«ЗН» продолжает следить за событиями вокруг донецкой шахты имени Засядько. На прошедшей неделе состоялось очередное заседание правительственной комиссии в новом составе, и по их итогам можно говорить лишь о том, что до окончательной ясности в расследовании причин аварий еще далеко. Последствия же произошедшего на шахте могут оказаться самыми непредсказуемыми — вплоть до приватизации и смены руководства предприятия. Есть также вероятность, что события на шахте могут стать толчком для структурных изменений во всем горно-металлургическом комплексе страны.
На пересмотре договора с нынешними арендаторами настаивает глава Государственного комитета по промышленной безопасности, охране труда и горному надзору (Госпромгорнадзор) Сергей Сторчак. «Арендная форма собственности не обеспечивает надлежащего уровня промышленной безопасности и проведения горных работ», — сказал Сторчак еще на первом заседании правительственной комиссии во вторник.
Отметим, однако, что есть аргументы как за, так и против утверждений Сергея Сторчака. С одной стороны, статистика угольной отрасли однозначно за «частников». Самая безопасная шахта в Украине — «Красноармейская-Западная № 1» — на сегодня находится в частной собственности. В то же время нельзя не учитывать, что во времена всеобщего раздела и передела зарождающийся отечественный бизнес скупал лучшее. С другой стороны, конечно, есть и примеры, когда смена формы собственности и, главное, собственника коренным образом меняла подходы к обеспечению техники безопасности, превращая «горячую точку» на промышленной карте в тихий уголок, куда инспекторы Госпромгорнадзора заглядывают теперь только для проформы.
Выглядит несколько удивительным, что впервые о смене формы собственности заговорил глава Госпромгорнадзора, которому от всех этих хозяйственных тонкостей ни жарко ни холодно. Инспекторы его комитета обладают абсолютно равными полномочиями по отношению к любому промышленному объекту, вне зависимости от формы собственности, — остановить потенциально опасное производство или оштрафовать попавшихся на нарушении правил техники безопасности начальников они могут где угодно.
Тем не менее, вопрос поставлен — нужно ли менять форму собственности и, как подразумевается, владельца шахты. Не исключено, что в данном случае Сергей Сторчак просто выполнил функцию «громкоговорителя», озвучив не собственную идею. Просто чтобы у премьер-министра Тимошенко был формальный повод, «идя навстречу пожеланиям трудящихся», запускать механизм приватизации, не являясь при этом (что очень важно в контексте приближающихся президентских выборов) инициатором процесса.
Во время последнего визита в Донецк, где была представлена новая правительственная комиссия, Юлия Тимошенко очень старательно уходила от привычного ей в качестве публичного политика безапелляционного оценивания событий и личностей. Вот, мол, поработаем, пусть комиссия разберется, соберет дополнительные материалы и пр. Тогда такую относительную «мягкость» премьера восприняли как своеобразную индульгенцию для нынешнего руководства шахты.
Однако, видимо, не зря на каждом заседании правительственной комиссии, каковых в новом составе было проведено уже два, от премьер-министра раздается одно и то же требование: важны не только причины, самое главное — назовите виновных! Имя, братья, имя! Братья мнутся и имен не называют…
Донецкие власти призывают не горячиться и не спешить «назначать» виновных в трагедии. «Пока не будут исследованы выработки в местах возможных образований этой проблемы, нельзя определить виновных. Пока не будет подписан акт государственной комиссии (а только этот документ утверждает заключения и выводы экспертной комиссии о причине и причастных к аварии), вот тогда там будут персоналии», — прокомментировал итоги заседаний правительственной комиссии губернатор области Владимир Логвиненко. Председатель Донецкого облсовета Анатолий Близнюк также заявил, что нельзя «огульно обвинять, не имея на то оснований».
Пока директор шахты Игорь Ефремов отмечает, что предвзятости со стороны правительства руководство предприятия не ощущает. «И в новом, и в старом составе правительственная комиссия работает профессионально, и претензий к ним у меня нет», — подчеркнул он. Директор шахты добавил, что проведенные в прошлом году «дежурные» проверки контролирующих структур также никаких значимых нарушений (в первую очередь финансовых) не выявили, так что неприятностей он не ждет и от инициированной премьер-министром комплексной финансовой проверки шахты.
Ефремов уверен, что не стоит рассматривать намерение Кабмина перепроверить все и вся в контексте возможной приватизации и появления новых собственников ввиду отсутствия таковых — по мнению директора, глубина шахты и опасность добычи угля отпугнут любого потенциального покупателя. «Вряд ли кто-то еще захочет взвалить на себя такое тяжелое и опасное бремя, как шахта имени Засядько», — считает он. Кроме того, процесс приватизации и передачи шахты новому собственнику с формальной точки зрения достаточно сложен и обойдется дорого.
Действующий договор аренды завершается лишь в 2012 году. И вот, пока вся Украина будет принимать чемпионат Европы, на шахте имени Засядько вернутся к вопросу о форме собственности и конкретных владельцах — старых или новых. Впрочем, наше государство уже имеет опыт досрочного расторжения или пересмотра многих договоров — газового с Россией, договоров с зарубежными инвесторами в рамках СЭЗ и ТПР и т.д. Так что уповать на договор с государством как на гарантию стабильности сохранения статус-кво до обозначенного срока будет, наверное, со стороны нынешних арендаторов шахты слишком оптимистично.
