Новая украинская власть добралась до оружейного бизнеса. Ee отношение к этой сфере оказалось еще более трепетным, чем у предыдущей. Если прежнего генерального директора «Укрспецэкспорта» Валерия Шмарова без лишнего пафоса представлял секретарь Совбеза, то нынешнего — Сергея Бондарчука — лично Президент Украины в присутствии и секретаря СНБОУ Петра Порошенко, и первого вице-премьер-министра Анатолия Кинаха. Для отечественной «оружейки» определили новые ориентиры — стать агрессивной, честной и прозрачной. Правда, с такими призывами есть риск победить только себя, если игра на оружейном поле не будет командной. Командной на уровне государства, а не отдельных групп влияния.
Формула влияния
В среде оружейного бизнеса новый руководитель «Укрспецэкспорта», работавший в одном парламентском комитете с нынешним секретарем Совбеза, практически неизвестен. А военно-оборонный базис С.Бондарчука в том, что он выпускник Киевского общевойскового училища им. Фрунзе, а до работы в парламенте был заместителем главы концерна «Энергооборудование» ГП «Завод им. Малышева». На первый взгляд назначение пролоббировано секретарем Совбеза. На самом деле в этом президентском назначении заложена более глубокая идея — создать баланс между амбициями секретаря Совбеза и мощным потенциалом премьер-министра во влиянии на оружейную сферу.
Де-юре схема военно-технического сотрудничества у нас всегда была президентско-правительственной. Все регулировалось указами Президента и постановлениями правительства, хотя далеко не каждый контракт требовал персонального внимания главы государства и премьера. Но утрясание принципиальных нюансов происходило на уровне созданного в феврале 1999 г. при Президенте Украины (а реально — в составе СНБОУ) Комитета по вопросам военно-технического сотрудничества и экспортного контроля. Именно там де-факто и формировалась идеология ВТС и основные решения по конкретным сделкам. Под Совбез в значительной степени «заточена» и разрешительная система. Теперь же, когда статус секретаря СНБОУ резко вырос, казалось бы, и оружейная торговля должна оказаться исключительно в руках этой структуры и его секретаря. А Петр Порошенко близок к тому, чтобы иметь такое же влияние на военно-техническое сотрудничество Украины с иностранными государствами, как Владимир Горбулин в 1997—99 гг. Пожалуй, даже несколько большим. Поскольку генеральный директор «Укрспецэкспорта» Валерий Малев некоторые вопросы (например, участие МДК «Зубр» в тендере в Греции и его отправка в эту страну) решал напрямую с Леонидом Кучмой, а Сергей Бондарчук будет явно лишен такой возможности.
К тому же ровно год назад основной спецэкспортер заметно потерял свой политический вес: генеральный директор госкомпании был лишен права голоса при принятии решений в Комитете по вопросам военно-технического сотрудничества и экспортного контроля. Теперь от генерального директора будет требоваться беспрекословная и оперативная реализация разрабатываемых на улице Каменева (аппарат СНБОУ) решений, какими бы жесткими они ни были. Эта роль сродни той, что выполнял в 1996 — 98 гг. первый руководитель госкомпании Андрей Кукин.
Но если идеологические и разрешительные нити «оружейки» будут все больше замыкаться на Совбезе, то все рычаги влияния на оборонную промышленность сосредоточены как раз в правительстве. «Укрспецэкспорт» является структурой Кабмина, а назначение главы компании невозможно без одобрения премьера. Не потому ли на эту должность не был назначен председатель правления «Ленинской кузницы» Валерий Шандра, гораздо более близкий к Порошенко, нежели Бондарчук? А на заслушивании представителей оружейного бизнеса Юлия Тимошенко проявила, по свидетельству самих «оружейников», завидную компетентность. Так что второй — премьерский — центр влияния на оружейный бизнес сохранится и, можно ожидать, даже усилится. А Петру Алексеевичу на примере былых отношений «Ленинской кузницы» с «Укрспецэкспортом» хорошо известно, что получается, когда взгляды на определенные вещи у промышленников и торговцев оружием не совпадают.
