«Если бланк поздравительный, то адресата сначала поздравить нужно», — пояснял коту Матроскину основы политеса почтальон Печкин. Кот, правда, все равно не придумал ничего лучше простодушной фразы «поздравляю, Шарик, ты — балбес». В Венецианской комиссии заседают далеко не мультяшные персонажи. Лучшие юристы континента. То есть люди по определению воспитанные, с опытом и, разумеется, образованием. Выводы свои они стараются формулировать без резкостей. Но, похоже, даже фантазии отборных правоведов не хватило, чтобы уравновесить книксенами в адрес официального Киева длинный список очевидных несуразностей, которые они обнаружили, углубившись в изучение «украинского вопроса». 77 пунктов выводов экспертов звучат как приговор. Некомпетентности и непрофессионализму тех, кто «кроит» украинскую Конституцию. Подсластить пилюлю по печкинскому рецепту — хотя бы формальным поощрением усилий реформаторов — венецианцы так и не решились.
Больше всего европейских юристов поразил украинский Конституционный суд. Львиная доля замечаний касается именно его действий. Хотя эксперты несколько раз подчеркивают, что не намерены давать оценки решениям судей и тем более не уполномочены их пересматривать, они просто… не в силах скрыть свое удивление. Как суд мог в 2010-м взяться за дело о реформе, если в 2008-м сам решил, что не полномочен его рассматривать, поскольку поправки к Конституции вступили в законную силу (пункты 19 и 31 «выводов»)? Почему не объяснил, как согласуются между собой два решения, которые противоречат друг другу (пункты 33 и 34)? Где внятное объяснение механизма перехода от одного конституционного состояния к другому (пункт 39)? Почему судьи отказались учитывать последствия своего решения, хотя обязаны были это сделать (пункт 38)? В какой еще стране возможно автоматическое восстановление действия упраздненной шесть лет назад Конституции (пункт 41)? Вопросы нарастают как снежный ком. При этом эксперты едва ли не на пальцах объясняют, что интересуются всем этим не из вредности. И даже не из праздного любопытства. Торопливость и откровенная неряшливость судей в принципиальных вопросах уже сейчас, по словам венецианцев, позволяют усомниться в легитимности практически всех органов украинской власти, сформированных по Конституции 2004 года — парламента, правительства и самого президента (пункты 43 и 70).
Конечно, на сомнения «каких-то там» европейских юристов официальный Киев может не обращать внимания. В крайнем случае, объявить их малозначащими. Как Сталин, в свое время спросивший с насмешкой: «Папа Римский? А сколько у него дивизий?» Правда, когда разговор передали понтифику, тот заметил, что у Сталина еще будет возможность познакомиться с папскими дивизиями поближе — советские диктаторы ведь тоже смертны. Венецианская комиссия, конечно, не карательный орган. Никаких санкций к «нарушителям конвенции» она применить не может. Но ее авторитет неоспорим для других европейских структур, в распоряжении которых уже есть целый арсенал «батогов» и «пряников». Да и сделать вид, что знать не знает никакой комиссии, украинская власть не может. Поскольку сама совсем недавно оправдывала свои действия громогласными ссылками на венецианцев — мол, кто как не они критиковали «постылую» реформу 2004 года и хвалили «лучшую» Конституцию в редакции 1996 года.
Оправдания были такими громкими, что комиссия решила подробно объяснить — все в тех же выводах, — за что именно критиковала реформу Кучмы — Медведчука. За поспешность (в общем-то черепашью по сравнению с темпами ее отмены новой властью) и сохранение… слишком больших полномочий в руках президента (пункт 15). Напомнив, что идею расширения прав парламента как раз горячо поддерживали (пункт 13). Причем мнения своего не меняли ни до, ни после 2004-го. Да, Конституция 1996 получила высокую оценку венецианцев, но они сразу обратили внимание на то, что она — при всех своих преимуществах — не помешала концентрации власти в руках президента (тогда им был Кучма) и не предотвратила конфронтацию между исполнительной и законодательной властью (так тоже было при Кучме, при Ющенко президент больше конфликтовал с премьером). Более того, конституционные проекты Ющенко венецианцы тоже критиковали в первую очередь за сохранение в руках главы государства «ненужных» в демократическом обществе полномочий (пункт 20). Рассчитывать после всего этого, что европейские юристы могут поддержать возвращение Януковичу полномочий Кучмы, способны только сказочно наивные или беспредельно циничные люди. Признайтесь честно, вы лично верите в наивность нынешних обитателей Печерских холмов?
Назвать аматорами юристов, отвечающих на Банковой за конституционный процесс, тоже язык не поворачивается. Свое дело они знают настолько хорошо, что могли бы письмо из Венеции цитировать, что называется, не вскрывая конверта. В конце концов большинство правовых аргументов венецианцев им не просто знакомы. И Александр Лавринович, и Елена Лукаш сами с удовольствием их приводили. И своим «клиентам» подсказывали. Совсем недавно — когда были в оппозиции. И им нужно было доказывать, что реформу отменить невозможно. Со сменой власти установки, конечно, поменялись. На берегах Днепра. Но не Адриатики.
