Все затихло на Днепровских кручах после того, как в ноябре прошлого года был объявлен победитель конкурса на архитектурное решение Мемориала жертвам Голодоморов в Украине. Стало ясно, что мемориалу быть, где ему быть (между Парком Славы и Лаврой) и каким именно (колокольня, кресты и ангелы), подробнее - «ЗН», № 46 (675) 1-7 декабря 2007. На чем и успокоились. Проекту еще предстояло занять строчку в бюджете на 2008 год, а тут еще и выборы мэра отвлекли городские власти от Мемориала и необходимости сдать объект в срок - к 25 ноября 2008 года. Именно в этот день должны состояться основные мероприятия памяти жертв украинского Холокоста. Да и с самим проектом все оказалось не слишком гладко: градсовету пришлось собираться несколько раз, чтобы, наконец, утвердить его. Да и то с «дополнительными рекомендациями» еще раз посоветоваться с геологами - о коварных грунтах днепровских склонов строителям впору слагать эпические поэмы. Но как бы там ни было, процесс пошел: первые 10 млн.грн. на реализацию проекта в начале июня были перечислены Минфином Украинскому институту национальной памяти. Всего стоимость строительства первой очереди мемориала оценили в 80 млн.грн. О второй очереди, которая будет включать в себя музей и организацию территории, прилегающей к Парку Славы и мемориалу, пока ничего не известно. На эту часть проекта объявлен международный конкурс, который должен завершиться в ноябре - ко дню памяти жертв Голодомора. Только тогда станет известно, сколько в конечном итоге будет стоить мемориал.
Есть все основания усомниться в том, что к 25 ноября будет сдана хотя бы первая очередь мемориала. Впрочем, наши киевские власти умеют работать в экстремальных условиях. Помните, как в 2001-м мэр Омельченко сдавал к 10-летию Независимости Майдан Незалежности? Архитекторы сочились ядом, археологи рыдали, у скульпторов чуть до драки не доходило, но работа кипела круглые сутки, и к указанному сроку указанное количество мрамора, бронзы, стекла и бетона построилось на указанных местах. Конечно, мэр Черновецкий в плане строительных потенций серьезно уступает мэру Омельченко. Да и президент Ющенко, судя по всему, не так убедителен, как президент Кучма. Казалось бы, Виктор Андреевич так печется о памяти жертв Голодомора - а узнал о том, что с мемориалом не успевают, только тогда, когда уже и не успеют. И все, что сделал, - по обыкновению обиделся и всех раскритиковал.
Только за этот год на Мемориал жертвам Голодоморов в Украине (то есть на первую очередь и конкурс) из госбюджета должны выделить 160 млн. грн. Сколько понадобится еще - неизвестно. Но одно можно сказать наверняка - деньги пойдут из казны. К грузу культурно-идеологических инициатив бюджет уже должен был привыкнуть - их обеспечивает именно он. В тех случаях, когда этого не делают Пинчук, Ахметов или Тарута. А как вы хотели? Национально значимый проект. Год памяти Голодомора. Лично президент опекает. Даром, что даже такая внимательная к своим национальным травмам страна, как Израиль, не смогла себе позволить полностью финансировать мемориал Холокоста Яд ва-Шем за счет бюджета. Между прочим, нам есть чем гордиться - только первая очередь мемориала украинского Холокоста обойдется нашему бюджету дороже, чем бюджету Израиля мемориал Холокоста еврейского народа Яд ва-Шем.
Просто это обычная «для них» практика - ни один из крупных мемориальных комплексов в Европе и США не строится исключительно за счет казны. Даже тогда, когда речь идет о «национально значимых» проектах. Тем более, когда речь идет о них. Национальная трагедия - дело всенародное, поэтому собрать искомую сумму «с миру по нитке» должно быть нетрудно. Впрочем, здесь есть сложности. И даже настоящие опасности. Потому что когда человек участвует денежкой (пускай и малой) в каком-то проекте, он хочет знать о нем все с начала до конца. Он берет на себя дерзость не соглашаться - хоть с архитектурным решением, хоть с конечной стоимостью, хоть с менеджментом. А наше государство, в свою очередь, не умеет, да и не хочет никого ни в чем убеждать, заниматься продвижением своих проектов, проводить агитацию, чтобы собрать какие-то деньги. Зачем, если оно уже и так располагает нашими налогами и привыкло решать за нас, на что их использовать?
В этом смысле хороший мемориальный урок преподнесли американцы. Судя по всему, им придется сильно сократить расходы по возведению Мемориала памяти жертв теракта 11 сентября (пока он оценен в 1 млрд. долл. США). Просто потому, что жители штата не хотят на него жертвовать. Нет, они вовсе не скупы - они жертвуют на самые разные инициативы, тем более охотно, что это здорово снижает их налоги. Жертвуют на что угодно - но только не на мемориал. Наблюдатели считают, что в создавшейся ситуации виноваты власти города и штата, которые не провели должной агитации среди населения, бестолковый менеджмент, недостаточно прозрачные схемы принятия решений, политические скандалы. Как бы там ни было, в связи с тем, что фонд пополняется крайне плохо, стоимость мемориала предполагают снизить едва ли не вдвое - ньюйоркцы, по всей видимости, не готовы строить столь дорогой мемориал. Особенно ввиду плачевного состояния дикой природы и массовости рака молочной железы (судя по благотворительным взносам, эти направления жители штата считают приоритетными).