На определенном этапе Юлия Владимировна может опираться на первого вице-премьера, который уже вывел на скамью запасных одного из весьма влиятельных долгожителей в чиновничьей обойме оборонно-промышленных менеджеров — первого заместителя министра промышленной политики Валерия Казакова. В ближайших планах правительства — создание мощных вертикально и горизонтально интегрированных оборонно-промышленных структур.
В итоге нынешний глава государства сохранил систему противовесов во влиянии на оружейный бизнес. Такие же принципы исповедовал его предшественник. Для будущего ВТС важны завершающие штрихи кадровой политики. Речь идет прежде всего о Комитете по военно-техническому сотрудничеству и политике экспортного контроля и о Госслужбе экспортного контроля. Во главе первого сегодня остается Юрий Прокофьев, который, в случае если Порошенко имеет планы его оставить на должности, объективно может оказаться связующим звеном между нынешними кураторами ВТС и заметно потеснившейся профессиональной командой оружейной торговли.
Что касается второго ведомства, то не ясно, надежный исполнитель какой команды окажется в этом кресле — тимошенковской или порошенковской… Не ясно и то, по каким критериям новый глава «Укрспецэкспорта» будет выстраивать новую вертикаль внутри самой компании. Если он возьмется за кадровый вопрос слишком рьяно, около 30% контрактов могут оказаться утерянными или надолго замороженными. В силу личностного фактора в оружейном деле. Если он будет затягивать решение кадровых вопросов, в том числе и в дочерних фирмах, ему не удастся установить контроль над «Укрспецэкспортом» и остановить махинации, имевшие место при прежнем руководстве.
Пока же определяется новый кадровый расклад, и это весьма показательно. Буквально за несколько дней до назначения С.Бондарчука возобновили свою деятельность ликвидированные решением экс-директора «Укрспецэкспорта» Валерия Шмарова две дочерние компании госпосредника — «Спецтехноэкспорт» и «Промоборонэкспорт». Реинкарнация является не признаком либерализации ВТС, а, скорее, свидетельством умелого использования момента. Ведь при определенных обстоятельствах В.Шмаров, возможно, упразднил бы и остальные фирмы, превратив их в региональные управления госкомпании. Но неожиданным козырем последних оказался государственный масштаб работ. К примеру, наиболее мощная из «дочек» — «Укроборонсервис» — сегодня принимает участие едва ли не в десятке программ государственного и межгосударственного уровня. Среди них крупный проект поставок вооружений в Туркменистан в обмен на газ, организация ремонта ключевых зенитно-ракетных систем украинской армии С-300П, организация утилизации боеприпасов и привлечение под этот проект иностранных инвестиций и даже собственное производство автомобильной техники.
В поисках новой идеологии
Даже на фоне очередного оружейно-ракетного скандала Президент не разочаровал торговцев чувствительной продукцией, высказав твердое убеждение, что «Украину (как поставщика вооружений) должны знать на всех материках и континентах». «Мы отсутствуем на некоторых рынках не из-за дефицита предложений, а из-за дефицита политической воли и последних скандалов», — заметил В.Ющенко, добавив, что главная задача компании — переход к технологическому производству вооружений вместе со своими дочерними структурами. Он не скрывал, что новая стратегия «очевидно, заденет сторону политики вооружения, и, скорее всего, в ней будет структурированная составная, требующая проведения соответствующих изменений в производствах, которые занимаются изготовлением оружия как для национального Министерства обороны, так и для внешнего рынка».
Рискнем предположить, что заявление В.Ющенко — не политическая декларация. Глава державы не может не знать, что «Укрспецэкспорт» как экспортер-посредник «живет» на комиссионные (пусть порой и солидные). А средства за произведенную технику идут производителю. У госкомпании есть опыт самостоятельного инвестирования разработок; есть опыт участия в схемах инвестирования, или, скорее, кредитования через Украинскую государственную инновационную компанию, под гарантии «Укрспецэкспорта». Но это единичные случаи типа «Кольчуги-М», массовый характер тут не предвидится. Прежде всего потому, что у «Укрспецэкспорта» в его нынешнем виде нет ресурсов. Если же слова Президента понимать буквально, выходит, систему ВТС ожидает ощутимая для всех игроков и центров влияния трансформация.