Можно, конечно, удивиться, зачем вообще нужно было обращаться в Венецию, если разгромную оценку «украинских экспериментов» можно было спрогнозировать почти со стопроцентной уверенностью. Но в том-то и дело, что запрос поступил не из Киева. К комиссии обратился председатель мониторингового комитета ПАРЕ, и представители украинской власти вынуждены были к нему присоединиться — хотя бы для того, чтобы избежать разгрома прямо на сессии Парламентской Ассамблеи в октябре. Процедура в чем-то похожа на механизм разрешения конституционных споров на национальном уровне — в странах, где он действует. К западу от Буга в Конституционный суд принято назначать лучших юристов, способных дать квалифицированную оценку тому или иному законодательному акту. И обращаются к ним в первую очередь за разъяснениями, а не за поддержкой той или иной ветви власти.
В Украине приоритеты, к сожалению, другие. И Венецианской комиссии, по сути, пришлось выполнять за отечественный КС его работу. Результат не в пользу обитателей здания на киевской улице Жилянской. Причем не только по вердикту от 30 сентября. Скажем, формирование парламентской коалиции «тушками» европейские эксперты, в отличие от украинских судей, однозначно признали противоречащим Конституции, действовавшей на тот момент. Конечно, в редакции 1996 года о коалиции не говорится вообще (пункты 23 и 24). Действующий закон о Кабмине, по словам венецианцев, как минимум в трех важных пунктах ей прямо противоречит.
Ну а чтобы, как говорится, «два раза не вставать», эксперты прошлись и по будущим — тоже вполне предсказуемым — решениям украинской Фемиды. Предупредив, скажем, что решение о сроках полномочий отечественные судьи уже принимали, когда рассматривали вопрос о дате президентских выборов. И вполне объяснимое желание «подсобить» парламентариям в их желании оставаться в депутатских креслах подольше, может иметь «побочный эффект» в виде признания неконституционным избрание нынешнего президента (пункт 51 «выводов»). Но в том, что КС их услышит, венецианцы, похоже, не уверены. Поэтому несколько раз настойчиво повторяют: поправки к Конституции (прошлые и будущие) — слишком ответственное дело, чтобы поручать их столь узкому «творческому коллективу». Можно, конечно, вслед за булгаковским Борменталем поинтересоваться: а что «если вместо мозга Клима Чугункина вживить мозг Спинозы», но венецианцы по-профессорски непреклонны — лучше делать все обычным путем. Предусмотренным, кстати, украинской Конституцией. Через парламент. Двумя голосованиями. В том числе и квалифицированным (как бы забавно это слово ни выглядело в приложении к нынешнему составу Верховной Рады) большинством. Желательно, обсудив проект с гражданским
обществом и (о, ужас!) с оппозицией.
Правда, на письма из Европы — иногда очень для нее обидные — украинская власть уже научилась реагировать со всей присущей ей изобретательностью. Один из способов можно назвать «вышиванием мережкой» — это когда из текста документа выдергиваются (и цитируются) только те фрагменты, которые официальному Киеву приятны, и в результате даже критические послания объявляют «свидетельством поддержки реформаторских усилий украинской власти». Выводы Венецианской комиссии, впрочем, для такой «обработки» подходят мало — приятных?пассажей в них практически нет. Поэтому, скорее всего, в ход пойдет другой метод — условно именуемый «встречной инициативой». Если эксперты настаивают на «всеобъемлющей конституционной реформе», объявить, что именно такая реформа давно готовится в недрах отечественной власти! Тем более что Андрей Ермолаев — руководитель президентского Института стратегических исследований — как-то оговорился, что поправки к Конституции действительно готовятся. А какие именно — не уточнил. Самое время рассказать, что именно такие, о которых мечтают в Европе.
Возможно, выглядит не слишком убедительно — учитывая, что венецианцы настаивают на децентрализации, а украинская власть в последнее время только и делает, что полномочия концентрирует. Но консультантов Банковой это не смущает. К диалектике в стиле сталинского «обострения классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму» они привыкли. Вспомните, с какой легкостью они перешли от защиты реформы-2004 к ее беспощадной критике. Так что, им стоит объявить, что, отменяя реформу и возвращаясь к президентской республике, они на самом деле просто тщательнее готовились к введению республики парламентской? Просто для того, чтобы прыгнуть, нужно сначала разбежаться. Новую реформу все равно придется утверждать в парламенте? Не проще ли было с самого начала подготовить ее проект и передать в Раду, которая в последнее время с готовностью и без всякого обсуждения голосует за любые предложения Банковой? Наоборот! Рада потому и голосует без обсуждения, что полномочий ее лишили без всякого спроса, решением Конституционного суда. И на будущее, если будет артачиться, не желая проводить конституционную реформу по сценарию Банковой, так и останется без полномочий, на птичьих правах. Такое вот «принуждение к демократии» в украинском исполнении.
Впрочем, так и остается непонятным, с какой стати люди, сосредоточившие в своих руках власть над страной, от этой власти решат отказаться. Чтобы просто понравиться Западу? Ну а для демонстрации благих намерений вполне достаточно активно работать над проектом реформы. Долго. Очень долго. Практически бесконечно. А страна при этом вполне может жить по «временным», но таким удобным для власти правилам сверхпрезидентской республики. Неудобно стране? А кто ее спрашивать будет? Власть ведь и так знает, что граждане больше всего на свете не хотят возвращения к «хаосу оранжевой эпохи». Если помните, мультяшный Шарик был готов был даже зимой ходить в кедах. А все потому, что ему категорически не нравились валенки.