность в Крыму. Но это стабильность только для чиновников».
«Сегодня в Киеве вдруг вспомнили, что есть такая автономия, территория, которая имеет дьявольское наполнение. Но вспомнили только на словах, — эмоционально оценивает взаимоотношения центра и автономии один из главных спикеров крымских регионалов, член президиума ВР автономии Григорий Иоффе. — На деле же на все наши обращения по экономическим вопросам, налоговым, просто плюют, нас постоянно тыкают носом в языковые проблемы, и при этом хотят, чтобы мы любили неньку! Почему крымский парламент так политизирован? Да потому что нас постоянно провоцируют решениями, принятыми без учета статуса Крыма. Мы чувствуем себя изгоями, нежеланными, чужими. А определенные политические силы этим пользуются и в стране, и извне».
Рефат Чубаров, заместитель председателя меджлиса, подчеркивает, что без справедливого решения крымскотатарской проблемы никакие ни экономические, ни политические реформы центра, никакие инвестпроекты не будут иметь успех. И не надо все сводить только к решению проблем обустройства репатриантов, уходя от необходимости выстраивания «четкой системы правовых условий для реального восстановления прав народа». Пожалуй, из его уст это прозвучит впервые: «Я имею в виду вопрос о праве крымскотатарского народа на самоопределение. Формы есть разные, и есть мировой опыт реализации этого права одним народом без ущемления прав других. И если откладывать этот вопрос даже в обсуждении — последствия будут другими. Проблему Абхазии откладывали. Что имеем?».
Итак, что делать? На этот вопрос ответить гораздо труднее, чем просто оценивать ситуацию. В том числе, и для наших собеседников. Тем не менее мы собрали несколько взаимоприемлемых для центра и автономии рецептов.
Крым — неотъемлемая часть Украины
Как это ни парадоксально звучит, но Киев должен научиться относиться к Крыму как к украинской территории. К этому чемодану должна быть приделана ручка, т.е. управляемость этой территории из центра должна быть восстановлена.
Это, несомненно, потребует пересмотра полномочий ВР Крыма, в первую очередь по согласованиям назначений местных руководителей силовых ведомств с парламентом, а также со спикером и премьером АРК. Потому что на практике это не полномочия автономии, а барское право «первой ночи» для председателя ВР, с которым надо согласовывать назначения вплоть до начальника райотдела милиции. Та же практика последних лет показывает: независимость — как того и требует закон — в действиях прокуратуры или МВД от интересов местной властной и бизнес-элиты оборачивается конфликтами, смещениями, несогласованием и доходящим до абсурда лишением наград.
Второе. У центра есть все конституционные рычаги для того, чтобы действенно контролировать парламент и правительство автономии. Президент наделен правом приостанавливать действие нормативно-правовых актов АРК с одновременным обращением в Конституционный суд. Совмин Крыма подконтролен Кабинету министров. Однако в последние годы эти права центр не использует. И получается, что единственным рычагом для правового регулирования становятся иски прокуратуры (или были случаи — представительства президента) в суд, которыми они пытаются отменить незаконные акты АРК.
Но одновременно Крым должен стать частью общегосударственных политических процессов. Знаю, что вызову критику многих, но считаю, что ВР автономии должна получить право законодательной инициативы. Абстрагируемся от персоналий и фамилий, посмотрим на ситуацию без привязки к конкретным политическим силам, их заявлениям и т.д. Тут, пожалуй, надо применить одну из распространенных в психоанализе практик. Попробовать в кажущемся сегодня отрицательном увидеть положительные стороны. К примеру: вы простудились. Так это же здорово — можно не идти на работу, целый день валяться в постели и читать книжку.
Чем сегодня ВР Крыма участвует в общеполитическом процессе? Правильно, выдает на-гора заявления и обращения, от которых делается еще страшнее. «Потому что ВР Крыма стала площадкой политической, а не органом, который участвует в государственном строительстве, — говорит Андрей Форманчук. — Крымские депутаты должны участвовать в выработке решений, а не смотреть со стороны и делать заявления. Не надо бояться наполнять Крым подлинным содержанием автономизма и дать право законодательной инициативы. Надо поднимать ее статус и повышать ее ответственность. А держать Крым в таком состоянии — потом боком вылезет».
Рефат Чубаров соглашается: такое право принесет больше стабильности и пользы, чем его отсутствие. Но должен быть ограничитель. «Утверждение законопроектов в ВР Крыма должно иметь два четко выписанных механизма. Вопросы, касающиеся межнациональных отношений или затрагивающие права того или иного этноса, должны приниматься только консенсусом, а общего значения — простым большинством».
Григорий Иоффе уверен, что таким образом политизация ВР автономии будет снижена, а решаемость крымских проблем ускорится. «Сегодня мы отстранены от выработки решений по Крыму. Да, есть в ВР Украины депутаты-крымчане, но все они представляют разные политические силы, и так может случиться при внесении изменений в Конституцию Украины, что без нас нас и женят. В то же время мы могли бы делать то, до чего у Киева руки не доходят».