Так, переход к технологическому производству вооружений, как требует Президент, требует управления инвестиционными ресурсами — с центром принятия решений в рамках «Укрспецэкспорта». Для этого «Укрспецэкспорт» нужно преобразовать в государственный концерн или холдинг. В составе которого должно быть несколько десятков наиболее успешных оборонных заводов и конструкторских бюро, в придачу, возможно, банк, а также страховая компания. Такую идею хотел реализовать Валерий Малев. И, кстати, во многом преуспел даже без ее легализации. При этом нужно помнить, что в стране довольно ограниченное количество направлений, инвестирование в которые еще может дать коммерческую отдачу, да еще обеспечить необходимым оружием украинскую армию. Во-первых, это высокоточные средства поражения: ракеты «воздух—воздух» с активной головкой самонаведения и противотанковые управляемые ракеты. Во-вторых, военно-транспортная и специальная авиация. В-третьих, средства обнаружения и радиолокации. Впрочем, пока отсутствует внутренний рынок для отечественной военной техники как таковой, экспортные шансы также будут переполовинены…
За чистые руки
Это главная из амбиций Президента Украины на оружейном поле. За всю историю «Укрспецэкспорта» (и вообще украинского оружейного бизнеса) главного продавца впервые призвали работать чисто и публично. «Наряду с колоссальными возможностями по производству и реализации новой техники мы говорим о том, что государственная компания должна обеспечить такой тип политики, который бы не имел никаких интересов, кроме государственных», — заявил В.Ющенко. Призыв к публичности в значительной степени является отзвуком на скандал с поставками ракетных вооружений в Ирак и Китай. Но в этом деле столько «торчащих ушей» — своих и соседских, что, по большому счету, необходимо отделить эту ракетную катавасию от определения ориентиров для «Укрспецэкспорта». А для выполнения норм прозрачности вполне достаточно ограничиться ежегодным президентским (премьерским или совбезовским — в зависимости от того, чьей в итоге окажется оружейная «крыша») отчетом о деятельности государства в этой сфере; парламентскими слушаниями по вопросам экспорта оружия в профильных комитетах; публикацией обобщенных данных о региональных и мировых рынках вооружений. Такая практика широко распространена в странах Европейского Союза и США. Даже в Беларуси, где на сайте МИДа ежегодно вывешивают отчеты на тему национальной оружейной активности. Хотя по этим отчетам трудно понять, куда именно было продано белорусское оружие.
Какова степень прозрачности необходима в оружейном бизнесе и чем это может быть чревато? По самой своей сути оружейный бизнес никогда не был и не будет целомудренно-хрестоматийным. Ни у кого. Ни у американцев, ни у европейцев, ни у китайцев, ни у израильтян, ни у россиян. И существующие по всем оружейным лидерам примеры закулисных интриг говорят о том, что подобные ситуации — не исключение из правил, а скорее само правило. Например, та же корпорация «БАе Системз», крупнейший европейский экспортер оружия, обвинялась в выплате многомиллионных взяток высшим чиновникам ряда стран, в частности на Ближнем Востоке. В знак благодарности компания получала от чиновников выгодные контракты на поставки вооружения. Только в Саудовской Аравии «БАе» потратила на подкуп чиновников 30 млн. долл. Ее топ-менеджеры заключали с представителями страны-покупателя два договора. В одном прописывалась выплата комиссионных от «БАе Системз» высшим чиновникам за посреднические услуги в незначительном размере. А согласно другому, секретному, они получали фактическое вознаграждение, более значительное. Теперь спросите у людей знающих, получила бы Украина контракт на поставку танков в Пакистан ценой в 640 млн. долл. в «безоткатном» варианте?
Но ясно одно: прежде чем двигаться вперед, нужно провести глубокую ревизию предыдущей деятельности и нынешнего состояния «Укрспецэкспорта» и всех его дочерних структур. Необходим независимый аудит ценовой политики, анализ схем распределения полученных средств — слишком много вполне обоснованных вопросов к спецэкспортерам звучит со стороны Минобороны, МЧС, Минпромполитики… Поэтому очень своевременным было решение правительства провести такую углубленную проверку силами КРУ с привлечением представителей заинтересованных министерств. В интересах государства — создать максимально благоприятные условия для контролеров, чтобы экономическая часть оружейного бизнеса была максимально прозрачной и прибыльной для государства, а не его отдельных участников.
