Вот уже ряд лет Александр Омельченко стремится создать в украинской столице один из вариантов постсоветского «муниципального капитализма», сочетающего подсистемы коммунально-бюрократического бизнеса и информационной поддержки различных агитационных акций. Поэтому знаковым событием стало образование в составе мэрии комитета информации и назначение на пост его председателя известного киевского политолога, директора Института политики Николая Томенко. Не менее знаковым стало избрание А.Омельченко на пост президента Ассоциации городов Украины (АГУ) — важная ступенька для превращения политика регионального масштаба в общенационального.
В этой связи состоявшийся на прошлой неделе в редакции «ЗН» «круглый стол» был посвящен не только столичным проблемам, но и состоянию местного самоуправления во всей стране. Помимо А.Омельченко и Н.Томенко, в нем приняли участие вице-президент АГУ Мирослав Питцык, первый заместитель исполнительного директора АГУ Вячеслав Негода, заместитель исполнительного директора АГУ Павел Качур (на днях пришло сообщение о его назначении на должность советника премьер-министра), заместитель главного редактора «ЗН» Юлия Мостовая, редактор отдела политики «ЗН» Сергей Рахманин, редактор отдела экономики «ЗН» Наталия Яценко и ваш покорный слуга.
КАК ФОРМИРУЕТСЯ КИЕВСКАЯ «СИСТЕМА»
Часть первая. Экономика
А.Омельченко. По мнению моих коллег, основная беда нашей экономики на региональном, муниципальном уровне состоит в том, что к моменту принятия закона о местном самоуправлении 12 июня 1997 года не были учтены все сопутствующие факторы. В частности то, что КМ и ФГИ обязаны были еще до декабря 1997 года подать в ВР проект закона о коммунальной собственности как финансовой основе местного самоуправления. Вероятно, он сильно кому-то мешает и, в первую очередь, многим нардепам-бизнесменам, ибо кардинальным образом меняет процедуру приватизации. Если малую приватизацию еще можно было осуществлять без этого закона, то среднюю и большую — означало брать грех на душу. Взяв за основу так называемую балансовую стоимость, которая почерпнута фактически из решения ВЦСПС 1936 года, и ее производную после исключения амортотчислений — остаточную стоимость, шла продажа за бесценок того, что было создано тысячелетним трудом народа. Если в старые времена миллионерами становились в течение трех и более поколений, то наши олигархи делаются ими за несколько лет. Когда пару лет назад ФГИ продал один киевский завод за 11 тысяч гривен (а таких случаев десятки), он тем самым лишил смысла другие способы приобретения собственности.
Н.Яценко. Этот завод выкупил трудовой коллектив?
А.О. Если более точно, то предприятие было передано ему в аренду на льготных условиях, а потом выкуплено за приватизационные сертификаты.
П.Качур. Как только основной целью приватизации задекларировали повышение эффективности нерентабельных предприятий, основной политикой на микроуровне стало превращение предприятий в убыточные. Как только в основу оценки собственности положили остаточную балансовую стоимость, все начали стремиться ее минимизировать. Вот такой был задан вектор реформ.
А.О. Второй важной целью приватизации было создание эффективного собственника. Что из этого вышло, демонстрирую на одном типичном киевском примере. Дарницкую ТЭЦ приватизировал канадский инвестор, который обязался в первый год вложить 18 млн. долл., во второй — 24 млн. долл., перевести ТЭЦ с угля на газ, оснастить новыми турбогенераторами и, таким образом, за три года увеличить производство электроэнергии в полтора раза. Прошло два года — никто в предприятие ломаного гроша не вложил.
После финансового кризиса 1998 года все эти цели благополучно забыли и задачу упростили до предела: получить за год в бюджет 2,5 млн. грн. Что из этого, как говорится, поимеет экономика, хорошо видно на примерах приватизированных облэнерго. Лучше же всех платит налоги единственное, насколько я знаю, неприватизированное региональное энергопоставляющее предприятие — «Киевэнерго». Его руководителя Ивана Плачкова у меня «одолжили» на должность министра, а через 10 месяцев сняли якобы за развал отрасли. Думаю, однако, что подлинной причиной увольнения стало его требование деприватизировать облэнерго, которые платили по 3—4% «живых» денег.
