Все, что сейчас происходит со страной, напоминает легкое дежа-вю. Во всяком случае я как журналист уже переживал те времена, когда можно было, абсолютно не опасаясь последствий, жестко критиковать власть имущих, надеясь на то, что вот уже наконец-то скоро-скоро наше общество изменится, и заживем мы как большинство европейских стран более или менее справедливо и более или менее зажиточно. Этот период продолжался достаточно долго — где-то с 1985-го до 1998-го и захватил два исторических этапа, последовательно связанных между собой, — перестройку и первый этап создания Украинского государства. Затем Леонид Данилович Кучма жесткой рукой навел «новый порядок», и весь этот «бардак» прекратился. Этап, с которым у меня связаны самые теплые воспоминания, для большинства моих сограждан ассоциируется с совершенно другими вещами — нестабильностью, обнищанием, крушением устоев.
Все, что происходит сейчас, и даже то, что происходило с 1985-го по 1998-й, мои родители видели еще раньше — во времена хрущевской оттепели. Та же разрешенная свобода слова в возможных тогда формах, оттепель, развенчание культа личности прежнего лидера, поддержка интеллигенцией либеральных изменений и недоумение большинства граждан страны — а что же на самом деле происходит? И падение экономики. И еще — частичная преемственность элит. Для Хрущева отцом родным был Сталин, для Горбачева — все политбюро ЦК КПСС, как, собственно говоря, и для Ельцина, и для Кравчука, и для бывшего парторга Кучмы.
Как и для Виктора Андреевича Ющенко. Между Хрущевым, Горбачевым и Ющенко очень много общего. Все они действительно пытались разрушить несовершенный автократичный (а в некоторых случаях — диктаторский) стиль руководства своих предшественников. Это невозможно было сделать без поддержки интеллигенции и прессы, которые и должны были объяснить запуганному обществу, что «так жить нельзя». Но на следующий вопрос — а как можно? — ни Хрущев, ни Горбачев, ни Ющенко ответить не могли. Эти внутренне мягкие «ментальные украинцы» (они ведь действительно все, так или иначе, связаны с украинством) искренне верили, что достаточно остановить автократию или диктатуру, несколько модернизировать существующую систему, не изменяя ее коренным образом, и все само собой наладится.
Но недиктаторская власть, которая не опирается на сильное гражданское общество, которая не реформирует жестко, шокирующе и коренным образом сложившийся экономический и политический уклад, не может быть сильной. Прежние элиты модернизируются и возвращаются. Хрущева сняли посредством внутрипартийного переворота, то же самое произошло и с Горбачевым. Но для того, чтобы снять Горбачева, пришлось разрушить ту слабую страну, которую он возглавлял.
Украина сегодня как никогда близка к повторению судьбы бывшего Советского Союза. Янукович и Тимошенко так же, как когда-то Ельцин и Кравчук, находят поддержку в разных частях страны, разделенной культурными ценностями, языком и историческим опытом. Горбачев не понимал и не хотел принять того, что новая общность — «советский народ» — так и не сформировалась на всей территории Союза. Украинские элиты сегодня, кажется, также не до конца понимают и не хотят принять того, что Украина — разная, многокультурная, многоязычная и разделенная различным историческим опытом.
Однако главное сходство между временами лидерства Хрущева и в большей степени — Горбачева с днем сегодняшним состоит, пожалуй, в том, что общество, желающее изменений, так и не получило внятного послания от лидера (или правящей элиты) о том, какую страну они предлагают построить. Собственно говоря, такого послания не готовил и Кучма. Однако Кучма построил собственную систему управления государством, задачей которой было перераспределение общественных благ в пользу нескольких региональных либо семейных групп.
Мой приятель, начавший бизнес во времена перестройки и построивший фирму, которая стала лидером в своем сегменте рынка, голосовал за Ющенко и пополнил ряды тех, кто в нем разочаровался. Причина разочарования — отсутствие понятных перспектив развития страны. Он как предприниматель понимал: для того чтобы построить успешную компанию, необходимо разработать стратегию. Проще говоря, политическая элита должна предложить гражданам стратегию, а те могут ее либо поддержать, либо нет на очередных выборах. Конечно, эта стратегия должна базироваться на ценностях, разделяющихся обществом изначально.
Ни у Горбачева, ни у Ющенко не было стратегии. Однако, в их частичное оправдание можно сказать то, что и в обществе, которым один их них руководил, а второй руководит, разрушены объединяющие ценности.
Украина находится между двумя странами, их опыт, их история должны быть для нас поучительными. На Западе — Польша. После краха социализма польское общество было объединено общими ценностями. Во-первых, религиозными. Роль костела там не была снивелирована до той степени, до которой у нас была снивелирована роль церкви. Во-вторых — экономическими. Большинство поляков хотели жить в условиях свободного рынка, быть членами НАТО и Евросоюза как европейских институтов, в сотрудничестве с которыми можно отстоять ценности, по которым поляки хотели жить.
Польская элита, независимо от политических убеждений (сначала «правые», во главе с «Солидарностью», а затем и «левый» Квасьневский) последовательно реализовывали стратегию свободного рынка и евроинтеграции. Сегодня в Польше другая элита — удивительно похожая на элиту украинскую, отчасти популистская и также без понятной стратегии. Там, как, впрочем, и у нас, сегодня это в равной степени касается как власти, так и оппозиции. Но польское общество, достигшее своих целей, сегодня может на какой-то период себе это позволить. Объем внутреннего валового продукта в Польше в три раза больше, чем в Украине. При этом потенциал нашей экономики, естественно, значительно выше потенциала поляков. Однако именно отсутствие стратегии, в том числе и геополитической, будет и дальше тормозить развитие украинского рынка.
