Элтон Джон приехал в Киев по приглашению Виктора Пинчука. Ноябрь 2004 года. Мариинский дворец. Сэр Элтон участвует в круглом столе по разрешению кризиса. Не то активно, не то пассивно. Сидит рядом с Квасьневским и слушает Грызлова. Нервничает. Вступает Солана, и сэр становится спокойнее. Они с Соланой практически одного поколения, и тот сам в свое время ходил на его концерты. Солану он понимает. Он не понимает Кучму, хотя поколение Кучмы где-то рядом. Но Кучма слушал Окуджаву. Сэр слышит что-то музыкальное в его разочаровании.
Вступает Янукович. Сэр вслушивается и ничего не слышит. «Это не музыка. Это архитектура. Это небоскреб», — думает сэр. Он смотрит на Адамкуса, и ему чудится Моцарт. Он только чувствует, поскольку ни черта не понимает — ему забыли дать наушники с переводом.
В конце встречи он поет для них всех. Солана тихо радуется, он вспоминает, как это было в молодости, какой это был концерт в Лондоне в 73-м. Квасьневский вспоминает концерт в 85-м. Он тоже был тогда молод со всеми вытекающими из этого последствиями. Кучма вспоминает космодром и Окуджаву. Грызлов помнит о Путине. Янукович и Ющенко смотрят на Солану и размышляют, чего он так задорно дергается. Они ни черта не понимают в происходящем, поскольку им забыли дать наушники с переводом текстов песен. А слышат они их в первый раз.
Вам нужны новые лица в политике? А теперь скажите, зачем вам лица? Все равно никто из субъектов избирательного процесса не выйдет лицом лучше Александры Николаенко и Майкла Дугласа.
Вам на самом деле нужны не лица, вам нужны новые образы, новые суммы воспоминаний. Каждый из героев политшоу является не лицом и не фигурой в привычном смысле, он впечатление, сон, миф. Если он не миф, ему нечего делать на сцене. Ему даже нечего делать в зрительном зале, во всяком случае, в ВИП-секторе. Он должен быть там, в последних рядах, в которых невозможно различить персоны.
В политике нет героев и негодяев в чистом виде, во всяком случае, в нашей. Наш политшоубизнес не выращивает звезд — ни кристально честных ангелов, ни грязных, подлых, мерзопакостных негодяев. Они приходят почти случайно, они подворачиваются под руку. Каждый из них — сумма, но совершенно разных образов. И сэр Элтон в 2004-м в Мариинском дворце, исполняя Crocodile Rock и глядя в это время почему-то на Януковича, думал о том, какие они в сущности разные. И о том, что не место им на этом концерте. И он прав. Они снова не придут на его концерт в 2007-м…
Нет, Виктор Андреевич пришел. Но на концерте он не был. Он был на мероприятии, которое должен посетить президент, поскольку, как ему объяснили, в страну приехала звезда, равных которой мало.
Он, видимо, думал о коалиции и радовался только за жену Катерину, которая понимала все тексты, но не все переводила. Он мог бы забыть о коалиции на несколько минут на концерте Нины Матвиенко. И потому, что чувствует ее полную и неограниченную украинскость, потому, что тогда рядом наверняка сидели бы соратники, духовные братья и сестры и они бы чувствовали единение, как на молитве.
А потом мог бы выйти хор имени Веревки. Хор бы дал возможность почувствовать не только тонкую украинскую душу, но и мощь объединенной нации. Нации, которая смотрит на него со сцены и ждет решительных действий во благо ее же.
А после хора они смотрели бы «Вечера на хуторе близ…». Тем более что Диканька эта относительно недалеко от Хоруживки, так что так и хочется «Вечера на хуторе близ Хоруживки». И если не думать о воспитательных проблемах (все-таки нация там показана не слишком героично), то эти все хлопцы и девчата были рядом много лет назад и, по сути, остались вместе с ним.
Так вот, именно эти хлопцы, многие из которых переехали за ним в Киев и даже в занимаемое им здание, требовали прекратить унизительные поездки к императрице за черевичками.
