Бурное развитие процессов глобализации объективно разрушает разного рода барьеры на пути международного экономического взаимодействия практически во всех сферах. И такое разрушение ставит на повестку дня каждой страны вопрос, какой должна быть экономическая политика, чтобы максимизировать экономические эффекты от глобализации на национальном уровне.
Таким инструментом сегодня являются региональные торговые соглашения, количество которых непрерывно растет. Это объясняется тем, что, при других одинаковых условиях, теперь относительно проще урегулировать сложные вопросы именно на региональном уровне, поскольку глобальные институты координации экономической политики, как, например, ВТО, демонстрируют низкую эффективность.
Между тем существенно меняется и содержание таких региональных соглашений: если традиционно их предметом было внедрение режима свободной торговли товарами, то теперь стороны таких соглашений договариваются о свободной торговле услугами, либерализации движения капитала (инвестиций), взаимном открытии рынков государственных закупок, глубоком сотрудничестве сторон в сфере защиты конкуренции и прав интеллектуальной собственности, создании эффективных механизмов урегулирования споров.
Важным элементом таких соглашений являются обязательства сторон в сфере обеспечения прозрачности экономической политики, упрощения правил и процедур торговли и т.п. Таким образом, речь идет, фактически, о гармонизации национальных регуляторных режимов на основе внедрения сторонами соглашения определенных согласованных правил игры.
США до недавних пор участвовали в реализации двух региональных проектов - Трансатлантического торгового партнерства между США и ЕС (Transatlantic Trade and Investment Partnership, TTIP) и Транстихоокеанского партнерства (Trans-Pacific Partnership, TPP).
Эти проекты призваны создать две самые большие в истории зоны свободной торговли с участием крупнейших экономик мира. При этом мы являемся свидетелями также беспрецедентной по масштабам попытки упростить правила и процедуры экономического взаимодействия по широкому кругу вопросов.
О чем идет речь? Переговоры о создании Трансатлантического торгового партнерства между США и ЕС (TTIP) начались в 2013 г. Стороны уже провели 15 раундов переговоров. Соглашение предусматривает снижение или отмену импортных пошлин во взаимной торговле товарами, либерализацию режимов торговли услугами и движения капиталов, открытие доступа компаний ЕС к рынку государственных закупок США и договоренности относительно правил определения происхождения товаров, на которые распространяется этот торговый режим. При условии успешной реализации этого масштабного проекта, можно ожидать роста совокупного ВВП партнеров на 210 млрд долл. США ежегодно.
Инициатива создания Транстихоокеанского партнерства (TPP) возникла в 2008 г., и в 2016 г. соглашение было подписано. Реализация этой инициативы стала одним из неопровержимых приоритетов администрации Обамы, рассматривавшей соглашение об TPP как инструмент усиления экономических позиций США в мире и противодействия экономической экспансии со стороны Китая.
Транстихоокеанское партнерство - региональное соглашение о свободной торговле, членами которой являются 12 стран: Австралия, Бруней, Вьетнам, Канада, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Перу, Сингапур, США, Чили и Япония. Кроме либерализации торговли товарами и услугами, предметом соглашения являются также вопросы сближения регуляторных механизмов, содействие развитию бизнеса в целом и интернационализации малых и средних предприятий (МСП) - в частности, инвестирование в производство инновационных товаров и услуг. По некоторым оценкам, успешная реализация этого проекта обеспечит ежегодный рост мирового благосостояния на 295 млрд долл. США в течение следующих 10 лет.
Сложные переговоры продолжались восемь лет, и наконец в феврале 2016 г. документ был подписан. Для вступления в силу соглашение должно быть ратифицировано соответствующими законодательными органами его стран-участниц. Но Дональд Трамп принял решение о выходе из Транстихоокеанского партнерства.
Попробуем оценить этот шаг в политико-экономическом контексте.
Внимание привлекает прежде всего то, что Трамп и его команда не приводят каких-либо экономических аргументов в пользу такого решения. И этот факт, как мне кажется, выглядит весьма странно на фоне аналитики, сопровождавшей процесс переговоров по составлению указанного соглашения. Можно принимать или не принимать экономические оценки администрации Обамы, но именно они лежали в основе переговорной позиции США.
Сугубо в техническом плане отказ от соглашения о Транстихоокеанском партнерстве - это, фактически, безвозвратная потеря политических ресурсов, которые США потратили на указанный проект. В связи с этим вспомним, что именно США были фактическим инициатором проекта и приложили большие усилия для успешного завершения довольно сложных переговоров и подписания соглашения. В этом случае формула "негативный результат тоже результат" просто не работает.
Изначально Китай не был приглашен к участию в переговорах, хотя позже появились заявления, что соглашение об TPP открыто для третьих стран. Поэтому отказ Трампа от настоящего соглашения объективно усиливает позиции Китая и нивелирует усилия команды Обамы по противодействию его экономической экспансии.
Сегодня рано говорить о судьбе соглашения после решения Трампа, но, по моему мнению, указанный проект рано или поздно будет реализован, хотя его окончательная конфигурация может измениться. Свидетельство этого - относительно недавняя ратификация соглашения Японией, несмотря на позицию США. Ну, а Австралия, Сингапур и некоторые другие страны сегодня прямо говорят о возможном участии Китая в настоящем соглашении, что может стать неприятным сюрпризом для Соединенных Штатов Америки.
Кстати, к соглашению может присоединиться и Индия, которая, как и Китай, до сих пор находилась за пределами переговорного процесса. А для этой страны доступ на мировые рынки товаров и услуг критически важен.
В общем, сегодня спасти соглашение без существенного пересмотра договоренностей можно только путем замены США на Китай и, возможно, присоединения Индии. Дело в том, что соглашение должно быть ратифицировано не позднее февраля 2018 г. по меньшей мере шестью странами, на которые приходится 85% совокупного производства стран-участниц соглашения. Поскольку же удельный вес США составляет 60% этого показателя, то вопрос замены США стоит очень остро.
В более философском плане решение Трампа свидетельствует о начале пересмотра роли США как глобального лидера, который устанавливает правила игры или существенным образом влияет на этот процесс. Сразу отмечу, что функция глобального лидерства не реализуется автоматически: для этого нужны большие экономические, политические, финансовые, военные, информационные и другие ресурсы. Иначе говоря, глобальное лидерство - это бремя со всеми соответствующими следствиями для общества лидера.
В этом контексте идея сконцентрироваться в основном на решении внутренних проблем (а их в США довольно много) кажется вполне логичной. И вместе с тем возникает вопрос: а смогут ли США в средне- и долгосрочной перспективе успешно и эффективно решать собственные проблемы, отказавшись от роли глобального лидера?
На тему глобального лидерства можно говорить очень много. Но я только отмечу, что без конструктивного лидерства социально-экономические системы глобального, регионального и национального уровня обречены на деградацию.
Важным показателем намерений команды Трампа в сфере торговой политики станет ее позиция в вопросе упомянутого выше соглашения о Трансатлантическом торговом партнерстве между США и ЕС. По моему мнению, если новая администрация вышла из соглашения о TPP, то и перспективы заключения соглашения о Трансатлантическом торговом партнерстве с ЕС становятся неопределенными.