Всклокоченный молодой человек ворвался в тихое кафе, подбежал к столу у окна и плюхнулся на свободный стул. За этим столом уже сидели двое, оба - мужчины средних лет. Один - ухоженный, в дорогом костюме, смахивающий на бизнесмена средней руки, другой - очкарик в джинсах и свитере.
- Все пропало! - выдохнув, сказал молодой.
- Что пропало? - спросил ухоженный, поднимая к губам чашку капуччино.
- Все… Он ничего не помнит.
Ухоженный поперхнулся.
- Как ничего?
- Вот так, - убитым голосом продолжал молодой. - Он не помнит, что он с Альдебарана, он ничего не знает про Высший Совет, про миссию.
- Сколько его не было? - спросил очкарик.
- Неделю, - ответил молодой. - Как же так? Вы же говорили, что пару недель все будет держаться.
- Подвижная неустойчивая психика, - задумчиво ответил очкарик. - Может, в поездке было яркое приключение, может, влюбился, может, в аварию попал… А что он помнит?
- Ну, что он олигарх, что выборы идут, что партию нашу финансирует, но зачем - не помнит. По-моему, он подумывает с этим завязать. Ужас… - молодой человек опустил голову.
- Поехали, - поднялся из-за стола ухоженный. - А то он успеет дров наломать.
Через полчаса они входили в бизнес-центр, поднимались на лифте и открывали дверь приемной.
- Мы к Владимиру Николаевичу, вызывал, - небрежно бросил ухоженный секретарше.
За столом сидел пятидесятилетний мужчина, модно слегка небритый, в дорогом джемпере. Мужчина уставился в монитор.
- Здравствуйте, - громко сказал ухоженный, подошел к столу и сел на гостевом месте у стола. Рядом уселись остальные.
- А, это вы, - оторвался от монитора хозяин кабинета. - Очень хорошо. Слушайте, я тут сегодня утром подумал…. Мне кажется, мы что-то делаем неправильно.
- Что вы имеете в виду? - пристально глядя в глаза хозяину кабинета, спросил ухоженный.
- Всю нашу кампанию. Она какая-то странная. Начиная с названия. Ну почему «Партия сиреневого тепла»? Я понимаю, что наша партия - реформаторы, либералы, но это же ни о чем не говорит… Все эти борды… Почему наши кандидаты то в костюмах стриптизеров, то шахтеров, то птиц каких-то…
- Не каких-то, а сердитых, - сказал молодой. - Это ж для узнаваемости. Персонажи игры…
- Тихо. - прервал его ухоженный. - Слушаем вас внимательно, - обратился он к хозяину.
- С тезисами есть проблемы, - продолжал тот. - Я понимаю, что нас попросили там, - он показал пальцем вверх, - стать либеральной альтернативой. Но все-таки легализация проституции и легких наркотиков - это слишком. «Свободные экономические этажи» какие-то, предоставление услуг мировому сообществу по отмыванию грязных денег. Да и смету я сегодня посмотрел. Вот 12 миллионов долларов на один телеканал - ну это же кампания президента США! 15 миллионов на борды!
Ухоженный посмотрел на очкарика и кивнул ему. Очкарик встал, подошел к хозяину кабинета, развернул его кресло к себе, положил руку на лоб и резко откинул его голову назад.
- Спать! - приказал очкарик.
Тело хозяина обмякло, голова упала на грудь, глаза закрылись.
- Вы не чувствуете своего тела! Есть только мой голос! Тела не существует! Вообще ничего не существует! Вам тепло! Вы будете спать, пока я вас не разбужу! - очкарик прогуливался вокруг спящего хозяина.
- Сейчас, пару минут, - сказал он, потягиваясь.
Через пару минут очкарик четко и убедительно продолжал, сидя на столе.
- Вы - посланник цивилизации Жуть с Лиловой планеты системы Альдебарана. Вы посланы на Землю, чтобы подготовить плацдарм для вторжения. Для этого вы должны привести в парламент партию, а потом - выиграть выборы президента. Для этого вы должны исполнять все указания агентов Сергея, Харитона и Афанасия. Особенно, Афанасия…
Очкарик посмотрел на ухоженного. Тот кивнул.