Н.Я. Но «Луганскоблэнерго» уже решено вернуть государству. Правда, фактически его никак не могут забрать у нынешних хозяев.
А.О. Вот именно — нет механизмов передачи собственности. Знаете, как я пытался забрать в собственность города «Киевэнерго»? Я пришел к Леониду Даниловичу на второй день после его победы на выборах (я вхожу к нему через приемную, где охрана, а некоторые другие неофициальным путем) и принес ходатайство, на котором он написал «Согласен». С тех пор госчиновники тянули так долго, пока не вышел указ о приостановке передачи госимущества в коммунальную собственность. В свое время я год потратил, чтобы сделать коммунальным «Химволокно». Такая же история была с заводом «Радикал».
Н.Я. Но вы тот же убыточный «Радикал» кормите за счет горбюджета, то есть налогоплательщиков, вместо того, чтобы обанкротить, реструктуризировать и т.д.
А.О. Все правильно, но это — следующий этап. Ну вот как прикажете поступать с Дарницким радиозаводом, где действуют 52 МП, вплоть до котельной, которые за землю не платят ни гроша? Или с Дарницким мясокомбинатом, который раньше выпускал ежемесячно 300 т продукции, а сейчас практически ничего?
Н.Я. Но он, вероятно, просто неконкурентоспособен по сравнению, скажем, с Мелитопольским или Черновицким.
А.О. Тем не менее этого «банкрота» четыре раза перекупали. Последним его приобрел банк «Украина» за долги. А как у меня украли «убыточный» «Киевмлын»? Тогдашний первый вице-премьер А.Голубченко воспользовался отсутствием премьера и подписал распоряжение об изъятии предприятия из коммунальной собственности. Разговор по этому поводу закончился у Президента, а через пару месяцев г-н Голубченко поменял кресло на более подходящее для его неуемной, вечно молодой энергии. Нет, я не сторонник национализации, но во многих случаях это был бы единственный правильный выход.
Н.Я. Сколько таких предприятий вы получили в коммунальную собственность и каких бюджетных субсидий они требуют?
А.О. За два года — 37. Кроме «Радикала», все рентабельны. Это можно видеть и по статистике: в 1997 году рост производства в городе составил 4%, в 98-м — 6%, в 99-м — 12,5%, а за два месяца с.г. — 35%.
Н.Я. А как же они у вас стали рентабельными? Или, может, были таковыми и до передачи в коммунальную собственность.
А.О. Мы их освободили от платы за землю.
Н.Я. Но такое себе позволить может только, видимо, Киев, традиционно являющийся донором госбюджета. А у большинства областных центров, проблемы с зарплатой бюджетникам. Куда же им отказываться от поступлений платы за землю…
А.О. Верно. В этом смысле, бюджет этого года наихудший с точки зрения интересов местного самоуправления. Делегированные местным органам функции фактически не финансируются. Поэтому мне совершенно не понятно, почему новое правительство считается реформаторским. Если я не ошибаюсь, его члены сами себя таким образом квалифицировали спустя неделю после своего утверждения. И уже в январе «реформаторы» недобрали в госбюджет 760 млн. грн. Это не в последнюю очередь связано с тем, что, кроме Киева, все регионы сделаны дотационными и, стало быть, их превратили в совершенно незаинтересованных по сбору общегосударственных налогов.
А.Гуревич. Я хочу напомнить, что приватизация у нас начиналась в отсутствии рынка. Поэтому получить в те годы рыночную цену за приватизируемые объекты было нереально. Выходит, использование остаточных цен было обусловлено объективно. Но дело даже не в этих грошах. В конце концов, в бывшей ГДР нерентабельное предприятие, бывало, продавали за символическую марку. Ибо демонтаж старого оборудования часто обходится дороже установки нового. Так что все дело — в новых хозяевах. В Украине в подавляющем большинстве случаев и частные владельцы, и те, кто берет госимущество в аренду или в управление, руководствуются сугубо краткосрочными интересами. Часто такой подход характерен даже для иностранных инвесторов, тем паче, что за «канадцем» скрывается нередко вывезенный отечественный капитал. Из ваших же слов вытекает, что в сложившихся условиях муниципальное управление собственностью — едва ли не самый оптимальный вариант. То есть косвенно вы утверждаете, что, в отличие от своих коллег в госорганах, муниципальные чиновники постоянно руководствуются интересами территориальной общины, не так ли?