Тут как раз кстати пришлось решение Конституционного суда, порадовавшего крымские власти: право на принятие изменений в Конституции АРК принадлежит ВР автономии. С последующим утверждением в ВР Украины, конечно. Замечательно, тем более необходимо вовлечь крымский политикум в общий — как уже кажется — конституционный процесс. Не может же быть Конституция АРК вечной. Десять лет уже неприкасаема, при том что в Конституции страны произошли и еще будут происходить значительные изменения. Но процесс выравнивания полномочий автономии должен быть для Киева и Крыма общим.
Но вернемся к управляемости. Абсолютно неэффективным остается конституционно закрепленный институт представительства президента. И в разные годы, в зависимости от того, кто занимал пост представителя главы государства, его роль и место в отношениях Крым—Киев было разным. В зависимости от мандата, выданного постпреду президентом. Однако КПД постпредства установить трудно — поток бумаг уходит в Киев, и насколько там учитываются рекомендации с полуострова, судить трудно. Но, судя по недальновидности некоторых, особенно в образовательной сфере, надо понимать, и этот Крым в Киеве не слышат.
И последнее в этом разделе. Не надо бояться продвижения крымчан в украинскую власть. За последнее десятилетие, если не ошибаюсь, киевскую карьеру в исполнительной власти сделали всего несколько выходцев из Крыма. Кроме экс-министра финансов Крыма Людмилы Денисовой и условного крымчанина экс-министра экономики Арсения Яценюка — и назвать-то больше некого. Не приживаются крымчане ни в секретариате президента, ни в ГПУ, ни в Кабмине. И полнейший испуг при упоминании о возможности назначения на мало-мальски высокий пост репатриантов, потолком для которых уже второе десятилетие становятся исключительно крымские «вторые» посты — вице-спикера, вице-премьера, зампостпреда президента и уже ритуально — замначальников управлений, включая правоохранительные (за исключением СБУ), и фактически во всех районных и городских администрациях. Чего боимся?
О хлебе едином…
На вопрос, что же делать с запущенной экономикой Крыма, говорит Андрей Клименко, с каждым годом отвечать все сложнее, ввиду запущенности случая. Пожалуй, за последние лет 15 было только три попытки системного решения проблем Крыма со стороны Киева. Одна удалась — когда в 1998-м под руководством Геннадия Москаля было в одночасье покончено с крымским бандитизмом. Вторая удалась наполовину — когда Киев в 1999—2000 гг., во времена премьерства Сергея Куницына, поддержал создание территорий с особым режимом инвестирования сразу в девяти городах и районах Крыма — от Ялты до Керчи и на всем севере полуострова. Эта программа была свернута из-за изменения государственной политики в отношении ТПР и СЭЗ. Третья попытка не удалась: в 2005 году Кабмин Украины во время короткого премьерства в автономии Анатолия Матвиенко принял концепцию общегосударственной программы «Морской берег Крыма». Потом тема плавно сошла на нет.
По мнению Андрея Сенченко, если системно заниматься Крымом, то надо решать те проблемы, которые больше всего касаются людей. Была такая программа, которую власть в былые времена выполняла, — безопасность жизни населения.
Да, очень важно, чтобы закупалось оборудование для больниц, медикаменты. Но не менее важно, чтобы медицинская помощь была доступной. Давайте посмотрим, в скольких селах доступна скорая помощь или элементарная помощь в ФАПе. В большинстве — нет.
Сфера образования. В скольких сельсоветах надо детей возить в школу, в скольких возят и, немаловажно, если возят, то на каких автобусах? А в скольких школах есть санузлы и в скольких детям в 20-градусный мороз надо за сарай бегать? Если мы это увидим, то поймем, чем на самом деле должна заниматься власть. Далее — качество питьевой воды в Крыму, ведь от этого напрямую зависит здоровье населения. А в 60 процентах крымских сел система водоснабжения разрушена.
Бытие определяет сознание — в значительной степени. И когда человек живет плохо, когда не знает, доедет ли его ребенок до школы, тогда он восприимчив к политическим спекуляциям, и себя хорошо чувствуют экстремисты».
Самое печальное, что приходится ходить по кругу. Есть уже не одна государственная программа развития Крыма. Где-то припадают пылью проекты программ «Морской берег», «Питьевая вода». Стряхнуть эту пыль то ли некому, то ли некогда.
Уже скоро десятилетие, как Крым пытается доказать центру необходимость законодательного регулирования частного сектора курортной сферы. Ведь сегодня так называемых организованных отдыхающих, т.е. покупателей путевок в традиционные санатории и пансионаты, всего процентов десять. Остальные — а это около четырех миллионов человек в год — останавливаются в частных пансионатах и отелях, которых де-юре не существует. Не урегулирована законом их деятельность. Поэтому в лучшем случае предприниматель платит 200 гривен в месяц единого налога. Все остальное — в тени.