Однако учесть позицию двадцати тысяч арендаторов во главе со Звягильским потенциальному покупателю придется в любом случае, и участников процесса приватизации будет три — государство, покупатель и арендаторы. С 1992 года (момента заключения договора аренды) шахта регулярно обновлялась, старое оборудование заменялось новым, строились новые производственные площадки, объекты соцкультбыта, внедрялись новые технологии. Все это делалось за счет прибыли предприятия (читай — арендаторов), и посему на шахте имени Засядько соотношение государственной собственности и имущества, принадлежащего арендаторам, постоянно изменялось не в пользу государства. «По итогам проведенного незадолго до «трехвзрывной» аварии аудита общая стоимость шахты составила 1,3 млрд. грн. Из этой суммы государственных денег осталось немногим более 200 млн. грн.», — поведал «ЗН» директор шахты И.Ефремов. Поэтому любому новому владельцу придется, даже при условии успешного решения вопроса с Фондом госимущества, выкупить у арендаторов их долю в предприятии. Быстро и без раздумий выложить миллиард денег у нас в стране могут немногие.
Некоторое время назад шахта, не дожидаясь этих гипотетических «немногих», начала самостоятельно готовиться к акционированию. Помимо упомянутого аудита, глава Совета арендаторов Ефим Звягильский инициировал принятие поправок к закону «О приватизации», согласно которым именно нынешние арендаторы после завершения договора аренды получали приоритетное право стать владельцами нового частного предприятия угольной отрасли. Поправки эти были приняты парламентом, однако не подписаны президентом. Отведенные президенту Основным Законом на подписание 15 дней давно истекли. К повторному рассмотрению пока не возвращались.
«Сегодня арендаторы готовы в случае досрочного прекращения договора аренды вернуть государству его часть и стать полноправными владельцами шахты», — заверил Игорь Ефремов. От каких бы то ни было сторонних бизнес-групп, называемых ранее в качестве заинтересованных субъектов, по словам директора, руководство шахты имени Засядько не получало ни одного предложения о приватизации и последующей покупке.
Потенциальных новых владельцев называлось двое — СКМ Рината Ахметова (в частности, группа «Метинвест» — компания, управляющая активами СКМ в металлургии) и российско-украинский концерн «Энерго» (из топ-менеджмента которого вышел нынешний губернатор Донетчины Владимир Логвиненко). Причина интереса к шахте называлась одна — сырьевой кризис в горно-металлургическом комплексе Украины. В традиционной цепочке «уголь—кокс—металл» перестало хватать одного компонента — угля. Наличие кризиса в комментарии «ЗН» подтвердили и в «Метинвесте». «Дефицит отечественного коксующегося угля характерен для всей коксохимической отрасли, в том числе и для предприятий группы «Метинвест». Мы работаем на отечественных углях и импортируем из России. Однако в связи с ростом внутреннего спроса в России российский импорт также снижается. Из-за дефицита коксующегося угля потери украинского ГМК от недопроизведенной меткомбинатами продукции могут исчисляться миллионами долларов, что не может не сказаться на всей экономике страны», — отметили в департаменте по связям «Метинвеста». Примерно та же ситуация наблюдается и у концерна «Энерго».
Этот кризис прогнозировался аналитиками еще в 2005 году и сейчас начинает приобретать реальные очертания. После аварий шахта Засядько прекратила поставки угля своим потребителям, в результате чего руководство одного из них — Донецкого коксохимического завода (ДКХЗ) — приняло решение об остановке двух коксовых батарей. Не загружены на полную мощность и другие коксохимзаводы.
В Донецке нехватка сырья для местного коксохима спровоцировала даже социальный конфликт. Рабочие завода обвинили владельцев предприятия — группу «Метинвест» — в преднамеренном доведении ДКХЗ до грани остановки. По словам председателя заводского профкома Юрия Кочетова, с момента покупки завода (2005 год) «Метинвест» занимается исключительно закрытием и сокращением производственных мощностей. У ряда работников Донецкого коксохима есть серьезные подозрения, что сам завод изначально приобретался с целью закрытия, чтобы обеспечить полную загрузку других коксохимических предприятий группы «Метинвест». Генеральный директор ДКХЗ Геннадий Волокита, в свою очередь, заверил, что ни у руководства, ни у собственников на сегодня нет намерения закрывать предприятие. Тем не менее, активисты профсоюза на встрече с владельцем ММК имени Ильича Владимиром Бойко просили последнего выкупить Донецкий коксохимический завод у «Метинвеста». Соответствующее письменное обращение вернулось в заводской профком с резолюцией Бойко «Согласен»…
Какие еще последствия повлекут за собой события на шахте имени Засядько, пока предсказать трудно. Несомненно, отечественный ГМК тяжело переживает даже сугубо временную остановку шахты, с огромным риском для жизней горняков добывающей дефицитный уголь. Но моральные последствия трагедии куда значительнее — слишком велик будет соблазн разыграть «засядьковскую карту» во время президентских выборов-2009, когда потребуются эмоциональные сюжеты. И слишком много в нашей политике любителей использования эмоциональных сюжетов без оглядки на моральную сторону вопроса. Катализатором каких еще процессов в промышленности, экономике и политике станут трагические события на шахте имени Засядько, также предугадать сложно. Это отличный повод для «закручивания гаек» и показательной порки многих «донецких», но захотят ли этим поводом воспользоваться — тоже вопрос открытый.