П.К. Что сегодня имеет город от неработающего предприятия? Безработных, которых должен содержать госбюджет. Поэтому местная власть крайне заинтересована в том, чтобы житель получал полноценную зарплату. Борясь за коммунальную собственность, мы в действительности боремся за работоспособность предприятий и пополнение местной казны через налоги и косвенно через зарплату (торговлю, услуги и т.п.). Другое дело, что вложенные деньги часто дают отдачу только через несколько лет.
М.Питцык. Во Франции масса госпредприятий являются рентабельными, в т.ч. такие гиганты, как «Рено», «Томпсон» и др.
А.О. Я глубоко убежден, что в госсобственности должны оставаться только стратегические объекты, а все остальные — передаваться в собственность общин, где назначались бы и аукционы, и начальные цены. В свое время я добился правительственного постановления, по которому в Киеве были определены девять стратегических предприятий типа «Арсенала», им. Артема, «Радара» и т.д., которые оставались в госсобственности, а остальные передавались в коммунальное владение. За минувшие с тех пор два года мне удалось вырвать лишь упомянутые 37 предприятий.
Вторая грубейшая ошибка — продажа объектов без земли, путем ее долгосрочного закрепления за собственником. Поэтому заставить кого-то заключить договор об аренде земли невозможно, а те, кто арендуют землю на льготных условиях, не хотят ее покупать. Например, 40 киевских АЗС отказываются приобретать свои земельные участки.
А.Г. Своими примерами вы подтверждаете мои слова об отсутствии долговременных интересов у наших частных собственников. Что касается аукционов, то их участники мне неоднократно говорили о театральной их природе, поскольку результат всегда известен заранее. Вы уверены, что городские власть имущие не являются точно такими же актерами?
А.О. Являются, но в значительно меньшей степени. Договориться с местными депутатами намного сложнее, чем с народными. Во-первых, их попросту больше, а во-вторых, местные интересы им гораздо ближе да и ответственность повыше. Скажем, бывший председатель Радянского райисполкома Тищенко согласился сыграть у нас роль «маяка» в покупке земельного участка под свой офис возле памятника Щорсу. К сожалению, наш призыв последовать за «маяком» (об этом мы написали письма всем арендаторам земли) не нашел отклика. Мы сегодня сделали кадастр стоимости земли в Киеве и определились, что в центре города земля раз в 20 дороже, чем в средней зоне.
Ю.Мостовая. И сколько примерно стоит сотка в центре?
А.О. По мировым стандартам чрезвычайно дешево: 1000—1200 долл. Между прочим, на Западе государство покупает землю для своих нужд у местных органов или у частных лиц. И если продавец завышает цену, то суд всегда выигрывает власть. Мы же взяли за образец российскую модель. А там высококлассных модельеров нет. Вот и ходим черт знает во что одетые. Один из последних примеров такого копирования — постановление Кабмина о передаче местным властям объектов социальной сферы предприятий, чтобы обеспечить их большую эффективность. Когда мы заявили, что вместе с миллионами доведенных до плачевного состояния квадратных метров следует передавать и сами предприятия, нам ответили: выкупайте.
Ю.М. Насколько нам известно, у вас возник принципиальный конфликт с новым председателем Госкомрезерва Евгением Червоненко. Камень преткновения — цены на госрезервное зерно?
А.О. Прежде всего хочу заметить, что по своим профессиональным возможностям в госуправлении г-н Червоненко для меня никто, ноль. Чтобы стать министром или главой комитета с большой буквы надо пройти весь путь, начиная с ленинской кухарки в ведомственной столовой. Сиденье же гоночного автомобиля и кресло руководителя ведомства — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Подлинным профессионалом в Госкомрезерве был Анатолий Минченко, которого отправили на пенсию по одной причине: он написал письмо на имя премьера о том, что запланирован вывоз из страны 4—5 млн. т пшеницы, из-за чего Украина может остаться без хлеба. В определенной мере это и случилось. Поэтому его поздравили с 60-летием и сняли с работы.