Украинская власть не может позволить собственным гражданам голосовать монетой за судьбу мемориала. И не только монетой - общественного обсуждения проекта ведь тоже не было. Несмотря на статус «национально значимого» проекта и то, что в ходе его реализации будет, наконец, принято решение о внешнем виде днепровских склонов. Впрочем, как показывает практика, общественное обсуждение ни от чего нас не спасает - появился же «из рукава» проект реконструкции Майдана Незалежности вопреки всем и всяческим обсуждениям. Появился очень симптоматично - пока архитекторы, журналисты и прочие представители общественности «болтали», мэру надо было сдать объект к дате. Поэтому нужный проект не «выбрали», а «назначили». С Мемориалом жертвам Голодоморов случилось примерно так же. А разговоров (и злословий) по поводу личных теплых взаимоотношений автора проекта - архитектора Гайдамаки с президентом Украины, можно было избежать очень просто - выставив проект мемориала на общественное обсуждение. Но, к сожалению, ответ на вопрос «для кого его строят - для нас или для президента», кажется, очевиден.
В качестве любимого аргумента за «властное» решение в мемориальной области выдвигают нехватку у нас, граждан Украины, «национального самосознания». Дескать, отдай нам на откуп решение о том, какую память лелеять, а какую - нет, и мы все перепутаем и снова сделаем неправильно. А потому пускай кто-то сделает так, как надо. Мы потом сами ему спасибо скажем - когда подрастем.
В 1919 году, после заключения Версальского соглашения, когда дела Германии были совсем плохи, в этой разгромленной стране была учреждена добровольная организация Народный союз Германии по уходу за военными могилами. В тот момент ее задачей было просто разыскать тех, кто пропал без вести во время войны, установить место захоронений и по возможности поддерживать могилы. Ввиду того, что немецкое государство не могло себе позволить заниматься судьбами своих мертвых солдат, организация с самого начала существовала на пожертвования. Сегодня эта организация на 90 процентов финансируется за счет благотворительных взносов и поддерживает могилы немецких солдат в 45 странах мира.
Думаете, мы другие? В Западной Украине едва ли не в каждом селе вы увидите на братской могиле воинов УПА (символической или настоящей) самый простой и понятный украинскому сердцу памятник - курган и крест. Без всяких дорогостоящих мемориалов и государственных программ местное население содержит эти могилы в образцовом порядке. Просто потому, что это их память. Что дает повод думать, что украинцы «не созрели» касательно Мемориала жертвам Голодомора? А ничего. Просто привлекать к «идеологическим стройкам века» общественное мнение и общественные инициативы даже в голову не приходит нашей власти. Они привыкли о подобных проектах думать «по-государственному» - то есть как о своих собственных. Возьмите хоть «Мистецький Арсенал».
Мемориал должен быть построен, он необходим ничуть не менее, чем Парк Славы или музей Великой Отечественной войны - с этим никто не спорит. Вопрос лишь в том, как именно, кто и за какие деньги должен это делать. Слова о национальной памяти и консолидации вокруг значимых событий полны смысла. И с тем, что эти «значимые события», как правило, трагичны - тоже ничего не поделаешь. Со счастьем мы предпочитаем уединяться. Трагедии заставляют сплотиться. Поэтому, наверное, мемориалы столь же важны для народа в целом, сколь печальны для каждого его представителя в отдельности. Но что именно заставит каждого из нас стать частью этой памяти? Что такое в принципе мемориал? Совместное деяние, которым мы подтверждаем и культивируем свою причастность.
В нашем случае Мемориал жертвам Голодоморов - это также открытие и переосмысление собственной истории. Вернее, так должно было бы быть. А знаете, как выглядит переосмысление? Не так давно при строительстве Мемориала жертвам Холокоста в Берлине разразился скандал. Выяснилось, что фирма Degussa, которая предлагала химические вещества для мемориала, во времена правления нацистов занималась производством популярного средства для уничтожения насекомых «Циклон-Б» и с сентября 1941 года поставляла его в концлагеря, где его использовали в газовых камерах. Несмотря на то что теперь в этой фирме работают совсем другие люди, несмотря на уникальность их продукта и заведомо заниженную цену, попечители мемориала приняли решение отозвать заказ - тем, кто пострадал от нацистов, нелегко будет сбросить со счетов прошлое фирмы, так же, как невозможно сбросить со счетов свое собственное прошлое.
