В минувший вторник, 2 сентября, в Международном суде ООН в Гааге начались устные слушания по делу «Делимитация морских просторов в Черном море (Румыния против Украины)». Этому завершающему этапу предшествовали четыре года письменной стадии (напомним, что Румыния обратилась в МС ООН 16 сентября 2004 г.), во время которой стороны отправили в Гаагу объемные тома с подробным изложением своих позиций, аргументами и контраргументами.
Открытые для прессы устные слушания проходят в два раунда. На текущей неделе перед пятнадцатью постоянными членами МС и двумя судьями ad hoc (по одному от каждой из сторон) выступали представители Румынии — страны-истца. На следующей неделе слово будет передано украинцам. Изложение позиции нашей страны начнется с выступления представителя Украины — посла Владимира Василенко. А с 15 по 19 сентября пройдет второй раунд устных слушаний, во время которого сторонам будет отведено по два дня для ответов на аргументы друг друга.
По завершении устных слушаний каждый судья должен будет углубиться в нюансы дела и определиться с собственной позицией, после чего начнется обсуждение. Его итогом и должно стать единое решение, принятое большинством голосов. Этим решением МС ООН определит линию делимитации континентального шельфа (КШ) и исключительных экономических зон (ИЭЗ) между Украиной и Румынией и назовет координаты точек ее прохождения. Каким будет решение, мы узнаем, скорее всего, в начале 2009 года. В любом случае оно станет обязательным для исполнения и обжалованию не подлежит. Впрочем, хорошо известно, что за всю практику работы этой международной инстанции никогда не было жалоб на ее решения или необъективность судей. Решения Международного суда всегда компромиссны и никогда полностью не удовлетворяют запросы той или иной стороны.
Но дабы этот компромисс все же был ближе к их собственной позиции, стороны стараются максимально использовать устные слушания, чтобы психологически повлиять на позицию судей, произвести на них сильное впечатление теми или иными аргументами.
Судя по выступлению уполномоченного Румынии в МС ООН генерального директора МИД этой страны Богдана Ауреску, румынская сторона снова избрала тактику «жертвы». Все это мы уже слышали. Причем давно, еще на заре украинской независимости, когда Украина и Румыния только начинали вести переговоры о подготовке «большого договора», а затем и договора о режиме госграницы. Но сегодня, когда в этих документах нерушимость и неизменность существующей госграницы между двумя странами четко зафиксирована, очень странно снова слышать суждения о «волюнтаристском» установлении Советским Союзом госграницы с Румынией в дельте Дуная, о «незаконном» акте передачи острова Змеиный СССР и «несправедливых» последствиях этого события для Румынии во время делимитации территориальных морей сторон. Нам снова рассказали об оккупации Советским Союзом Румынии, несправедливости для нее результатов послевоенного урегулирования и опасениях, чтобы эта «историческая несправедливость» не вызвала еще более несправедливых последствий при делимитации КШ и ИЭЗ. Странно. Ведь три года назад, передавая в августе 2005 года в МС Меморандум со своей аргументацией, Румыния записала в нем, что она «всегда отдавала большее предпочтение необходимости поддержки международного порядка и стабильности, чем собственным историческим переживаниям». Похоже, что эти «переживания» все же взяли верх. Причем настолько, что в выступлении представителя Румынии Б.Ауреску перед судьями Международного суда ООН звучали даже заявления, граничащие с территориальными претензиями.
Вместо того чтобы сконцентрироваться на международно-правовой доказательной базе, румынская сторона снова ударилась в историю и увлеклась политикой. Говоря о советской оккупации и преподнося свою страну как жертву сталинского тоталитарного режима, Б.Ауреску пытался донести до судей МС один из главных тезисов своего выступления: справедливое решение проблемы делимитации невозможно при условии продолжения относительно Румынии «несправедливости», допущенной в прошлом. Но после окончания Второй мировой войны прошло еще не так много времени, чтобы можно было запросто переписать историю. Румыния не была жертвой. Она была союзницей гитлеровской Германии, государством-агрессором. И ее ответственность за участие в этой агрессии была определена Парижским мирным договором 1947 года.
Сухой язык документов Нюрнбергского процесса: «В мае 1941 года последнее соглашение было заключено с Антонеску, премьер-министром Румынии, в котором в связи с нападением на СССР Германия пообещала Румынии Бессарабию, Северную Буковину и право оккупировать советскую территорию вплоть до Днепра». Правда, аппетиты Бухареста того времени такой «малостью» не ограничивались. Как пишет историк А.Шевяков в книге «Отношения между Советским Союзом и Румынией 1944—1949», согласно опубликованным в Германии документам фашистской Германии, 10 мая 1941 г. Антонеску телеграфировал своим посланникам в Германии и Италии: расширение Румынии «может быть осуществлено за счет Словакии …>, а также за счет Галиции, по линии Черновцы—Львов—Краков, так как она является легким, прямым и коротким путем для связей между устьем Дуная и Германией. Следовательно, необходимо создать общую границу между Румынией и Германией. Исходя из этого, нам необходима не только Бессарабия и Буковина, но и Закарпатская Украина, которая расширила бы общую границу между Румынией, Словакией и Германией через оккупированную Польшу». Одновременно с этим посланникам было дано указание добиваться в Берлине и Риме присоединения к Румынии югославского Баната и района Тимок.