- Агенты передают всю информацию Высшему Совету и получают от него указания. Вы должны эти указания выполнять независимо от того, сколько это стоит. Повторяю! Вы должны оплачивать все их счета!
- Кэш, - негромко сказал ухоженный.
- Да, и выдавать им столько наличных, сколько они скажут! Вы будете делать это, пока агенты находятся на планете. А теперь на счет «три» вы проснетесь. Раз! Два! Три!
Хозяин открыл глаза. Взгляд у него был мутным.
- Так что вы хотели нам сказать о кампании? - спросил хозяина ухоженный.
- О какой кампании? А что о кампании? Там какие-то проблемы?
- Да, есть проблемы, - успокоившимся голосом сказал ухоженный. - Значит, у нас не оплачены счета за телеканалы на ближайший месяц, надо бы докупить бордов. Дальше, люди от Ledy Gaga ждут подтверждения оплаты. Ну и мы говорили о самолете в наше распоряжение - нам надо в Крым, там мы фокус-группы собираем. Пока все.
- Да. да, сейчас, - хозяин набрал приемную. - Леночка, соедини с Эдуардом Моисеевичем… да, это я. Сейчас зайдет Афанасий, оплатите все, что он скажет. Да, все…
Афанасий кашлянул.
- Нам еще наличных бы на мелкие расходы, тысяч 50.
- Да, и выдайте ему наличных, он скажет сколько, - хозяин повесил трубку. - Это все? - обратился он к ухоженному.
- Да, пока все. Высший Совет передал нам, что в целом доволен. Но нам вчера пришел аналитический отчет. Так вот, аналитики Совета считают, что конец кампании должен быть особо ударным. В такое время экономить будет нельзя. Кстати, как вам клип с попугаями? - спросил он, бросив внимательный взгляд на хозяина.
- Не знаю.., ну симпатичные птички… Вы же считаете, что это правильно?
- Не только мы, - укоризненным голосом сказал ухоженный. - Главное - Высший Совет так считает.
- Ну и хорошо…, - пробормотал хозяин.
Трое вышли на улицу. Закурили.
- Ну вот и славно. Только его больше, чем на неделю, отпускать нельзя, - сказал очкарик. - Вон он какой впечатлительный.
- Господи, как же он эти бабки заработал с такой психикой? - сказал юноша, глядя на ухоженного.
- Оказался в нужное время в нужном месте, - задумчиво ответил тот. - А нам в нужное время надо слинять отсюда. Думаю, утром в день выборов.
- А ему что скажем? - спросил юноша.
- А что нас срочно отзывают на Альдебаран. А он остается глубоко законспирированным резидентом. Со всеми моральными потрясениями дня на три хватит.
- А когда он очнется, что он почувствует? Это ж какой удар будет по психике, когда он затраты посчитает? - забеспокоился молодой.
- А ты за него не волнуйся. Видишь ли, олигарх, который в прошлом был инженером, мелким лавочником или рэкетиром, неизбежно живет в мире иллюзий. То есть инженер, лавочник и рэкетир для него - это реальный и понятный ему мир. Где-то даже симпатичный. А все реальное настоящее - сказка. А значит, ему нужны сказочники. А раз нужны - они появятся. И будет он творить добро налево и направо, телеканалы покупать, газеты издавать, аналитиков и музыкантов содержать. Вот только для сказочника главное - не упустить момент и вовремя смыться.
Пока они стояли и курили, выборы продолжались. В самой большой и мощной партии трудились американские коллеги выходцев с Альдебарана. Поскольку повторять ранее придуманные слоганы типа «Улучшение жизни послезавтра» было невозможно, ввиду их полного противоречия реальной жизни, руководителем группы был избран шаман, игравший роль вновь воскрешенного Великим Духом Смоаллы. Первый раз Смоалла, выходец из племен неперсе и йокима, по его же словам, погиб в 1855 году, но был воскрешен позднее. Он часто впадал в трансы и считался среди индейцев Получающим Откровения. Смоалла также придумал Пляску откровений, которая помогала человеку войти в состояние, в котором он был способен воспринимать разнообразные видения.
