В предыдущем номере «ЗН» писало о том, что мэр Львова Буняк голодовку в знак протеста «против произвола судебной системы» объявил восьмого июня. Ни восьмого, ни девятого, ни десятого июня высшее государственное руководство, к которому апеллировал Л.Буняк за помощью, никак не реагировало на сигналы SOS. Учитывая эту «заторможенность» Центра и солидный возраст голодающего городского головы, его заместители 10 июня, надо полагать, добровольно обнародовали соответствующее обращение к общине города. В нем, среди прочего следует отметить два радикальных пункта. В соответствии с одним из них, замы Буняка приостановили «отношения с исполнительными органами государственной власти до соответствующего реагирования на требования городского головы». Если же, как следует из другого пункта обращения, центральные органы власти не отреагируют на требования Любомира Буняка, замы оставят «за собой право обратиться к общине города поддержать требования городского головы акцией неповиновения».
Трудно сказать, чего больше из названных «угроз» испугались (и испугались ли?) в Киеве. Но рисковать в столице не стали, тем более — накануне «мини-Давоса».
Ладно, нате вам комиссию… Точнее, во Львов была прислана не комиссия, а — рабочая группа, укомплектованная представителями секретариата Президента Украины, секретариата Кабмина, Верховного суда Украины, Высшего хозяйственного суда Украины, Минюста, Генпрокуратуры. Члены рабочей группы, выполняя распоряжение госсекретаря Зинченко от 13 июня «Об изучении ситуации, которая сложилась в г. Львов», провели ряд непростых встреч с самим Буняком, юридической службой горсовета, представителями хозяйственного и апелляционного судов и исполнительных служб.
Проанализировав ситуацию, рабочая группа пришла к предварительному выводу: решения судов нужно уважать. 15 июня на пресс-конференции член Совета судей ВСУ Александр Волков, в частности, сказал: «Ми це і мерові пояснили: через те, чи хтось голодує, чи ні, ми не можемо скасувати рішення суду».
Правда, очевидно, с целью предупреждения дальнейших протестных акций со стороны исполнительной власти Львова высокие проверяющие все же кое-какую методическую помощь мэру и юридической службе горсовета оказали. К примеру, рекомендовали тем, кто находит решения некоторых судов несправедливыми, использовать существующий порядок обжалования вплоть до Европейского суда. Касательно личных судебных тяжб мэра: при необходимости представители высших инстанций не исключили возможности переноса рассмотрения таких дел в суды, находящиеся в других регионах страны. Пересмотра некоторых иных дел (вроде выплаты почти семисоттысячного гонорара братьям Сухорским за сооружение в Львове памятника Тарасу Шевченко) киевские специалисты советовали добиваться, настаивая на исключительных обстоятельствах. Окончательное решение рабочая группа примет после того, как продолжит изучение львовской ситуации в Киеве. Хотя, судя по всему, вряд ли оно радикально будет отличаться от предварительных выводов.
Надо ли было «легиону» дорогих столичных чиновников срываться с места, чтобы объяснить львовскому мэру, как можно самостоятельно выкарабкаться из судебной ямы, во многом вырытой им самостоятельно? Неужели юристы горсовета не знали о правовых механизмах, привезенных из Киева, и не говорили о них мэру? Не верится, что не говорили. Беда в том, что (это отмечают многие: и те, кто не смог работать вместе с мэром, и кому это как-то удается делать до сих пор) шансы убедить Любомира Буняка в чем-либо практически равны нулю. Если мэра на чем-то перемкнуло, то это уже труба!
А потом, процедурный путь — не тот выход, который устраивает импульсивную натуру нынешнего львовского мэра. Обжаловать решения первой или второй инстанции для него слишком долго и рутинно. (Впрочем, и обжалование часто не дает того результата, на который рассчитывает городской голова). Видимо, и людского ресурса, которым располагает юридическая служба горсовета, не вполне достаточно для ведения судебной войны по неисчислимому количеству фронтов.
Многие львовские политики, опираясь на трудовую биографию Буняка, отмечали такое его свойство, как авторитарный стиль руководства. Дескать, он, будучи многолетним руководителем магистральных нефтепроводов при советах, привык к абсолютной власти. Он, как уверены его оппоненты, не способен смириться с тем, что кто-то может иметь альтернативную точку зрения, что с кем-то другим нужно считаться. Привыкший к советскому производственному методу управления Буняк, похоже, до сих пор не смирился, что ему, городскому голове, необходимо работать в контексте демократических отношений. Неприятие же им демократических начал проявляется чуть ли не на каждом шагу. Это и отношение со СМИ (скажем, на старте своего мэрства он вообще выгнал журналиста со своей пресс-конференции). Это и взаимоотношения с городскими депутатами. Это и…
В чем-то львовского мэра можно понять. Демократия, действительно, рутинная штука. В самом деле, порой решение тех же хозяйственных вопросов требует мгновенной оперативности, а тут нужно согласовывать решения с представителями общины, с Антимонопольным комитетом и т. д. Однако «власть народа» — это тот идеал, за который мы боролись и который в конечном итоге демонстрирует больший эффект, нежели диктатура.
Некоторые промахи львовскому мэру, наверное, можно было бы простить, если бы свои диктаторские методы управления он ориентировал исключительно на благо общины. А то ведь, как можно понять хотя бы из выступлений многих депутатов на сессиях городского совета, принципиальность мэра имеет некий избирательный характер: одним он отказывает, ссылаясь на законодательство; других он жалует, несмотря на очевидные нарушение того же законодательства. Приводить примеры в данной статье намеренно не будем, поскольку каждый из них требует отдельного основательного разбора.