При любом раскладе продвижение украинского оружия на внешние рынки должно стать осознанной государственной политикой. Тут потенциала «Укрспецэкспорта» явно недостаточно. Поучиться конкурентному противостоянию есть у кого. Хрестоматийный пример — борьба Франции и США за поставку техники в Южную Корею (французы собирались продать свои самолеты «Атлантик»). Действуя через своих «агентов влияния» в этой стране, США добились, чтобы вопрос о покупке этих самолетов пять раз ставился на обсуждение в межминистерском комитете Южной Кореи по закупке вооружений — и все пять раз голосование было в пользу Франции. Тогда США «помогли» корейскому министру обороны уйти в отставку, а нового пригласили на десять дней в Вашингтон. В результате Южная Корея закупила американские самолеты. Можем ли мы похвастаться тем, что, например, продвижение украинского самолета Ан-140 на внешние рынки обставлено такой же государственной заботой? Когда премьер-министр полтора года назад ездил с официальным визитом в Малайзию, вопрос поставки туда танков стоял где-то 14-м пунктом на переговорах. Через год в Малайзию ушли не украинские, а польские танки Т-72.
Но дело не только в отсутствии политической поддержки при продвижении оружия на экспорт. Есть другие формы сотрудничества, которые украинской стороной практически не используются. Сегодня оружие и боеприпасы без особых условий покупают лишь те, кто уже воюет или готовится к войне. Все остальные к этому удовольствию подходят с особым изыском. Нынешний едва ли не стандарт продаж — создание на территории страны-импортера мощностей по производству закупаемого вооружения, передача технологий. При этом современный контракт на поставку вооружений практически никогда не предусматривает немедленную полную оплату. Так, при продаже французского оружия предоплата составляет 10—15% от стоимости контракта с последующей рассрочкой на несколько лет. Очень часто используются разного рода компенсации, которые призваны заинтересовать покупателя в выборе именно предлагаемой продукции, включая и практику безвозмездной передачи вооружений и техники. По всем этим направлениям Украину обставляют не только США, Франция. Германия, Израиль, но и та же Россия, и даже ЮАР с Польшей.
Контроль во имя контроля?
Теперь о контроле за оружейным экспортом. Как заявил секретарь Совета национальной безопасности и обороны Петр Порошенко, его структура готовит предложения по улучшению экспортного контроля, который должен ограничивать незаконную продажу оружия и товаров двойного назначения на экспорт. В теории все правильно. Но и без того все предыдущие украинские революции в оружейном бизнесе в первую очередь были направлены на ужесточение контроля. При этом на уровне Госслужбы экспортного контроля заявки на экспорт, по словам заводчан и самих продавцов оружия, рассматриваются долго.
Когда возникают сомнения, принятие решения о заключении того или иного оружейного контракта выносится на рассмотрение Комитета по вопросам политики военно-технического сотрудничества и экспортного контроля, который возглавляет первый замсекретаря Совбеза. Что бывает в тех случаях, когда голоса расходятся (неважно, какой это уровень дебатов — Госслужбы экспортного контроля или Комитета)? Одни контракты, способные принести пользу государству, падают жертвой ведомственного чванства или личных интересов. Другие не реализуются из-за возведенного в абсолют принципа «как бы чего не вышло». Как следствие, в основе самой идеологии принятия решений в области ВТС, идеологии экспортного контроля государства стал преобладать ограничительный принцип. При сохранении этой стратегии политика Украины в этой сфере никогда не станет агрессивной. Как бы к этому ни призывал Президент. Специалисты говорят, что каждый пятый потерянный контракт был результатом выжидательного оглядывания на бесчисленное множество стратегических партнеров, а каждый четвертый — следствием отсутствия лоббистской поддержки на высшем государственном уровне.
Чтобы перейти к агрессивной политике в этой сфере, нужно, например, отказаться от разрешительной системы экспортного контроля в пользу уведомительной. Следует сократить для субъектов ВТС длительную процедуру согласований по каждой конкретной сделке, упростить процедуры таможенных оформлений и прохождений. Если это удастся сделать — сдвиги будут. При всех рисках таких нововведений. И готовности работать на рынках, которые, с точки зрения Соединенных Штатов, всегда будут считаться проблемными.