Независимо от того, членами каких экономических и политических союзов мы будем, необходимо понять, что мировая экономика разделена сегодня между глобальными рынками Японии, Китая, Индии, США, Евросоюза и России. Отсутствие стратегии приведет к неконтролиреумому поглощению нашей экономики одним из этих рынков, если мы сами не определимся, какое партнерство для нас наиболее выгодно и не выработаем принципов этого партнерства. Безусловно, для этого необходимо учитывать национальные особенности нашего развития. В газете «Дело» было опубликовано интервью с генеральным директором в совете ЕС Клаусом Гретшманном, который описывает пять разных социальных моделей, действующих в Евросоюзе. Это южная модель семейного капитализма, существующая в Греции и Италии, северная модель социального государства шведского типа, британско-ирландская модель, традиционная модель с усиленной ролью государства, принятая во Франции, и модель, ориентированная на консенсус, по которой живут Германия и Австрия.
Стратегической целью всех перечисленных государств стало создание общеевропейского рынка. То есть проблемы безопасности и экономики смогли объединить нации, воевавшие между собой на протяжении веков.
Поэтому удивительно, что украинские политики до сих пор не в состоянии выработать стратегию, объединяющую Украину внутри себя, не говоря уже об экономическом объединении с соседними рынками.
Безусловно, политики — всего лишь представители общества, которое деморализовано распадом устоявшихся ценностей и дезориентировано многочисленными манипуляторами. Однако это общество именно такое. Поэтому пример постсоциалистической Польши для нас важен, но неприемлем. Историческая ответственность украинской элиты сегодня значительно больше, нежели это было у тех же поляков. Именно элита должна предложить обществу единые цели и стратегию, которые не противоречат украинским историческим ценностям.
То, что на Западе привыкли называть стратегией, у нас, как и в России, называют «национальной идеей». Газета «Известия» ведет даже рубрику о поисках национальной идеи для России. Ведется ли подобная дискуссия в украинском обществе? Для поиска ответа на этот вопрос достаточно ознакомиться с предвыборными программами наших лидеров и политических партий. Почти все они — примеры обычного предвыборного популизма.
Блок Юлии Тимошенко, например, всерьез утверждает, что доход наемного работника должен состоять из части прибыли предприятия, которая должна принадлежать этому наемному работнику. В программе не уточняется, кто будет отбирать часть прибыли у владельцев предприятий и какую именно часть блок собирается отбирать, придя к власти для передачи этой части наемным работникам. Интересно также, какую часть прибыли от деятельности государства Украина, если таковая будет, планирует получать лидер БЮТ в случае ее избрания премьер-министром как наемным государственным служащим?
Между принципами программ «Нашей Украины» и Партии регионов вообще нет существенной разницы. За тем исключением, что Партия регионов предлагает более глубокий вариант под названием «Стратегия экономического развития Украины», в котором, кроме научных, но не достаточно конкретных предложений общественных реформ, содержатся и некоторые вполне конкретные экономические предложения, как, например, отмена НДС на поставки нефти и газа.
Юлия Тимошенко вообще уходит от конкретных внешнеполитических предложений, обещая проводить внешнюю политику «во имя своей нации», Виктор Янукович предлагает активизировать работу по формированию ЕЭП, обещая подписать документы об упрощенном порядке пересечения гражданами границ, определения правового статуса граждан и социальных гарантий для лиц, которые работают в государствах ЕЭП. Назвать подобные обещания пророссийскими было бы несправедливо. Более того, Виктор Янукович предлагает «твердо встать на путь сближения с Европой, осмысленно культивировать моральные ценности Запада».
И Ющенко, и Тимошенко, и Янукович обещают бороться с коррупцией, все они обещают реформировать судебную систему и избирать судей, все обещают снизить налоги.
При этом ни одна из этих программ не является полноценной стратегией с четким определением целей и сроков их реализации. Скорее это наборы более или менее популистских, более или менее наукоподобных лозунгов, которые непонятно каким образом реализовать.
У Виктора Ющенко пока два заметных достижения — определенное повышение уровня общественных свобод, в частности свободы слова, и развал системы силовой вертикально интегрированной коррупции, проявляемой в жестком давлении на предпринимателей со стороны фискальных и правоохранительных органов. Правда, стало это результатом осознанной политики или проявлением слабости сегодняшней власти — пока непонятно. Ведь сама коррупция и злоупотребление служебным положением, непрозрачность действий чиновников никуда не исчезли. Ложь, пронизавшая все общество, проявляется то в контракте о поставках газа, то в роскошном «Мерседесе» господина Ивченко, то в продолжающейся системе взяток за назначение на те или иные должности. Коррупция также является результатом отсутствия стратегии для Украины. Кто должен разработать подобную стратегию? Возможностей и потенциала единичных специализированных «фабрик мысли», таких как Центр им. Разумкова или центр под руководством Веры Нанивской, для этого явно недостаточно без политической воли как высшего руководства страны, так и политических партий и политических элит. А подобного желания, похоже, у власти пока нет. Отсутствие последовательного, прозрачного и понятного плана реформ и кардинального изменения методов управления по законам общественного развития может привести только к очередной популистской диктатуре.