Как минимум императрица должна принести их сама, одеть на ноги Марички и абсолютно равноправно и паритетно попить чайку. Хотя бы потому, что мы — транзитная держава. И вообще, на хрена нам эти российские черевички? Канадские и качественнее, и дешевле…
Первые годы его пребывания на посту были медленной и мелодичной оперной арией Монтсеррат Кабалье. Очнулся он тогда, когда понял, что зрителей в зале почти не осталось. Лишь несколько человек мирно посапывали в последних рядах.
Вызвали монтера. Занесли на сцену электроинструменты. Ударили по струнам гитар, вооруженными электрическими примочками. Оркестр заиграл попурри из Iron Maiden (очень металлическое), Кабалье заголосила голосом Ронни Джеймса Дио (сильным и низким), танцевальная группа в мукачевских народных костюмах затанцевала боевой гопак.
Спящие проснулись. Народ потянулся на звук. Парламент распустили. Гитарист разбил гитару о голову Кабалье. Потом об этом концерте долго рассказывали по Би-би-си.
Юлия Владимировна сидит в ВИП-ряду на концерте «Ласкового мая». Рядом вся семья, друзья семьи, семьи друзей семьи. Вторая половина стадиона — близкие и понятные ей люди. Она чувствует то же, что и они. Точнее, она знает, что они чувствуют и понимают, что она с народом.
Юра Шатунов идет в ВИП-ряд и дарит ей белые розы. Юра, Юля и белые розы — это все вместе объединяет народ почище хора имени Веревки, потому что сиротские песни выжимают слезу и заставляют вспомнить о тяжелом и красивом детстве. Широкие Юлины глаза и тонкий Юрин голос символизируют глубокую печаль о сиротах, которым хватает рубля только на поход в видеосалон.
А там, в подвале, на маленьком телевизоре находятся грезы в виде буйствующей Эммануэли, срывающей с себя и с других все подряд. В соседнем подвале Рэмбо хладнокровно уничтожает вьетнамцев и прочих китайцев.
Широкие глаза и тонкий голос каждый вечер вселяются то в томную девушку, то в крутого юношу.
В результате этого кровосмешения на сцену выходит Мадонна, удивительно сексуальная и до предела стервозная. Слабая женщина до тех пор, пока не разденешься и не окажешься рядом в постели. После этого ты становишься неинтересен, лежишь и страдаешь от неразделенной любви, а ее ждут следующие.
Они укладываются штабелями, и вскоре их число зашкаливает за 20%. Ей подражают, но все это без толку — молодые не понимают, что такое настоящие сиротские песни. А Юра Шатунов уже вырос, устал и опять начал курить.
Со временем она понимает, что даже ее появление, не говоря уже о глазах, оказывает на людей неповторимое воздействие. Чумак тоже нервно курит в стороне — он заряжает воду не взглядом, а своим присутствием. Кашпировский отдыхает — больные сами делают себе безболезненные операции, глядя на ее фотографию.
Автор «Явления Христа народу» Иванов — средневековый мечтатель. Его мечта ожила. Третьяковка опустела — люди едут в Украину.
«Не думай о секундах свысока, настанет время, сам поймешь, наверное…» Дворец культуры ломится от народа, поскольку народ упитан и не молод. Виктор Федорович уже понял: не надо думать о секундах свысока. Каждая секунда — это тонны угля, это металл, это электроэнергия, это путь наверх.
Парик Кобзона еще достаточно свеж, и не все еще знают, что это парик. Народ ждет и наконец дожидается: «Там, на шахте угольной, паренька приметили…»
«Добровольцы». Метро в Москве строят, в том числе, донецкие шахтеры. Обвал породы — а они строят. И поют сильными и в то же время душевными голосами.
Конферанс. На сцене Бывалый без Труса и Балбеса. Бывалый вызывает наибольшую симпатию, поскольку он хоть и не Карл Маркс, но прямой и честный. Говорит, что думает. Бьет неточно, но сильно.
Михаил Шуфутинский. Это мужик, он знает, о чем поет, он, может, сам там не был, но кто-то ему так четко все рассказал. Он как бы тоже уже вышел на волю и вот пробился на сцену, теперь на него валит народ. Он наливает полный стакан и, глядя в глаза, предлагает, не чокаясь, за ушедших друзей. До хрена их уже, ушедших. Кто из шахты не пришел, кто с улицы — в могилу.