По аналогии с этой историей возникает один-единственный вопрос: какой смысл строить Мемориал жертвам Голодоморов в Украине, где по-прежнему совершенно легально действует Коммунистическая партия? Казалось бы, следовало бы в качестве жирной точки в долгой истории признания Голодомора просто осудить режим, ответственный за трагедию. Что заодно расставило бы точки над «і» касательно спекуляций на тему «этнического конфликта»: не мифические «русские», а режим, связанный с деятельностью конкретной политической партии. Кто станет оспаривать роль Нюрнбергского процесса в деле осознания национальных трагедии и вины?
Вот только иметь дело с живыми куда хлопотнее, чем с мертвыми.
Шмуэль КАМЕНЕЦКИЙ, главный раввин Днепропетровска
- Политика Израиля в период государственного становления опиралась на Холокост, как некую идеологическую доминанту. Что-то в этом роде теперь пытается делать президент Ющенко, продвигая в мире и стране идею о том, что Голодомор был геноцидом украинского народа - неким аналогом еврейского Холокоста. Каким образом и за какие средства в Израиле воплотили эту идеологическую доминанту в виде нового мемориального комплекса?
- Музей Холокоста существовал в Иерусалиме и до реализации нового проекта - того, что вы теперь знаете как Яд ва-Шем. Это был маленький музей, но его смысл был понятен. Строительство нового музея сначала предполагалось завершить за 45 миллионов долларов, из которых 15 давало государство. Потом, когда наняли интересного именитого архитектора и свои предложения внесли специалисты со всего мира, бюджет увеличился до 100 млн. Но государство добавило к 15 всего 5. А оставшиеся 80 миллионов собрали негосударственные фонды и частные лица. Сегодня Яд ва-Шем - это не только музей трагедии, но и школа изучения Холокоста, и методический центр, и художественный музей. Строится еще один образовательный центр, тоже связанный с Холокостом.
- За чей счет содержится музейный комплекс, его институты и представительства?
- 50 процентов финансирует государство Израиль, а 50 процентов - частные вложения. В музей идут пожертвования со всего мира. У них представительства, которые собирают деньги, свидетельства, материалы для музея, а также ведут просветительскую работу в отношении трагедии, пережитой еврейским народом.
- Считаете ли вы, что есть некая объединительная и воспитательная миссия в том, чтобы деньги на мемориалы, закрепляющие национальную память о трагедии, собирала в первую очередь нация, общество, а не выделяло только государство?
- У каждого своя роль. Государство Израиль было создано после Холокоста. И главная тема и цель его создания - невозможность повторения Холокоста. Поэтому это национальный государственный проект, а глава Яд ва-Шем - государственный чиновник. Любой глава государства, который посещает Израиль, по протоколу обязан посетить Яд ва-Шем. Он не может сказать «не хочу» или «у меня нет времени». Не будет посещения Яд ва-Шем - не будет встречи с президентом, премьер-министром Израиля. Этим подчеркивается отношение евреев к произошедшей трагедии.
Руководитель Яд ва-Шем надеялся на то, что государство сможет выделять больше средств. Но оно не имело такой возможности. Глава Яд ва-Шем Авнер Шалев - мой друг. Поэтому я знаю, каковы были его планы перед строительством комплекса, а также о том, что он изначально не рассчитывал на финансирование со стороны частных лиц. Он мог бы построить музей за 15-20 млн. государственных средств. Но по мере осознания необходимости расширения масштаба проекта он понял, что без привлечения частных вложений не получится построить то, что ему хотелось бы видеть. Когда человек дает деньги на что-то, их протягивает не его рука, а душа. Расстаться с деньгами, какими бы они ни были, даже если у вас их очень много - непросто. Отдавая часть заработка, человек отдает часть души. Тот факт, что люди пожертвовали на Яд ва-Шем средства, влияет на них, а потом на их детей и внуков. Они туда приезжают не как туристы, а как люди, которые участвовали в этом большом деле, как учредители, как партнеры. Никто не рассчитывал, что удастся собрать 80 млн. долл. пожертвований. Но оказалось, что неравнодушные люди на это способны.
В Америке вашингтонский музей Холокоста тоже частично финансировало правительство США, а частично - частные лица и фонды. Я думаю, что в финансировании украинского Мемориала жертвам Голодоморов должны присутствовать и государственные деньги, и частные пожертвования. Подобный музей строится раз в жизни. И если считается, что он нужен, то государство должно взять на себя заботу по возведению, возглавив процесс. Отдавать это на откуп спонсоров нельзя. Руководителем проекта должен быть государственный человек, как министр, как глава Нацбанка. Потому что спонсоры - это тяжелые люди. Они вмешиваются, иногда пытаются навязать свое мнение и не всегда способны договориться между собой.
- Эти проблемы были при строительстве Яд ва-Шем?
- Не было. Потому что в Израиле это государственный проект и им руководит Авнер Шалев - государственный человек. Его позиция была такова: «музей будет вне зависимости от того, пожертвуете вы на него или нет. Мы его построим в любом случае, но с вами мы сможем это сделать лучше и основательнее; а кроме того, мы предлагаем вам честь увековечить в строительстве и работе Яд ва-Шем свое имя». В Израиле это сработало.