22 декабря проблему власти решали в двух точках бывшего СССР - в Грозном и в Киеве. Способы решения этой вечной проблемы наглядно демонстрировали различие украинского, чеченского и русского менталитетов.
Русские начали стирать Грозный с лица земли, чеченцы обстреливали самолеты из автоматов и берданок, в Киеве президент беседовал с парламентом.
Исходя из российского опыта, речь его можно было квалифицировать как дружеский тост. По украинским меркам, она была резкой и вызывающей.
Л.Кучма впервые, глядя в лица депутатов, обвинил их в том, что они не только занимаются не своим делом, а именно - конкретной экономикой, но и делают это непрофессионально. Президент назвал цену непрофессионализма парламентариев - 20 триллионов карбованцев, которые государство потеряло в результате несогласованных действий властей в ходе либерализации цен.
Представляя законопроект «О государственной власти в органах местного самоуправления», Президент напомнил депутатам, что главная их задача - законотворчество. По его словам, именно нелады в системе властей загнали Украину в хвост строя государств СНГ по уровню экономического развития.
В духе своих предыдущих выступлений в парламенте, Л.Кучма предложил депутатам выбор: сотрудничество или его отсутствие. Собственно, отказ от сотрудничества не подразумевает конфронтацию, поскольку в случае отказа парламента принять закон, Л.Кучма, по его словам, намерен обратиться прямо к народу.
Дальше, как в теории игр, снова есть выбор: народ одобряет идеи президента или нет. Если одобряет - президент с чистой совестью реализует свою политику. Если нет, он предлагает реализовать свою политику депутатам. «И принять на себя ответственность за ее результаты», - строго сказал Л.Кучма и посмотрел в зал. В зале заерзали.
При этом, правда, президент отметил, что не позволит расширения условий, при которых парламент сможет объявить ему импичмент (в президентском варианту до этого предлагалось ограничиться совершением преступления, но не простого, а тяжкого).
Он также дал понять, что не намерен сам и никому не даст завершить разборки между властями по российскому варианту. «Античеловеческими методами», - уточнил он характер варианта Б.Ельцина.
Депутаты наверняка вспомнили при этом дымящийся Белый дом и задумались, твердо ли уверен президент именно в этом своем тезисе?
Верховный Совет проводил Л.Кучму на место аплодисментами, хотя относились они, все-таки, наверное, к финалу выступления. «Рядом с троном всегда стоит эшафот. Надо сделать все, чтобы на этом эшафоте не оказался народ».
Пропустим два часа, во время которых кто-то выступал, доказывал ругался. Перейдем к голосованию, когда для принятия документа в первом чтении не хватило 24 голосов. С перебором в 9 голосов победил вариант доработать в согласительной комиссии проект за пятницу, а в субботу под католическое Рождество его проголосовать.
Предположение, отчего так получилось, принадлежит заместителю председателя парламента Олегу Демину. По его мнению, законопроект и решения согласительной комиссии свалились на депутатов за два часа до выступления президента, и работа во фракциях с документом была провалена.
В этом, безусловно, что-то есть, если вспомнить, что многие предыдущие, неожиданно благосклонные к мнению президента решения принимались именно после «работы во фракциях».
Плюс к тому, депутаты, развернув сравнительную таблицу согласительной комиссии, вдруг поняли, что по сравнению с законопроектом получили только право назначать референдумы. Ключевые для них статьи об элементарной механике прекращения их деятельности остались нетронутыми. Областные и районные Советы как разгоняли, так и разгоняют.
Еще не все было потеряно. Еще оставался шанс, что кто-то из президентской команды выйдет на трибуну и ласковым голосом успокоит волнение и аргументировано докажет, что после принятия закона благосостояние народа и каждого отдельного депутата повысится, что даже в случае разгона парламента каждый из них что-то выиграет и что Советы просто не стоят того, чтобы тратить на них время, силы, нервные клетки.
Вместо этого на трибуну вышел советник президента Владимир Гринев, к которому часть депутатов испытывала просто антипатию, часть - сильную антипатию, а часть - чувство классовой ненависти.
В довершение всего Владимир Борисович позволил себе несколько раз высказать собственное мнение, чем усиливал колебания уже колебавшихся.
Тот же О.Демин предположил после голосования, что все в конечном счете решится в пятницу, когда согласительная комиссия попробует еще раз найти согласие.
При этом он выразил надежду, что команда президента пойдет на разумный компромисс и снимет (или видоизменит) ряд наиболее раздражающих статей, о которых речь шла выше.
«Больше компромиссов не будет», - заявил практически одновременно В.Гринев и высказал предположение, что референдум уже практически назначен.
Читатель, узнав результаты субботнего заседания (если только депутаты побороли желание уехать, как они говорят, «в округа»), уже будут знать, были компромиссы в пятницу или нет.
Если были, это означает всего лишь стремление президента перенести основную и наименее приятную часть согласования закона постатейно в новый, 1995 год.
А вот если компромиссов не было или случились какие-нибудь другие непредвиденные повороты, тогда получает косвенное подтверждение версия, высказанная кое-кем в кулуарах.
На самом деле, все прекрасно знали, что нет лучшего способа настроить депутатов против законопроекта, чем отправить на трибуну В.Гринева.
Отказ парламента принять его означает вступление в силу варианта номер два, а именно - референдума. Но только не об основных положениях законопроекта.
Как верно заметил депутат Владимир Алексеев, президент, собрав три миллиона необходимых подписей, может инициировать только референдум о доверии себе, Верховному Совету или о принятии Конституции в целом.
Все остальное относится к компетенции Верховного Совета, который сам себе не враг, чтобы назначать референдумы.
В этом случае президент предлагает провести референдум о доверии Верховному Совету, который, как вы понимаете, блокирует стремление президента навести порядок в государстве.
Он может даже пойти на то, чтобы рядом в бюллетене для голосования находился вопрос: «Доверяете ли вы президенту?»
Не нужны научные исследования, чтобы догадаться, за какую власть проголосует народ: за сильную или за советскую?
Если кто-то находится на троне, кто-то, похоже, обязательно должен занять место на эшафоте.