Так что Румыния не была жертвой. Много жертв было на оккупированных Румынией территориях. Читаем у А.Шевякова: «Только в течение нескольких дней июля 1941 г. в г.Черновцах и четырех населенных пунктах Черновицкой области было расстреляно более трех тысяч мирных граждан. Но это было только началом. Несколько позднее, в ноябре 1941 г., 50 тыс. жителей Черновцов были заключены в конц-
лагерь, где все были осуждены на голодную смерть». В документах процесса Иона Антонеску, изданных под руководством Иоанны Краке (Бухарест, издательство «Эминеску», 1995 г.), приводится текст телеграммы маршала, в которой он приказывает за каждого погибшего в результате подрыва военной комендатуры Одессы немецкого или румынского офицера уничтожить 200 человек, за каждого убитого солдата — 100 человек. Во время Народного трибунала над румынскими военными преступниками свидетели (также из числа румынских военных) показали, что тогда было расстреляно и сожжено более 25 тыс. мирных жителей Одессы. К концу марта 1942 г. в результате истребления и угона в лагеря смерти население Одессы уменьшилось на 400 тыс. человек.
Подобных документов и свидетельств — тонны. Мы упоминаем лишь малую толику. Так, для освежения памяти…
В своей книге А.Шевяков приводит текст стенограммы беседы председателя совета министров и министра иностранных дел Румынии Михая Антонеску (однофамильца диктатора) с Гитлером, состоявшейся 27 ноября 1941 г.: «Славянские народы являются для Европы не политической или духовной проблемой, а серьезным биологическим вопросом, связанным с рождаемостью в Европе. Этот вопрос должен быть серьезно и радикально разрешен. По отношению славян необходимо занять непоколебимую позицию, а поэтому любое разделение, любая нейтрализация или занятие славянской территории являются законными актами». В результате румынской колонизации в Украине погибли десятки тысяч человек. Еще в самом начале войны, 8 июля 1941 г., Ион Антонеску высказался вполне определенно: «Я за насильственную миграцию украинского элемента, которому здесь нечего делать. Мне безразлично, войдем ли мы в историю, как варвары. Не было в истории более подходящего для нас момента. Если есть надобность, стреляйте из пулеметов».
В начале третьего тысячелетия румынам в историю варварами входить не хочется. Напротив, они позиционируют свою страну как одну из основных защитников демократических ценностей, прав и свобод человека в регионе Центральной и Восточной Европы. Еще несколько лет назад, когда Румыния активно стремилась в НАТО и Европейский Союз, в стране под страхом уголовного наказания было запрещено воссоздавать культ личности Антонеску, демонтировались памятники диктатору, переименовывались улицы, носившие его имя. Но в декабре 2006 г., когда «золотой ключик» от дверей ЕС и НАТО был у Бухареста уже в кармане, апелляционный суд румынской столицы частично реабилитировал Иона Антонеску и 22 министров его правительства, осужденных Народным трибуналом Румынии в мае 1946 г. за военные преступления. Суд признал, что «война за освобождение Бессарабии и Буковины была законной до продолжения наступления с немецкой армией» за линию прежней румынско-советской границы. Только спустя полтора года, в мае 2008 г., после негативной международной реакции на подобное решение, высшая кассационная палата Румынии отменила решение бухарестской апелляционной палаты. Согласно окончательному решению высшей судебной инстанции страны, маршал Ион Антонеску и члены его правительства в годы Второй мировой войны «сознательно совершили военные преступления против народов СССР».
И вот в сентябре 2008 г. в Гааге мы снова слышим о «несправедливости» относительно Румынии… И нам снова намекают, что Румыния не смирилась с отсутствием в ее составе Северной Буковины и Бессарабии. Еще один тезис из выступления румынского представителя в Международном суде: советско-румынский договор 1940 г., определивший линию границы между двумя странами, которая подтверждена Парижским мирным договором, — это ультиматум Советского Союза, на основании которого СССР в одностороннем порядке вынудил Румынию оставить некоторые румынские территории. И этот ультиматум никогда не признавался Румынией.