Заняв свой пост, г-н Червоненко выбросил 10 т пшеницы на биржевые торги и сам их купил по 640 грн. за тонну. После этого он подготовил постановление Кабмина, завизировал его у вице- премьера Тигипко и сделал новую цену официальной. Передо мной встал выбор: увеличить цену хлеба в Киеве вдвое (раньше стоимость тонны равнялась 340 грн.) или сражаться с Червоненко до победы. Я выбрал второе.
Первый раз я ему позвонил и поздравил с назначением. Второй раз — через две недели, после того, как он не отреагировал на визит моего заместителя, который показал ему, что у нас на 1 января осталось 27 тыс. т нереализованного зерна по цене 340 грн., выделенных нам по октябрьскому постановлению Кабмина. Нереализованы они были из-за того, что своевременно не выдавались наряды на получение. Я написал письмо С.Тигипко с просьбой подготовить распоряжение КМ о продлении срока реализации на январь. Такое постановление вышло за подписью премьер-министра Ющенко. Тем не менее Червоненко накручивает цену до 640 грн. Я пишу ему письмо с просьбой дать наряд на 27 тыс. т зерна по старой цене, считая, что оно хранилось на складе Госкомрезерва. А уже за следующие 50 тыс. т, наряд на которые мне подписал бывший премьер В.Пустовойтенко 26 декабря, мы будем платить по 600 грн. (я полагал, что данное повышение мы компенсируем из горбюджета). Поскольку компромисс не получился, я решил идти до конца и обратился в суд.
КАК ФОРМИРУЕТСЯ КИЕВСКАЯ «СИСТЕМА»
Часть вторая. Политика
Ю.М. В свое время во Львове был наработан некоторый опыт по самоорганизации городской власти. Разъяснения Конституционного суда навсегда убили эксперимент?
А.О. В Конституции Украины существует некоторая неопределенность относительно роли районных советов и госадминистраций. После двух лет споров Конституционный суд дал заключение, что районы Киева и областных центров имеют права территориальных общин с соответствующими административными функциями. И теперь мэр Львова Василий Куйбида и его коллеги в других областях должны действовать конституционно. Правда, некоторые юристы полагают, что решение КС должно быть внедрено только после очередных местных выборов.
В Киеве районные структуры не ликвидировались и поэтому решение КС лишь подтвердило нашу правоту. Однако административно-территориальную реформу мы все же намерены провести. При всем уважении к нашему прошлому нет смысла сохранять прежнее деление, которое основывалось на равенстве числа парторганизаций. Новое деление будет осуществляться либо по железной дороге, либо по крупным автотранспортным магистралям, либо по Днепру. В итоге вместо 14 районов предполагается оставить 10, хотя наилучший вариант был бы 7. Чтобы сохранить исторические названия местностей, на правом берегу Днепра образуются Печерский, Шевченковский, Соломенский, Голосеевский, Святошинский, Подольский и Оболонский районы, на левом — Дарницкий, Днепровский и Деснянский. В каждом из них будут проживать по 250—350 тысяч.
Формирование новых районов будет происходить путем слияния прежних, чтобы сохранить права их депутатов. Потом их следует, наверное, сократить, взяв за пример хотя бы нашего ближайшего соседа. В Госдуме интересы 150 млн. россиян представляют 300 депутатов, а у нас при населении 50 млн. человек в Верховной Раде заседают 450 народных избранников. В Моссовете числится 35 депутатов, в Киевсовете — 75 при троекратно меньшем населении. Думаем закончить указанные преобразования к концу текущего года, чтобы подойти к очередным местным выборам с новой структурой и новым бюджетом.
Ю.М. Намерена ли АГУ инициировать внесение изменений в Конституцию?
М.П. Раздел Конституции о местном самоуправлении фактически делался в АГУ. Единственная ошибка — мы не дали права территориальным общинам на объединение. Что касается закона о самоуправлении, то Л.Кучма сказал верно: «скрестили ежа с ужом», так как левые вынесли на обсуждение свой проект, а АГУ — свой. Мы пропагандировали общинную структуру, а левые — прежнюю советскую «матрешку». В итоге концептуально разные законы соединили вместе на согласительной комиссии. Конституционный суд еще больше запутал существующие противоречия. Мы подготовили соответствующие изменения в закон и будем пытаться их внести.