Теперь воскресший в очередной раз Смоалла передавал откровения членам партии, вдохновляя их на мужественную борьбу. «Бледнолицые» в последнем варианте были заменены на «красно-белых» и «оранжевых», а особый акцент делался на длительности этой борьбы. Текущие выборы, в варианте Смоаллы, были лишь этапом, а весь контракт, по его мнению, должен был заканчиваться в 2015 году. На более отдаленное будущее он не рассчитывал.
Смоалла, с одной стороны, вызывал неприятие со стороны ряда партийцев, не понимавших, почему они должны по утрам танцевать Пляску откровений. С другой стороны, он получил неожиданную поддержку экономического блока правительства, поскольку, кроме Культа земляного дома и Культа священного дерева, проповедовал также Культ теплого дома, что неожиданно совпало с необходимостью срочных мер по энергосбережению и уменьшению зависимости от российского газа.
На западе страны в другом штабе тем временем неустанно трудился дальний потомок Огюстена Баррюэля, разоблачившего в начала XIX века масонство в целом и якобинскую революцию в частности. Он оказался духовно близок к сторонникам национализма тем, что, как и его предок, быстро обнаружил в текущей политической жизни страны приметы масонского заговора. Больше того, он также предложил и пути решения этой проблемы, включающие в себя массированную пропагандистскую работу, для чего к делу подключились его же многочисленные родственники, а также проведение Всемирного антимасонского конгресса на Канарских островах.
Тяжелую работу по мобилизации рабочего класса, крестьянства и трудовой интеллигенции вели присланные по договору с братской партией восточные товарищи.
Но то ли при отправке группы специалистов произошла ошибка, то ли сказалось наступающее в Поднебесной идеологическое многообразие, то ли по глубокому и неведомому замыслу, но приехавшая бригада оказалась спецами по даосизму. Прежде всего они убедили руководство братской партии, что народ приходит к тому, кто представляет собой великое Дао. Дао вообще оказалось близким руководству, поскольку не только не требовало никаких решительных действий, а, наоборот, подразумевало, что «совершенномудрый» достигает успеха, не действуя вообще. Поскольку многолетние действия всем порядочно надоели, лозунг пошел на ура.
Несколько больше вопросов вызвал тезис о том, что настоящий познавший Дао руководитель приносит людям «мир, спокойствие, музыку и пищу». После недолгих дебатов было принято решение на первых порах ограничиться миром, спокойствием и музыкой, для чего отправить в агитационный тур ансамбль китайских народных инструментов численностью около 300 человек, а пищу отложить на период, когда партия придет к власти.
Контрпропаганда была построена на тезисе: «Если дворец роскошен, то поля покрываются сорняками и хлебохранилища совершенно пусты». Правда, при этом фотографии дворца из Интернета было решено не использовать, чтобы не дразнить гусей. И все было бы ничего, но однопартийцы стали замечать, что руководство, не совершая никаких особых деяний, ходит задумчивое и повторяет периодически: «Совершенномудрый ничего не накапливает!» По странному стечению обстоятельств, у группы консультантов именно в это время появился новый Porshe Cayenne.
Но все это происходило наверху. А внизу, на мажоритарных округах, творилось неведомо что. Колдуны накладывали на головы конкурентов несмываемые заклятия, а на их сельхозпредприятия посылали засуху и налоговую. Маги творили из воздуха дополнительные бюллетени. Насылалась порча на одних членов избирательных комиссий и отводилась от других.
Один участок был полностью обработан Великой Силой Священного Слова, после чего в райцентре прорвало канализационный коллектор. А на тихом некогда центральном округе схватились воины из Вальгаллы и примкнувшие к ним валькирии с последователями Перуна. Там все было настолько серьезно, что дело шло к отмене выборов вообще.
Над страной поднялся огромный вихрь, который всасывал в себя несусветные деньги, ранее высосанные из недр, энергетики, чернозема и транспортных магистралей. Он всасывал их и уносил в разные стороны. Их было так много, что если бы они пролились дождем, нищая по всем приметам страна оказалась бы процветающей без всяких попыток переделать схему перераспределения оставшихся благ, называемых некоторыми реформами.
Они капали гречневыми каплями и консервными градинками. Но дождь не шел и не мог пойти. Потому что с первых дней существования страны в списке заповедей, не соблюдавшихся ее руководителями, их подчиненными, соратниками, противниками и членами их семей, была и заповедь номер восемь.