Следующий тезис на тему «исторической несправедливости»: если бы положения Мирного договора 1947 г. были соблюдены (о.Змеиный остался бы в составе Румынии, а граница прошла бы по другому устью Дуная), то Румыния не понесла бы такие территориальные потери (1600 кв.км.), и сегодня линия делимитации территориальных морей была бы совсем иной, а следовательно, и линия размежевания КШ и ИЭЗ. Оказывается, остров Змеиный был «несправедливо» передан СССР вопреки всем международным документам, в частности Парижскому мирному договору 1947 г. А протокол о передаче острова 1948 г. никогда не был ратифицирован румынским парламентом и не признан румынским государством как справедливый. Отторжение острова, заявил Б.Ауреску, стало результатом советской оккупации, которой Румыния не могла противостоять.
Даже не будем вдаваться в дискуссию по поводу этих двух тезисов. Истории Буковины, Бессарабии и острова Змеиный было посвящено множество научных трудов и публикаций в прессе (немало места эта проблематика заняла и на страницах «ЗН») еще на этапе подготовки украинско-румынского «большого договора», заключенного 2 июня 1997 г., и договора о режиме госграницы между Украиной и Румынией, подписанного 17 июня 2003 г. и еще раз подтвердившего принадлежность Змеиного Украине. Кстати, «ЗН» уже как-то упоминало о том, что еще в самом начале рассмотрения дела в Международном суде Б.Ауреску, выступая в октябре 2004 г. перед его председателем, сделал акцент на том, что это дело « касается лишь вопроса континентального шельфа и исключительных экономических зон Украины и Румынии в Черном море и не отягощено проблемами установления принадлежности территорий или прохождения государственных границ, урегулированными договором о режиме украинско-румынской госграницы от 17 июня 2003 г.».
Так что давайте и мы не будем «отягощаться» этими несуществующими проблемами и лучше постараемся вникнуть, что же румынская сторона хочет сказать суду по существу вопроса о делимитации КШ и ИЭЗ.
Но и здесь румынская позиция заметно хромает, поскольку подпирать ее приходится даже откровенными выдумками. Например, румынская сторона, не сморгнув, утверждает, что, заключив 2 июня 1997 г. Договор об отношениях добрососедства и сотрудничества и Дополнительное соглашение к нему, Украина и Румыния совершили своеобразный размен: Румыния признала принадлежность Змеиного Украине, а «Украина обязалась не использовать остров Змеиный при делимитации КШ и ИЭЗ». На самом деле ни один, ни другой вышеупомянутый документ не содержит ничего подобного. Никаких обещаний Украины не учитывать Змеиный в качестве фактора делимитации морских просторов в Черном море там нет и быть не могло. Единственно, что пообещала тогда наша страна — не размещать на острове наступательные вооружения.
Или еще одно утверждение Б.Ауреску, которое не может не вызвать у нас искреннее возмущение: именно Украина, оказывается, провалила переговоры по делимитации, и сегодня стороны находятся в Международном суде только потому, что украинская сторона не должным образом выполняла свои обязательства по «базовому» договору и дополнительному соглашению.
На протяжении всех лет переговоров с 1998-го по 2004 г. «ЗН» достаточно регулярно и подробно описывало их ход, поэтому наши читатели, вероятно, помнят, какая из сторон ни на йоту не желала отступать от собственной позиции (времен Чаушеску), кто на самом деле отменял или переносил раунды переговоров и кто не хотел искать ни правовой, ни политический компромисс. Наши читатели наверняка помнят, что именно Украина инициировала и педалировала не только подготовку и заключение «большого договора», но и настаивала на как можно более скором договорно-правовом оформлении украинско-румынской госграницы и делимитации континентального шельфа и исключительных экономических зон путем именно двусторонних переговоров. И даже когда румынская сторона во время 24 раунда сообщила, что на заседании правительства Румынии, инициированном президентом страны, было принято решение передать в одностороннем порядке дело о делимитации КШ и ИЭЗ в МС ООН, украинская сторона, отметив право партнеров на такой шаг, назвала его преждевременным и вызванным как внутриполитической ситуацией в Румынии, так и работами по восстановлению украинского глубоководного судоходного канала Дунай—Черное море по устью Быстрое. Украинцы, несмотря на румынское решение, предложили тогда продолжить переговоры и провести следующий, 25-й, раунд в Одессе в октябре 2004 г. В ответ румыны обвинили украинскую делегацию в «неконструктивных подходах». На этом процесс переговоров был оборван.