С.Рахманин. В демократических странах управленческий аппарат относительно большой. У нас же в рамках административной реформы его намерены сократить в среднем на 30 %. Считаете ли вы это целесообразным с точки зрения эффективности реализации исполнительских функций?
А.О. У нас нет вертикали законодательной власти и потому каждая территориальная община самостоятельно определяет свой бюджет и соответственно содержание местного самоуправления. Что касается сокращения центрального аппарата, которое у нас проходит под именем административной реформы, то на моей памяти (а я уже более 30 лет на руководящей работе) все подобные мероприятия не привели к сокращению хотя бы одной должностной единицы. Просто одни структуры или названия меняются на другие и максимум через год начнется кадровый прирост. Открою секрет: после последнего указа Президента о сокращениях и объединениях ведомств никто не отдал ни одного арендованного у города квадратного метра.
Да и как отдать «золотые» метры, которые арендуются по смешной цене в 2 грн. Возьмите здание бывшего ЦК ЛКСМУ, которое занимает ныне МИД. Интересное помещение, не правда ли? Так вот за него уже три года ничего не платят. Не платят ни копейки и СБУ с МВД, которые занимают 124 тыс. м2. Ни у кого из них в госбюджете на это средства не предусмотрены. Договор на аренду есть, а денег нету. А выселить нет права, электроэнергию отключить не могу тоже.
Я написал письмо с просьбой передать городу помещение ликвидированного Госкомитета по делам семьи и молодежи, которое расположено возле Андреевской церкви. Мне ответили, что там создают коммерческие хозрасчетные структуры, которые будут выполнять функции сокращенных управлений. Министр юстиции Сюзанна Станик мне писала и звонила по поводу выделения дополнительных 7 тыс. м2. Пришел ко мне на прием бывший председатель Госкомтуризма Валерий Цыбух с просьбой продать ему бывшую его «обитель» на Ярославовом валу.
Короче. Из сокращаемых 30% если не половина — пенсионеры, а остальных набирают в альтернативные департаменты и управления да еще закладывают вакансии, чтобы имелась возможность получать приличные премии.
А.Г. А как выглядит в этом плане киевская госадминистрация?
А.О. По Киеву я посчитал так. Были горком партии, горком комсомола, горисполком с соответствующими штатами. Сегодня вместо одной «партии народа» в Киеве действуют около 80, вместо одной комсомолии — порядка 30 молодежных организаций, вместо одной православной церкви — три. При таких соотношениях у нас весьма скромный штат. Говорят, много заместителей. Но, скажем, в Париже у мэра 16 замов — начальников управлений, причем у каждого своя печать.
С.Р. Почему не внедряется практика местных референдумов? Например, стоит ли строить здания из стекла и бетона в исторической части города?
А.О. Вопрос правомерный. Мы создали коллегию, в которую входят представители всех крупных общественных организаций, главы районов и их заместители, чтобы совместно обсуждать самые актуальные для Киева вопросы, в том числе строительные, где Главархитектура допустила ряд грубейших ошибок (кстати, через пару недель мы объявим конкурс на замещение вакансий всего руководящего городского архитектурного «блока»). Возможно, что первый референдум проведем после того, как будут данные ЦСУ за 1999 год, чтобы определить главные мероприятия для развития города во всех областях его жизни.
Ю.М. В Женеве проходит по семь референдумов в год.
В.Негода. В Женеве горбюджет совершенно самостоятелен и поэтому они, советуясь с налогоплательщиками, взвешивают каждый свой крупный шаг по трате средств.
С.Р. Намерены ли вы решить вопрос с муниципальной милицией?
А.О. В прошлом и текущем годах ГАИ финансируется из госбюджета, но мы предупредили: их функции будут постепенно переходить к городской власти. Тем более, что машинами они руководить согласны, а пешеходами и автостоянками не хотят. Участковых же милиционеров мы с прошлого года забрали под свое крыло.
В.Н. Чем меньше будет бюджет у МВД, тем быстрее решится вопрос с муниципальной милицией.
