Отставка председателя правления Социал-демократической партии Василия Онопенко с поста исполняющего обязанности министра юстиции, похоже, застала врасплох не только недоброжелателей, но и членов собственной партии. Еще накануне, на центральном совете партии Онопенко излучал уверенность в собственных силах и будущем вверенной ему структуры. То, что отставка была приурочена к трагическим событиям на Софиевской площади, никого не могло ввести в заблуждение: столь радикальный шаг и.о. министра стал следствием длительной борьбы «в ветвях власти».
Наблюдатели не раз отмечали, что фигура Василия Онопенко не слишком вяжется с той ролью, играть которую он вынужден был в силу обладания министерским портфелем. Даже имидж «инициативного исполнителя», старательно поддерживаемый самим Онопенко, не очень помогал: буквально за каждым жестом министра проглядывало некое своенравие, не приличествующее руководителю столь важного «полусилового» министерства в эпоху авторитарной демократии. Этой эпохе, как известно, свойствены исполнительные вертикали, отягощенные излишней юридической казуистикой. Куда лучше г-н Онопенко выглядел в роли партийного лидера, удачно маневрируя между разными внутрипартийными группами. Его авторитет здесь был практически непререкаем. Однако звание «человека из президентской обоймы» обязывало. Именно с влиянием Онопенко связывают изменение традиционного для социал-демократов «умеренно-оппозиционного» курса. СДПУ все более открыто заявляла о своей поддержке отдельных шагов и действий Президента, а такой галс одобряли далеко не все эсдеки. Эти противоречия не могли не обостриться сразу в ситуации, когда партийный корабль и его лидер неожиданно оказались ввергнуты в несколько юридических «черных дыр», которыми так изобилует украинское правовое пространство.
Одна из таких дыр разверзлась в связи с объединением трех партий левоцентристской ориентации — СДПУ, ППЛ и УПС в одну — Социал-демократическую партию Украины, лидером которой и стал сам министр. Возник юридический казус: в ипостаcи министра юстиции Василий Онопенко должен был контролировать свою же деятельность в ипостаси лидера партии. Поистине прав был Джаба Иоселиани, утверждая, что демократия — это вам не лобио кушать. Впрочем, в юридическом плане никаких коллизий, собственно, не возникало: что не запрещено — то разрешено и вовсе не вина министра в том, что закон не регламентирует подобного рода казусов. Онопенко поступил как юрист, с известной долей иронии вручив «самому себе» свидетельство о регистрации. Но если Онопенко-юрист был совершенно чист перед законом, то Онопенко-политик совершил недопустимую оплошность, не учтя морального фактора сей акции. Ирония обернулась для него фатальной усмешкой судьбы.
Мораль сложно выразить в юридических терминах, а именно с позиций морально-этических нанесли по лидеру социал-демократов свой удар политические противники. Ситуацией не замедлила воспользоваться «внепартийная оппозиция» — часть старой СДПУ, не признавшая результатов одного из съездов и претендующая на правопреемственность и реквизиты СДПУ. Лидером этой группировки стал член президиума Верховного Совета Юрий Буздуган. СДПУ Буздугана утверждала, что в ходе регистрации и объединения партии были допущены серьезные нарушения, которые сами по себе аннулируют существование СДПУ Онопенко.
Впрочем, в суд подавать группа Буздугана не спешила — а это означало, что вопрос о легитимности СДПУ лежал не в юридической сфере, а скорее в области политических пристрастий и личных амбиций. Конфликт на этом бы и заглох, если бы в дело не вмешались могущественные властные структуры. После того как под жалобой Буздугана появилась подпись другого известного ценителя «политической целесообразности» — спикера парламента Александра Мороза, партийный конфликт стал ареной противоборства двух ветвей власти. Левые не могли простить министру юстиции того, что он позволил себе пойти на поводу у процедуры, зарегистрировав партию политических оппонентов коммунистов и социалистов — Украинскую национальную ассамблею.
Увы, Онопенко-юрист вновь взял верх над осторожным и прагматичным Онопенко-политиком. Шквал критики был так силен, что от своего сторонника поспешил откреститься и сам Президент. Леонид Кучма заявил, что «министерства юстиции не существует, потому, что оно не работает». Любопытно, что в этом случае Президент просто повторил высказывания самого Онопенко, прозвучавшие неделей раньше в его интервью одной из телекомпаний. Вот только исполняющий обязанности министра юстиции выражал надежду, что отсутствие влияния на региональные управления юстиции и неясный статус министерства можно будет преодолеть при наличии поддержки со стороны Президента. Опять — юридический казус!
Не прошло и месяца после заявления Президента, а Онопенко вновь был поставлен в сложное положение. Побоище на Софиевской площади требовало юридической оценки. Министру справедливости вновь пришлось давать не политическую, а юридическую оценку. И — подать в отставку, оставаясь не политиком, а юристом.
Похоже, что на этом карьера Онопенко-юриста завершилась. Однако — кто знает, не означает ли закат законника восход нового политика? Ведь оставаться юристом в современной правовой ситуации в Украине — нелепо и смешно. У нас пока что каждый играет по тем правилам, которые придумывает сам. Так что дальнейший успех украинской социал-демократии зависит от одного — бросит ли Онопенко «забавляться» своей юриспруденцией или станет нормальным политиком — как все.