Лучше казаться, чем быть. Надо казаться большим и непоколебимым. На сцене — группа Kiss. Они в костюмах упырей, кровь хлещет рекой, их ночью увидишь — не проснешься. Они тоже мужики, хоть и щупленькие, но ноги у народа подрагивают.
Они оторвали голову петуху прямо на сцене. Круто.
Но они вернулись в гримерку, пришили игрушечному петуху голову, залили в него краску, сняли костюмы, помылись и превратились в обычных пацанов. Виктор Федорович пришел домой, разделся и лег спать. Ему снилась группа Kiss, гоняющая по сцене хор имени Веревки.
«Ты прекрасней всех на свете, Родина моя…» Аплодисменты хлоп-хлоп-хлоп…И потом так учащенно. Большой Кремлевский дворец, София Ротару и хор маленьких мальчиков. Одухотворенно, патриотично, но вместе с тем современно.
Совершенно тот же, как и двадцать пять лет спустя, Петр Николаевич радуется, что это очень по-коммунистически, но это уже не «Наша Родина —революция, ей единственной мы верны!». Эта песня будет жить годами, а та уже скончалась.
Он не в ВИП-секторе, он далеко на балконе, а рядом притопывают ногами будущий банкир, будущий олигарх, будущий прокурор и будущий бандит.
«Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым…» Большой Кремлевский превращается в сауну, и после второго пива и третьей водочки пацаны поют, прикрыв глаза. И не только пацаны…. Нет, осторожность прежде всего, этого не надо даже во сне, только пацаны и поют.
«Золотой теленок». Даже при социализме есть миллионеры, а Остап Бендер, придерживаясь правильной тактики и лексики, превращает их в трудящихся. Он молодец. А если бы у него была своя парторганизация? А если партия? Эх, рассказал бы он Бендеру, что делать с миллионом в стране развитого социализма.
Сядь, Остап. Нет уже Ленина ни в Октябре, ни в 18 году. Ты жил, как капиталист при коммунизме, а надо, как коммунист при капитализме. Спустя много лет прикатится блюдечко с голубой каемочкой, заседание продолжится, а командовать парадом буду я!
Демис Руссос пел как бы по-украински, широко, мелодично и очень по-народному. Но Александр Александрович не пришел на его концерт, он писал стихи. Под Демисову пластинку.
Строки укладывались, как всегда ровно и уверенно, попадая в размер. Демис затянул «Ти ж мене підманула, ти ж мене підвела…» «Я прийшов, тебе нема…»
Ему нравилась эта песня и вызывала уважение девушка. Парень-то, наверное, хотел совершить с ней нечто аморальное. А она не пришла! В принципе это способ борьбы со злом и насилием — не прийти. Или прийти, но не туда.
По телевизору показывали «Осенний марафон». Герой вызывал сочувствие, как тонкая и ранимая душа. Да, он не мог выбрать одну женщину из двух возможных. Но он ведь и не хотел их расстраивать…. Герою несколько не хватало дипломатического мастерства, но в целом он симпатичен. Главное — он совестлив.
«Мимино» в кинотеатре. Бараны. Много баранов. Он не понимал, почему они всегда ходят стадами и всегда на убой. «Почему вы, как стадо баранов, идете за ним?!», — восклицает он во сне.
«Тому що!» — отзывается голос из будущего. Как видение появляется председатель Центриз-биркома, который летит на вертолете и поет «Чито-гритто».
Вам нужны новые образы. Потому что в наших «героях» нет ничего от Гребенщикова, Мэрилин Монро, Пласидо Доминго, комиссара Каттани, Дикой Розы, Пугачевой, Шумахера, ВИА Гры, Брэда Питта, Шемякина, Высоцкого, Спилберга, Пелевина, Жирардо, Манделы, Пеле….
Ничего этого там нет.
А это должно быть. И тогда они придут на концерт Элтона Джона. И тогда это будет другая страна.