Ю.М. Как АГУ относится к конфликтам вокруг мэров Кременчуга и Василькова? Вы выступили в их защиту, но Президент это проигнорировал и издал указы о снятии их с должностей. Ваш комментарий, пожалуйста.
А.О. По нашим данным, только за последний год четыре или пять мэров вошли в конфликт со своим областным начальством. То есть каждый раз возникает типичное противоречие между избранным и назначенным чиновниками. Очевидно, пора эту конституционную несогласованность устранить. Мы слепо не защищаем членов своей Ассоциации, но когда мэру небольшого города Хмельницкой области подсовывают «куклу», после чего компетентные органы обнаруживают у него аж 50 долл., мы усомнились в истинности взятки. В Кременчуге мэру Олегу Надоше предъявили претензию, что, будучи три года назад предпринимателем, он взял кредит в банке, своевременно вернул, но использовал не по назначению. Но это сугубо финансово-юридический вопрос, который не имеет прямого отношения к административным функциям.
В Василькове же были нарушены права гражданина, а не мэра. Валерия Поповича арестовали без участия адвоката, трое суток ничего не сообщали семье. Сделали обыск у него и его тетки и пустили ложный слух, что нашли 500 тыс. долл. После обращения АГУ к Президенту и генпрокурору дело передали в Черниговскую облпрокуратуру, которая признала Поповича невиновным, но не привлекла к ответственности тех, кто нарушил закон.
Вторую ошибку совершил сам васильковский мэр: непонятно для чего он приостановил деятельность исполкома. Хотя через неделю он возобновил его работу, но какое-то время город оставался без власти. Теперь указом Президента до выборов нового мэра его обязанности исполняет замглавы Киевской облгосадминистрации.
Ю.М. У вас по этому поводу не возникли осложнения во взаимоотношениях с киевским губернатором Анатолием Засухой?
А.О. Они у меня осложнились уже давно, когда, вопреки постановлению КМ и договору между Киевом и Киевской областью, Засуха выделил нам вместо 3 млн. т зерна только 27 т, т.е. на 3 дня. Получив из киевской таможни официальную справку о том, что коммерческими агентами через нее вывезено 3,2 млн. т зерна, я сделал запрос в Генпрокуратуру (вот чем следовало бы заняться г-ну Червоненко!). А после моего письма как президента АГУ в адрес Леонида Даниловича Кучмы, где я указал, что Засуха хочет списать вину за проигранные в ряде местностей области выборы на их руководителей (в Василькове, кстати, Президент Кучма выиграл с большим отрывом), поставили последнюю «кляксу» в наших отношениях.
Ю.М. Правда ли, что вы создаете собственную партию?
А.О. Если речь идет о муниципальной партии регионов, которая бы защищала интересы органов местного самоуправления, то такая идея существует уже год. Но последние два месяца мы несколько притормозили ее формирование из-за того, что дробление старых и создание новых партструктур приняли массовый характер. На фоне этих процессов мы решили не выглядеть смешными.
Ю.М. На какие же структуры вы рассчитываете опереться на будущих президентских выборах?
А.О. Я как-то полушутя сказал Леониду Даниловичу на юбилейных торжествах в Полтаве (это было до последних выборов), что если он победит, то спустя пять лет имеет смысл подумать и передать мне по наследству президентство, поскольку мы с ним родились в один и тот же день и год. Думаю, эта шутка стала известна кое-кому из будущих претендентов на президентский пост и в последние месяцы я ощутил давление и сверху, и справа, и слева. Так что приходится задумываться о выборах мэра через два года. Решиться ли на это самому, или подыскать, например, кандидатуру женщины — ведь матриархат у нас фактически налицо, надо еще подумать.
А.Г. А что, мужской вариант может не пройти?
А.О. Если бы выборы были через месяц, то, независимо от финансов и самого высокого вмешательства, моя команда их бы выиграла. Что же будет через два года, сказать трудно.
Ю.М. Вас могут снять?
А.О. Могут, но только с одной должности. Хотя, насколько мне известно, штабные наработки есть по разным вариантам.
Ю.М. В этой связи не считаете ли вы, что наши олигархи на базе разных фондов и партий создали своеобразную теневую вертикаль весьма эффективного контроля над всеми уровнями и разновидностями власти? При этом оперативная информация в основном поступает даже не в силовые структуры, а в олигархические штабы.