Что же касается аргументации румынской стороны собственно по методологии делимитации КШ и ИЭЗ, то ее позиция, по оценкам экспертов, выглядит достаточно слабо. (Видимо, поэтому и используются душевные исторические экскурсы, придумываются несуществующие факты и искажаются реальные.) Как и ожидалось, румыны снова зациклились на Змеином, в очередной раз пытаясь доказать, что это не остров, а скала, обвиняя Украину в попытках обмануть мировое сообщество, замаскировав скалу под остров. Самые убийственные «факты» румыны черпают из украинской же прессы и высказываний украинских высоких должностных лиц. Да, чего греха таить, не всегда наши коллеги работают профессионально, не всегда вникают в нюансы такого сложного процесса, как делимитация, впрочем, как и многие политики, до сих пор путающие делимитацию с демаркацией или убежденные, что в Гааге будет решаться вопрос принадлежности Змеиного. Используя высказывания непрофессионалов, румыны и сами хромают на ту же ногу, фальсифицируя даже названия украинских нормативных актов в своем стремлении доказать, что Украина превращает скалу в остров (так, например, утвержденная Кабмином еще в 2002 г.
Комплексная программа дальнейшего развития инфраструктуры и осуществления хозяйственной деятельности на о.Змеиный и континентальном шельфе была названа ими Программой трансформации Змеиного — из скалы в остров).
Но если доказательная база румынской стороны строится на подборке газетных публикаций и цитатах разнокалиберных чиновников, часто не имеющих вообще никакого отношения к данной проблематике, а не на международном морском праве, значит, юридических аргументов у нее не так уж много. Упорно ставя во главу угла Змеиный и его статус, румынская сторона настойчиво пытается игнорировать международную практику делимитации, согласно которой основное значение имеют конфигурация побережья и протяженность береговой линии. Украинские эксперты использовали целых три метода для оценки соотношения длины побережий, и получили такие пропорции — 5,2:1; 4,1:1; 3,7:1 — все в пользу Украины. Понятно, что румынская сторона пытается их оспаривать. Так, Б.Ауреску в своем выступлении перед судьями МС утверждал, что, выстраивая свою временную линию равноудаленности, Украина, якобы вопреки своим международным обязательствам, использует в районе делимитации о.Змеиный. Две из трех точек, контролирующих прохождение украинской линии делимитации, находятся на о.Змеиный, протяженность побережья которого составляет всего 310 м и не может никоим образом конкурировать с многокилометровым побережьем Румынии. Тогда как для проведения теста на пропорциональность, возмущаются румыны, Украина учитывает протяженность всего своего побережья в районе, из чего выводит значительную разницу между протяженностью своего и румынского побережий, и в результате «необоснованно» еще смещает и так уже «несправедливую» линию в румынскую сторону.
Однако украинская позиция базируется не на публикациях в СМИ, а на нормах международного права и отвечает международной судебной практике в этой сфере. Как пояснили нам специалисты по морскому праву, во-первых, будучи полноценным островом в понимании п.1 ст.121 Конвенции ООН по морскому праву, о.Змеиный имеет юридический титул на собственные морские просторы и, в частности, континентальный шельф и исключительную экономическую зону. Во-вторых, поскольку остров находится в непосредственной близости от побережья Румынии в зоне делимитации, его берега обоснованно используются для определения точек, необходимых для построения временной серединной линии. Поскольку, согласно практике МС ООН, эта линия проводится от ближайших точек на побережье сторон, при этом специально не указано, на каком побережье — континентальном или островном. В истории МС были решения, в которых учитывались куда меньшие, чем Змеиный, острова и даже скалы. Наш Змеиный не находится в полной изоляции от украинского берега и составляет неотъемлемую часть общего географического контекста зоны делимитации, своим присутствием репрезентуя фасад всего украинского побережья. Поэтому, поясняют эксперты, как при определении разницы в протяженности побережий, так и при проведении теста на пропорциональность Украина берет полную длину украинского побережья, которое накладывает свою проекцию на остров. В-третьих, отмечают специалисты, выбор Украиной точек на о.Змеиный для построения временной линии делимитации ничем не хуже, чем выбор Румынией таких точек на дамбе Сулина и полуострове Сакалин. Наш Змеиный хотя и небольшой по размерам, но является созданной природой частичкой суши со значительной политической, экономической и культурной историей, насчитывающей несколько тысяч лет. А вот Сулина — это искусственная дамба, построенная только в конце XIX века, а Сакалин — незаселенная песчаная коса, которую на протяжении последних нескольких сотен лет постоянно затапливало и размывало. В-четвертых, если основные точки, контролирующие временную линию делимитации Украины, расположены на Змеином и побережье Крыма, то аналогичные точки Румынии находятся на небольшом побережье между дамбой Сулина и полуостровом Сакалин, а остальная часть румынского берега никоим образом не задействована, и по румынской логике не должна тогда приниматься во внимание при определении соотношения протяженности побережий и проведении теста на пропорциональность.
В арсенале украинской делегации еще очень много аргументов и доказательств своей позиции. И, начиная со следующего вторника, они будут детально представлены вниманию Международного суда.