Опять таки возвращаемся к уже высказанной идее о наполнении автономии содержанием. Если Киеву недосуг, может, стоит отдать решение подобных вопросов Крыму. Конечно, риск есть. Конечно, нельзя не понимать, что нынешняя власть в Крыму, говоря словами Андрея Клименко, руководствуется трофейной психологией, а вверенная территория рассматривается как временно захваченная. Но смысл изменений политики центра должен заключатся в принятии инновационных решений, создании фондов, администраций отдельных проектов. Андрей Форманчук предлагает вместо постпредства президента сформировать министерство по делам автономии — по аналогии с министерствами развития территорий, которые есть в некоторых странах, к примеру в Канаде. Рефат Чубаров считает, что любые инвестпроекты, которые будут реализовываться в автономии, должны иметь обязательства по решению локальных социальных проблем — школу построить, водоснабжение, газификация и т.д.
От себя добавлю — вместо 40 процентов отката, которые сегодня и есть входным билетом на крымский рынок. Коррупция — главная беда для Крыма любой национальности и вероисповедания. Земля — главный товар, которым она подпитывается и которым сегодня торгуют в Крыму все, имеющие хоть какое-либо отношение к власти. Нет земельной проблемы репатриантов — есть проблема коррупции, потому что для снятия остроты конфликтности в этом плане, надо всего две вещи.
Первая — создать кадастр и сделать рынок земли прозрачным. Цена вопроса — всего 180 миллионов гривен. И второе — вынудить власти Крыма всех уровней проводить земельные аукционы, как то успешно делает Севастополь, а автономия еще ни на один не сподобилась. Нужно понудить крымскую власть, в том числе и уточнением ее экономических полномочий, зарабатывать деньги. А воровать должны отучить правоохранительные органы, укрепленные по всем позициям и освобожденные от зависимости от местных «князьков».
Отдельная тема в этом плане — судебная власть. Именно через судебные схемы сегодня идет основной теневой передел земли, изменение целевого назначения сельхозземель, беспощадная застройка побережья. Схема проста: орган местного самоуправления отказывает фирме в предоставлении земли, потому что нельзя по закону, а суд своим решением понуждает к обратному. И все — ни при чем. Сколько стоит такое решение, общеизвестно. Купить по теневой схеме через суд пай (якобы за долги) можно за две тысячи долларов гонорара судье. За отсуженные участки под коммерческую застройку в зависимости от региона, площади и цены земли сумма исчисляется уже десятками тысяч. Теперь внимание. За последние годы ни один судья либо работник судов Крыма не был привлечен не то что к уголовной ответственности за взятку, но даже к административной — по статьям Закона «О борьбе с коррупцией».
Вернемся к перечню конфликтогенных факторов. Если убрать коррупцию и неуправляемость территории с центра, вероятность включения любого из факторов автоматически снижается. Я не призываю к «зачистке», но, несомненно, если бы Киев сподобился на решительные и последовательные действия правоохранительных органов, отношение населения к центру потеплело бы сразу. И как сказал кто-то из великих, если с утра казнить проворовавшегося чиновника, а вечером устраивать фейерверк, правительство будет вечным.
И логичное завершение этой темы: необходимость повышения роли частного бизнеса в стабилизации ситуации в Крыму. При выполнении условия зачистки от коррупции, конечно. Государство, не имеющее ресурсов — ни финансовых, ни кадровых, — для быстрого решения нагноившихся крымских проблем, должно создать здесь особые условия для стимулирования местного мелкого и среднего бизнеса и прихода в Крым, не побоюсь этого слова, патриотично ориентированного и ответственного бизнеса. Если коротко говорить: надо брать пример с Лужкова, который уже Севастополем и Южнобережьем не ограничивается, а мудро осваивает керченский регион, скупая там прибрежные здравницы. И прислушаться к словам Анатолия Матвиенко, который советует ускорить процесс приватизации принадлежащих государству здравниц, что привлечет инвесторов. И начинать надо с богатых имущественных закромов приснопамятной ДУСи.
Не надо ломать голову и, главное, копья, как изменить ситуацию в информпространстве Крыма. Надо создать привлекательные условия для бизнеса, готового создавать телекомпании и газеты, которые не будут рупором недружественных государству сил. Тут опять же российский пример. Теперь уже губернатора Московской области Громова, который за пару месяцев целый медиахолдинг в Крыму создал. В это время из Киева в Крым пришла только региональная страница УНИАН. Зато очень много раздражения от непродуманной и неуклюжей политики Нацсовета об украинизации эфира. Главным итогом которой будет переключение кнопки на российские каналы — в поиске понятного языка.