А.О. Я разделяю точку зрения, что большинство партий занимается сегодня не только экономическим, но и политическим бизнесом. У них нет ни идеологии, ни влияния на народные массы, которые они себе приписывают, и их единственная функция — быть информированными и по возможности управлять процессами, происходящими в высших и низших эшелонах власти. Поэтому на фоне ситуации, возникшей в ВР в преддверии апрельского референдума, я убежден в том, что мы переживаем один из критических этапов демократического развития. Чтобы сломать этот вектор, я бы на месте нынешних депутатов написал заявление о досрочном сложении полномочий. А досрочные демократически выборы в парламент дали бы возможность прийти к власти новым людям.
Ю.М. У вас есть «крыша»?
А.О. До выборов у меня их было две — мои избиратели и Президент. Но после выборов мэра Киева и Президента, я чувствую, что осталась только одна…
ЭПИЛОГ С ЭЛЕМЕНТАМИ ПРОЛОГА
Итак, проблема местного самоуправления в ходе «круглого стола» превратилась по существу в проблему коммунальной собственности, а точнее, создания цивилизованной собственности как таковой. И здесь еще раз выяснилось, что процесс так называемой приватизации был изначально построен в полном соответствии с «моральным кодексом строителя коммунизма», т.е. на глубочайшем неуважении к собственности. Ведь элементарный здравый смысл подсказывал: нельзя за несколько лет раздать в приказном порядке и в случайные руки то, что было создано тысячелетним трудом народа. Поэтому когда г-н Омельченко утверждает, что такой подход лишает смысла другие способы приобретения собственности, он прав по одной простой причине: в обозримом будущем ничего сравнимого по масштабам с фондом госсобственности бывшего СССР создать не удастся. Мы уже лет 10 фактически проедаем это ресурсное наследство и, по мнению авторитетных экспертов, при благоприятных условиях (урожайные годы, хорошая конъюнктура на мировых рынках и т.п.) его хватит не более чем на два—три года.
Однако предлагаемый А.Омельченко и его коллегами сценарий «обвальной» ренационализации, но уже преимущественно на коммунальном уровне, вряд ли приведет к исправлению ситуации. Дело в том, что за пять лет «радикальных экономических реформ» старая система управления госсобственностью была разрушена окончательно, а новые эффективные структуры так и не созданы (чего стоят только «переброски» прав управления от ФГИ к Нацагентству и обратно). Это неизбежно будет подталкивать сторонников национализации к восстановлению старой системы управления производством как на государственном, так и на местном уровнях.
Однако представители АГУ правы в том, что управление со стороны центральных ведомств — это худший вариант решения данной проблемы. Об этом, в частности, свидетельствует принятое недавно правительством решение изымать в пользу акционеров 50% прибыли предприятий, в которых государство имеет пакет акций. Таким образом, оптимальная стратегия развития предприятий не совпадает со стратегией скорейшего возрастания богатства их акционеров независимо от того, кто ими являются — частные лица или государственные. Носителями такой стратегии являются, как правило, не акционеры, а руководство предприятий и квалифицированные кадры (техноструктура, по Дж. Гэлбрейту). Но беда вся в том, что в силу целого ряда исторических и сиюминутных факторов последние превратились из движущей силы либо в расхитителей собственного имущества, либо в вялых исполнителей очередной воли начальства (то же самое, кстати, ныне происходит при очередном всплеске «рыночной агрореформы»). Внешних акционеров они восприняли просто как очередную «нагрузку» — подобно тому, как в советские годы воспринимали приписываемые к предприятиям парткомы, художественную самодеятельность и футбольные команды. Поэтому работники предприятий очень возмущаются, когда навешанные на них «нахлебники» вдруг начинают проявлять активность и даже пытаются командовать (только мягкий украинский характер, видимо, не приводит к широкому самозахвату предприятий, как это ныне происходит в России).
В этой ситуации очевидна необходимость открытого общественного диалога по проблемам приватизации, а также разграничения государственной и коммунальной собственности. Вот это, на наш взгляд, и должно стать одной из главных экономических и политических задач АГУ, а ее успешное решение обеспечит самую надежную «крышу», снести которую будет не под силу ни одному действующему олигарху.